Туйарыма Куо

Светлой памяти Константина Николаевича Рябинина -
Врача и секретаря Трансгималайской экспедиции Рериха
посвящаю.




Все проходяще и разменно
В земном чертоге бытия.
Но с сотворения вселенной
Любви волшебная струя
Царит, врачует, очищает.
Она расчету вопреки
Порок в добро превоплащает.
Тому примеры не редки.


Урхан.

В Якутии холодной, дальней
Есть скорбный путь – стезя печали
Проклятья, стоны, звон кандальный
От века в той стране звучали.

Из Невера на север дикий,
Прощаясь с прошлым, шли согбенны,
Уставя в землю бледны лики
По шесть в шеренге неизменно.

 

Не все виновны равнозначно
Но жребий выпал им единый
Сердца их скорбны, взоры мрачны
Белеют ранние седины.

Урхана жизнь – туман кровавый.
Шрам от виска сечет щеку.
Изведал он преступной славы
На кратком воровском веку.


Ему раскаянье противно.
Без сил он. Взор его поблек.
Но думать было бы наивно
Что сломлен этот человек.

Он мыслью дерзкою питаем
Уверен, долог его век
Когда на сопках снег растает
Уйдет в отчаянный побег.

Угрюмый взор его пронзает
Густую каторжных толпу
И разум цепкий отмечает
На юг, обратную тропу.


Евгений.

Храним себя мы ежечасно
Все не горит, а тлеет в нас.
Но и в довольстве мы несчастны
Другим, завидуя подчас.


Боимся словом или делом
Свой путь неспешный изменить
И шагом робким и несмелым
До гроба будем семенить.

Но если сына или друга
Ты отправляешь в дальний путь
От всплеска злобного недуга
Предостеречь не позабудь.

Бывает так – долготерпенье
Подобно штилю на воде:
Одно незримое мгновенье
И грозный шторм и быть беде.

Беда, беда – осколки судеб
Ты на скамье уж под судом
Лишь пред богом не подсуден
Все в прошлом, ничего потом.

Прощай Евгений, сколько горя
Ты бедной матери принес
Та чаша, что бездонней моря
Вместить ее не в силах слез.

Вся помертвела, на прощанье
Услышать хочет  не дыша
В последнем слове не рыданье
А смех и лепет малыша.

Любви нечестной, вероломной
Судьбой он в жертву принесен.
Ревнивой страстью ослепленный
Тавром убийцы заклеймен.


Тебе брести в оцепененьи
Без мыслей, скорби и стыда
Предав все прошлое забвенью
С собой, простившись навсегда.



Зло.

Якутский край необозримый !
Прими отверженных, укрой
И боль души неукротимой
Дыханьем хладным успокой.

Прости, забудь им прегрешенья
В своих просторах раствори
И жизнь меняя на прощенье
Покой им вечный подари.

Туда,  на север к океану
Дорога дальняя лежит.
Через метели и туманы
Им по этапу путь открыт.

Холмы одеты в саван белый
В дали как призраки стоят.
Тайга на сопках опустелых
Скрывает чей-то мертвый взгляд.

Но колдовство не постоянно
Лишь соберемся мы толпой
Стремимся дерзко, неустанно
Нарушить девственный покой.



Кто волей злобного порыва
Рассек сосны звенящий ствол ?
Откуда слышен вой тоскливый
Завороживший тихий дол?


Нет, зло не свойственно природе !
Оно гнездится в городах
Где рой людей безумных бродит
С кровавой пеной на устах.

Стремится город в исступленьи
Исторгнуть зло в предел земной
Так в тщетной жажде избавленья
Желает вены вскрыть больной.

Иное зло на тройке мчится
В пакете с красным сургучом
Другое в сердце затоится
Бредущих вдаль плечо с плечом.



Встреча.

Но сколько б не был путь их долог
Пора ночлега настает
И расстилая темный полог
День завершает свой полет.

В бараке душно, смрадно, тесно.
Евгений просится на двор.
Бежать с этапа бесполезно
Ему на ухо шепчет вор.


Вот он идет вдоль стен острога
Морозным воздухом дыша
В природе все так тихо, строго
Ночь несказанно хороша.

Душа тревожно замирает
Когда созвездий хоровод
Твой взор сиянием ласкает
Неспешный совершая ход.

Но кто стоит в тени барака ?
И вдруг едва сдержал он крик
Когда восстал пред ним из мрака
Урхана взгляд, а после лик.

Не проронил он ни пол-слова
Но волей злобною объят
Другие, страшные оковы
Одел Евгению тот взгляд.


И с той минуты, неизменно
За ним ступая следом в след
Стал незаметно постепенно
Остерегать его сосед.

Евгений каторжною пайкой
Себе лишь голод разожжет
Урхан ему отломит сайки
И взор угрюмый отведет.

То сала шмат ему отвалит
На зависть бледных каторжан
Иль мяса на костре изжарит
Надев на лезвие ножа.

Зашевелится подозренье
В душе Евгения подчас
Но бесовское искушенье
Всегда осиливает нас.

В словах, услышанных украдкой
Разгадку тайны он узнал:
« - Хмельней вина и запах сладкий - ».
Однажды старый вор сказал.



Острог.

Легендой старой или песней
Преступный мир прельщает нас,
Когда хомут закона тесный
Сорвать желаем хоть на час.

В них перестрелки и погони
Любви разнузданный разгул.
Виденья каторжных агоний,
Остроги, вышки, караул.

Да плод запретный этот сладок
И прный вкус его манит
Но он души твоей порядок
Необратимо исказит.

Меж тем острог – конец скитаний
Свои ворота отворил.
Начало новых испытаний
Угрюмый вид его сулил.



Работы каторжной немало
Вхдящим сделать предстоит
Покуда немощным, усталым
На волю будет путь открыт.

Однжды темным диким логом
Я шел задумчив и устал
Когда карьер в холме отлогом
Перед собою увидал.

Гранитных  глыб нагроможденье
А между ними строго в ряд
В тумане, словно навожденье
Камней могильники стоят.

С утра до ночи заключенный
Здесь ломом искры высекал
Трудом напрасным оскорбленный
Из человека зверем стал.

Его вели сюда как зверя
Крушить железом тверди гор
И жизнь проклятьями измеря
Себе он вынес приговор.



Побег

Что наш герой ? Его невзгоды
Обходят будто стороной.
На зависть каторжному сброду
Урхан стоит за ним стеной.

 
Его как сына опекает
Едва увидит взгляд косой
Или угрозу замечает
Проходит молча стороной

Но после, поутру бывало
Лишь дверь барака отопрут
В углу под серым одеялом
Труп изувеченный найдут.

Евгений молится, тоскует
То вдруг как будто оживет
И ждет когда во тьму ночную
Урхан проклятый позовет.

А он как волк - поджарый, пегий
Шерсть дыбом, взор насторожен.
Весь в предвкушении побега
Весны прихода жаждет он.

Шаги глухие караула
Евгений слышит до утра.
Вот тень горбатая качнулась
Урхан сказал ему: «- Пора –».

Десятый день они в побеге
Свободы слышат вольный зов
Поземка стелет белым снегом
Пунктир неясный их следов.

Десятый день их въюга кружит
По сопкам, осыпям крутым.
Кора и мох им пищей служат
Ночами греет едкий дым.



Комета.

То в жизни бурной и превратной
Чем завершит тернистый путь
Бедняк босой, вельможа знатный
Есть смерть – ее не обмануть.

Не отвратить ее слезами,
Водой святою не омыть
Молитвой истовой, мольбами
Ей вечный путь не преградить.

Нас единит и разлучает
          Порой пугает иль манит.
          Одним бесчестие прощает
Других бессмертьем осенит.

Дай бог тебя принять с молитвой
И лечь в могилу на покой
В кругу семьи на поле битвы
Удел завидный и простой.

Но смерть принять от людоеда ?
Развей судьба кошмарный сон,
Избавь от тягостного бреда,
Услышь невинной жертвы стон.


И ночь настала роковая.
Кометой вещей озарен
Сияньем ярким  рассекаем
Предстал как бездна небосклон.



Тот знак Урхана в миг единый
Жестокой силой наделил
И хриплый рык издав звериный
Он в снег Евгения свалил.

Уже блеснул клинок булатный
Рукой злодея занесен
И крик в просторах необъятных
Умолк, тайги смущая сон.

Но в тот момент когда мгновенья
Казалось были сочтены
(В развязке не было сомненья)
Шагнул медведь из-за сосны.

Громадой вздыбился косматой,
Дыханьем смрадным опалил
И рыка грозного раскатом
Убийцы волю подчинил.



Исход.

Здесь все загадочно и вечно
Вселенной взор сюда открыт
Он вездесущий, бесконечный
Покой и таинство хранит.

Тайга под снегом вековая
Не шелохнется – будто спит
И мглу плечами раздвигая,
Встает безмолвный Беркакит.



Журчащих наледей туманы
Парят в долинах между скал
Здесь очертания обманны
И льда отчетлив ареал

Дохнешь легко, хрустальным звоном
Кристаллов тонкий перелив
Тебе ответит приглушенно
Печалью душу осенив.               

В тот край земли благословенный
Сошла по Млечному пути
Праматерь жизни во вселенной
Покой желая обрести.



Приговор.

Приход ее овеян тайной
В изгнаньи средь высоких гор,
Судей услыша спор случайно
Она узнала приговор.

Ей легкокрылой, синеокой
Дающей жизнь по мановенью
Отныне скит в стране далекой,
Мученье родов, смерть, забвенье.

И первый круг ее страданий
Был притяжением земли.
Таким начало испытаний
Ей боги в гневе предрекли.



Движенье времени узнала
О продолженье тяжких мук !
Так месть богов ей очертала
Второй несчастий полный круг.

В пространстве контур обозначен,
Проклятьем замкнут в бытие.
Так до могилы ей назначен
Последний, третий круг ее.



Жизнь.

Не в силах сбросить те оковы
Уж покорилася судьбе,
Когда рожденье жизни новой
Она услышала в себе.

Росток тот слабый, первозданный
Манил, тревожил и пугал.
Ее он чуждый но желанный
Земною силой наполнял.

В ту ночь, когда тайга стонала
Не в силах родов боль смирить
Она тойонов умоляла
Грехи былые ей простить.

Но мглу ночную разрывая
Шаманов сонмища толпой
Кырар зловещий затевая
Неслись к обители земной.



Но чудо ! Мерзкий рой распался
Когда взмывая круто в верх
На встречу демонам помчался
Земли посланец белый стерх.

Порою слабости земные
Участье, жалость и любовь
Вселяют силы рокове
Огнем пылает в жилах кровь.

И белой молнией сверкая
Ужасен стерх, непобедим
Кровавым клювом рассекает
Врагов кружащихся над ним.

Так жизни робкая частица
Земным посланцем спасена
И на земле священной птицей
Была на век утверждена.



Туйарыма Куо.

Олонхосут седой
Расскажи про улус    
Где лучами светила согрет
Боотур молодой
Со своею семьей
Жил без малого тысячу лет.
 
14

Верхний мир облети,
Средний  мир обойди
Но вольней и счастливей народа
На земле не найти
Он в начале пути
Исходящем от сердца природы.



Здесь года как вода
Безмятежно текут
Повторяя свой ход неустанно.
Доброта и покой
Как туман голубой
Укрывают долины Алдана.

Солнца луч золотой
Управлет людьми
Неизвестны им зависть и зло
От богини идет
Человеческий род
На душе их легко и светло.

Ты приди в тот улус
Посиди у костра.
И спроси: «- Кто прекрасней всего?-»
И услышишь в ответ:
«-Это солнечный свет,
Дочь улуса – малютка Куо-».

Туйарыма Куо
Весела и резва
Серебром рассыпется смех.
Вдруг плечом поведет
Олонхо запоет
Чудной сказкой порадует всех.

Любит девочка зверя,
Алассы, тайгу.
Ручеек ее братец родной.
Ранним утром туда
Где играет вода
Убегает росистой тропой.



Спасение.

И однажды в тайге
Повстречала Куо
Двух гонимых медведем людей.
Смело к ним подошла
Их в улус повела
Робко шли они следом за ней.

Собрались айыы аймага
На совет
И решили: добро и любовь
Злодеянья простят,
Души их исцелят.
Возвратят им спокойствие вновь.

Им поставили чум
На крутом берегу
Где рокочет могучий Тимптон
И тайга их сестра
Шелестит до утра
Навевая спасительный сон.

На заре к ним приходит
Малютка Куо
Благодати им белой несет
Тот напиток святой
На воде ключевой
Исцеленье несчастным дает.

Но едва опускается
Сумрак ночной
На траву упадает роса
Уж сидит при луне
На высокой сосне
Кровожадный Илбис Кыыса.

Будит в памяти ворон
Видений толпу
Чередою проходят они
Не дают им уснуть
Глаз усталых сомкнуть
Вспоминаются черные дни.

И узнала о том
Туйарыма Куо
Сердце гневом наполнилось вдруг
У отца своего
            Чээбия буо
Просит быстрые стрелы и лук.

Засмеялся над ней
            Чээбий Боотур
Так что эхо в горах прокатилось.
«Только в сказке живет
            Черно-лысый урод
Это все тебе дочка приснилось».


Ничего не сказала
                Малютка Куо
Только брови сердито свела
И звериной тропой
                Вдоль опушки лесной
Легким шагом неслышно пошла.


Затаилась она
                Под скалой у сосны.
Видит -  ворон трехгорбый летит               
То Илбис Кыыса
                Демон злой Абааса
Над тайгою неслышно кружит.


На сосне угнездился
                Трехгобый Илбис
Так что солнце собою затмил.
Прямо в душу ее
                Туйаарымы Куо
Немигающий взор устремил.


Но чиста и нежна
                Непорочна она
Словно горных озер синева.
Отразила тот взгляд
                И послала назад
Как сталью стрелу тетива.



Черным пламенем
                Вспыхнул Илбис Кыыса
Долго дым над тайгою кружился.
Предрассветной порой
                След его над тайгой
В уходящей ночи растворился.


Олонхосут умолк
                И костер догорел
Слушай! Тишь зазвенела немая.
О как чист этот звон
                Будит памяти сон
Веру в мир и любовь воскрешая.