Te, meus inferni цикл первый

1
Я проснулся на чужой постели,
Я не помню, кто я, и кем был,
Мои руки и глаза болели,
Застилал вокруг всё сизый дым.

Я не знал, котый час - в том доме
Были сотни окон и часов,
Всё вокруг тонуло в гулком  звоне,
Но ни стрелок не было ни вдов.

Я окна увидел паутину,
И пошёл на цыпочках к нему,
Ощущая под ногами глину,
Выбрал я прямой знакомый путь,

И когда сменилась глина кровью,
Я прибавил шагу, порешив,
Что рискую в общем - то не многим,
Оставалась только треть пути.

Я желал в окне увидеть солнце,
И понять, что ныне ясен день,
Или звёзды на лиловом склоне -
Знак того, что ночь почила здесь,

Но дойдя к окну в крови по пояс,
Я упёрся в ставни головой,
И замок, повешенный не мною,
Нависал, как знамя, надо мной.

Я сломать его пытался тщетно,
Он был крепок, я же очень слаб,
Я достал отмычку, но лазейки
Для ключа замок не содержал.

Я назад пошёл, собрав все силы,
И поток кровавый стал спадать,
И вот шёл я, будто по пустыне,
Погружая стопы в плен песка.

Возвратившись без труда к  постели,
Я был жалок, стар и глуповат,
Я увидел пред собою двери,
На одной была табличка "в ад",

Я открыл её, не колебавшись,
И вошёл в широкий корридор,
Письмена, узор на стенах страшный,
Шёл я смело, будто в отчий дом.

Корридор оканчивался залой,
Три стены, и пол без потолка,
Слева был портрет, икона справа,
Перед нею свечка зажжена.

Прямо в раме зеркало висело,
Я к нему направил робко шаг,
Я взглянул в него, нашедши смелость,
Но увидел только сотни глаз,

Разделённых непростым узором,
Трещен, сколов битого стекла,
Кем - то был мой лик давно расколот,
На пол кровь стекала с кулака.

Я налево повернулся резко,
И с портрета стёр рукою пыль,
Холст был стар, рисунок очень свежий -
Женщина с распятьем на груди,

В чёреном и угрюмом одеяньи,
С капюшёном, спавшим на лицо,
Лес горящий был на заднем плане,
Запах дыма мне ударил в нос.

Снизу на дубовой чёрной рамке
Я табличку бегло прочитал,
Я не видел женщины той раньше,
Но одна фамилия у нас.

Обернулся я тогда к иконе -
Отблеск только матовый стекла,
Я свечу взял трепетно в ладони,
И к иконе медленно поднял.

Под углом, когда свет пал, как надо,
Я увидел бывшее на ней -
Череп белый с мерзостным оскалом,
Крест под ним, сложённый из костей.

В тот момент свечи поднялось пламя,
Опалив мне руки и лицо,
Уронив огарок, со слезами
Я назад метнулся в корридор.

Я бежал, бежал, покуда ноги
Воплощали мысленный порыв,
Я бежал неизмеримо долго,
Корридор же не имел границ.

Он всё вился, словно издеваясь,
И когда увидел вдруг я свет
Вдалеке, и понял я -  в  финале,
Ноги в силе отказали мне.

Я упал на пол, ужасно жёсткий,
Холод плит царапая в слезах,
Я кричал " Ну где Ты, святый Боже,
Я устал скитаться здесь впотьмах!"

Я кричал отчаянно, но тихо,
Я слабел, не видя что вокруг
Стены в дым лиловый превратились
Мановеньем неизменных рук,

Пол стал небом, звёзды стали сводом,
Вместо крови сердце гнало свет,
Возвращались силы, и беззлобно
Сжал венок я белый в кулаке.

Трубный голос грянул надо мною,
Но не пал я, испугавшись, ниц,
Голос был родным мне и знакомым,
Он ласкал мне слух, как пенье птиц.

"Что, Адам, кричишь ты в исступленьи?
Я с тобой, и ты страдаешь  зря,
Сорок тысяч лет ты был лишь тенью
Потому, что не искал Меня".

2
Пришло время разом отречься от трона,
И скипетр бросив, взять в руки кирку,
Что пользы от главных ленивцев народу?
А так я хоть чем - то ему послужу...

Преемник мой молод, хитёр и рассчётлив,
Он дерзко свершил в стране переворот,
Но каторга залы гостинной почётней,
И больше свободы шар с цепью даёт.

Я понял ценой годов, прожитых даром,
Что царь у амбиций своих взаперти,
Холодная кровь - вот расплата за старость,
Я буду свой крест до конца дней нести.

3
Я в тёмный лес вошёл средь ночи,
И быстро тропы потерял,
Я слышал, как внизу грохочет
Под чьим - то молотом земля,

Я побежал, упал, поднялся,
А он все громче и страшней,
Я уши затыкать пытался,
Но грохот был внутри, во мне.

4
Опять посмеянием станет вам слоган,
Который я трепетно людям несу,
Ужель не правдив он, ужель не серьёзен,
Что вас забавляет, как шут на балу?

Воистину, страшно мне  видеть улыбки
На лицах людей, обречённых на смерть,
Надежды и чаянья ваши столь зыбки,
Что вам устоять и возможности нет,

Упрямы в своих заблуждениях, твёрдо
Стоите вы на слабоумьи своём,
И истине ложь, как всегда, предпочтёте,
А я стану серой забытой землёй.

5
Мне горло сжал холодный тонкий обруч,
Запястья к стенам цепи привлекли,
Но я силён, привык идти я в гору,
И  резкий спуск меня не устрашит.

Не сломлен я, а значит, я свободен
От всех цепей, что могут мне надеть,
Когда же силы будут на исходе,
Я не умру, я просто буду вне.

6
Чем может меня привлекать этот мир,
И что от него в этой жизни мне надо?
Я знаю, куда и зачем мне идти,
Но только дороги не знаю из ада.

Я видел людей, я не смог их понять,
Всё то, чем живут они, я презираю,
Всё то, что смешит их, печалит меня,
И то, что им ад, называется раем.

Теряю я что - то, но только затем,
Чтоб вновь обрести что - то в корне иное,
Когда же найду то, что больше потерь,
Тогда и познаю все грани покоя.

   
7
Как жаль, что всё придуманно не мною,
Как жаль, что ничего не изменить,
Я знаю точно, что писать не стоит -
Никто читать не будет этот стих...

Как жаль, что много упустил я шансов
Стать идиотом - было б проще жить,
Я видел трусов всех чинов и рангов,
Своею властью все они горды,

Они вершат свой суд, ломая судьбы,
А я стою, бессилен, в стороне,
И раз людей на смерть приводят люди,
Кто я такой, чтоб помешать войне?

Кто я такой, чтоб помешать обману?
Я лгал и сам, и лгу, и буду лгать,
Природой схож я с вами, как ни странно,
Так чем могу я опечалить мать?

Я не хочу бросаться под колёса
Состава лет, идущих впереди,
И если миру суждено с откоса
Катиться, скорость набирая, вниз,

То кто же просит предъявить билеты?
Да и на плаху пропуск не дают,
Дают лишь маску, чтобы скрыть от смерти
Лицо того, кто в ней найдёт приют.

И видя сверху отблеск гильотины,
Мы закрываем уши и глаа,
И ничего не слышим и не видим,
И не желаем что - то понимать.

И если кто -то скажет "вы покойны",
Мы вынем главы из глухих щелей,
И встанем в ряд, единственный и стройный,
И камни взяв, докажим, кто живей.

Он упадёт, убитый мертвецами,
И мы вернёмся, каждый под свой нож,
И будем тихо мёрзнуть в ожиданьи -
Кто к нам придёт,  певец, палач, иль вождь.

Что до вождя, то он приходит светлым,
В одеждах, шитых кровью и слезой,
Солдатской кровью, кровью жён, младенцев,
Слезой отцов, и вдовичьей слезой.

Он облагает нас двойным налогом -
Смерть за страну, и за свободу смерть,
Но покажите, кто из вас свободен?
А мёртвых много - вот они, в земле...

И всё то ложь, что называлось правдой,
А что не свет - то, как известно, тьма,
Но не всегда виновен лишь неправый,
В неправде есть и правого вина.