Трезубец

*  *   *
Вход в рассвет.  В расцвет входа нет.
Маслом промазаны оси рессорных карет.
И сквозь поблёскивающий лорнет
Лоретта Леруа регистрирует свет
Тысячи солнц, отражающийся в глазах поэта.

Под скрежет накрахмаленных манжет кавалеров,
Под перебор струн банджо, под бряцанье костей скелетов и кастаньет,
Под скрип сапогов стриженных бобриком карабинеров,
По нисходящей спирали, вовнутрь извне,
С лицами застуканных браконьеров.
И егерь, застывший резной статуэткой на пне –
Как танцор в предвкушении пируэта.


*   *   *
Королева Марго.  Каравелла Парабол.
Пожелтевшие истины записных инкунабул.
Мне Кабульский Карбункул телеграфирует точки-тире.
Пластилиновый Клим открывает мне дверь кабаре.

Куркули курят план.  Карамазовы держат фамильную мазу.
Мазохисты вопят, а садисты сильны подражаньем спецназу.
Тут – ваниль с вазелином, там – тащат детей на закланье.
Дай Ананью – ананьево, сдай остальное Маланье.

Кто откроет мне дверь?  В проржавевших засовах –
О тепле очага и о дремлющих совах.
Карусель демагогий.  В безоконных пенатах
Продолжается жизнь – осовелых пернатых.


*   *   *
Я как в воду глядел, при письме налегая на вилы.
Я писал о любви, я писал про седые Курилы.
По ночам мне являлся, как демон, Кирилломефодий,
Поднося виноградные гроздья и всплески мелодий.

"Аристотель, Платон и Сократ.
Сократить во сто крат,
Вынуть главное, вычесть
Всё ненужное, нужное по прочтении сжечь..."
И, слепые котята, в шершавый бок матери тычась,
Подрастали, взрослели, вздыхали, кидали окурки в салат
И вставали безропотно на предплечья предтеч.

Поднося кровяные колбасы и чаши амврозий,
Мне являлся покрытый блевотиной Метаморфозий.
Я ходил по воде, голышом, как в любительском порно.
Я писал о любви. Первобытно. На стенке. В уборной...