Память...

В темном склепе бездонная ночь
Прячет мощи былой останки,
Волглый мох затянул гробы
Между плит проросли поганки.
Змеи спят на чугунных крестах,
Пока солнце цветет в бурьяне.
Даже в самый погожий день
От могил трупным запахом тянет.
Даже зверь обойдет стороной
Этот жуткий оплот омерзенья:
Пусть хоть новая эра придет –
Здесь останутся ужас и тленье.
Это место в кольце из болот.
Дальше лес, что прозвали Запретным,
В нем ни птиц, ни животных нет,
Даже воздух тяжелый и вредный.
Если днем на опушке заснуть –
То такие кошмары приснятся,
Что ночами не сможешь уснуть,
Будешь каждого стука бояться.
Вот никто здесь и не живет.
Возле озера наша деревня
И от леса запретного нас
Отделяют живые деревья.
Это ясень, осина и клен
Закрывают широкой каймою
Нас от страшных видений ночных,
Выходящих глухою порой.

Но я помню. Когда я была
Непослушным отважным ребенком,
И венки из ромашек плела,
Как обычно играют девчонки,
Я все больше бродила одна.
Так, чтобы затаиться, и слушать
Как шумит, колыхаясь, листва,
Как сороки плескаются в луже,
И смотреть на траву, в облака,
И тихонько рассказывать сказки.
Сочинять, а потом забывать.
Или на белом песке рисовать
Замки, рыцарей, розы и маски.

В крайнем доме жил странный старик.
Его лик не давал мне покоя.
Редко из дому Он выходил.
Черный-черный и с черной клюкою.
Весь больной, но сердитый на вид,
Точно ворон на снежном сугробе.
И словами Он был ядовит.
Говорили – он многих угробил.
Вся деревня боялась его.
Говорили – Он запросто сглазит.
Точно жег его угольный взгляд.
Говорили – с Ним дьявол не сладит.
Он был мудрым и злым на язык.
Лучше всех знал коренья и травы.
Он прославленным Мастером слыл
Ядов, зелий и прочей отравы.
За советом к Нему люди шли,
Хоть крутого взгляда боялись.
Но не брал он к себе в ученики,
Как претенденты не старались –
Всех безжалостно гнал за порог.
Знанья так никому не достались!
Говорили – он прежде учил,
Хоть особого смысла не видел,
А теперь, когда всех пережил,
Еще больше возненавидел...

Сколько слухов – и все, все о нем!
Он казался мне Магом из магов.
Я украдкой следила за Ним,
Собирающим травы для ядов.

Но однажды, в полуденный час,
Когда поле охвачено зноем,
Я венок из ромашек плела
И смеялась сама над собою.
Вдруг смотрю – через блещущий свет
Черный-черный резной силуэт.
Я плыла через гриву травы
До намеченной угольной цели
В припадке странного веселья
Пошпионить за Мастером Зелий.
Он дошел до седых валунов,
Утопающих в дикой гвоздике.
Он присел и как камень застыл.
Удивилась я. Что это значит?
Только близко к Нему подойдя,
Поняла. О мой Мерлин! Он плачет!

Плачет?! Он?! Точно снег среди лета –
Влага слез на бескровных щеках.
Я остолбенела на месте,
Взгляд забыв на точеных руках.
Он сжимал в них, точно сокровище,
Как один из бесценных даров,
Старую, покореженную
Оправу от круглых очков.

И мне стало до боли понятно,
Что старик кого-то любил
И страдал, день за днем, год за годом,
И оправу как память хранил.
Точно молния рухнула в сердце,
И я кинулась со всех ног,
И Ему на сухие колени
Положила сплетенный венок.
И сказала: «Не плачьте!
Ваши слезы как воткнутый меч!»
Глухо всхлипнул «Ты, ангелочек,
И не знаешь, чего стоит смерть»
Столько в голосе страсти и муки,
И настолько бездонная боль...
Я рыдала, обняв Его руки,
В три ручья, не владея собой...
«В этот день» «Ему было шестнадцать»
Сколько горя и сколько тоски!
«Он убил его» «Он защищался»
«Я не смог мальчугана спасти»...
И когда только кончились слезы,
Старику заглянула в глаза.
«Никогда не ходи на могилы»
Очень тихо и строго сказал.
И, не выдержав черного взгляда,
Прошептала «как скажете, Сэр»
И с тех самых пор я ни разу
Не ходила на мертвых смотреть.

Годы шли. Я все дальше от дома.
Тоньше с прошлым непрочная нить.
Образ черной фигуры знакомой
Помогает мне память чинить.
Мне ведь тоже немного осталось,
А я роюсь средь свитков и книг.
Знать бы имя, да самую малость:
От чего тот мальчишка погиб.
09.11.2003