О скоморохах

3 декабря 2000 года.

 
Солнце светило, как-то лениво.
Всем кто собрался вроде тоскливо.
Бабы моргают боярам игриво.
Те ж слабо тянут, приходуют пиво.

Загавкала шавка,
звон колокольный ожил очень лихо.
Вдруг зазвенели набатные стоны.
Пиво бояре приходуют лихо, лихо и тихо.
Загавкала шавка, вскричали вороны.

Гулянка сегодня и пир здесь горой.
Вот князь появился — молчанью отбой.
Ударили звуки, вновь звон колокольный
Прорвался сквозь стены.

Те самы бояре сидят здесь без смены.
И пир начался, под звон колокольный.
Вино льётся в глотки, бояре жуют.
И кубки из чистого злата крадут.

И вдруг скоморохи приход самовольный.
Вокруг, отовсюду, сквозь окна и дверь,
И с пола, и с верху, и с низу.
Им гадам не верь.

Но князь вродь довольный.
Понравилась эта вся больно затея.
Шутить же умея, они появились.
И матом крученым и бранью ругались.

Рваные шапки и дудки резные.
Из них половина ребята немые.
Фуфайки и латки, кто босый кто слеп.
Но руки и справно берутся за хлеб.

Хватают за мясо,
И всё что лежит.
И голос их хитрый,
Немного дрожит.

Баяны и гусли, шарманка и моль.
Один с скоморохов насел на фасоль.
Жрут гады тихо,
Винцо тянут лихо.

Жратву уплетают,
Столы заметают.

Звон колокольный с песней смешался.
Князь отрубился водки надрался.
Бояре упрели. Загавкала шавка.
Бояре по бабам случилася давка.

Гусли играют, бояре ревут.
И скоморохи о чём-то поют.
Общая свалка, здоровые морды.
А скоморохи с баянов аккорды.

Пьяная удаль, и бабы визжат.
У скоморохов же глотки дрожат.
А скоморохи и здесь разное сбрешут.
Вместе с шавками пастями чешут.

Стары, малы, босы, без штанов,
В длинных рубахах — для нищих улов.
Пугливы, худы и морды слюнявы.
Для них не жалеют острее приправы.

На славу веселье, блюют на полы,
Многи шуты хоть и гады малы.
Тоже блюют на резные полы.
Водка рекой. И мордобой.

Всё вокруг смешалось пестрой толпой.
Гусли играют но умолкают, гусли горой.
Чтоб дёрнуть водки той что рекой,
Наши певцы скоморохи горой.

Соломы во мало.
Туману нагнало.
Не крепкое пиво,
Льётся рекой.

И гавкает шавка.
Скоморох как пиявка,
Присосался к бутылке.
Вся морда в ухмылке.

День за днём и пир прошёл.
Князь войною вновь пошёл.
На далёких басурман.
А в мозгах бояр туман.

Скоморохи вновь на холод.
Из них ещё кто молод,
На дворе, же спят себе.
Прохолонут быть беде.

Те ж кто стар, те спят в сараях,
И о хлебных короваях
Все мечтают старики.
А пока же жрут куски,
Из опилок. От тоски?
От тоски, не от тоски
Жрут опилочные куски.

По конюшнях тоже спят.
Нет прикольнее ребят.

На дворе зима вот будет.
О шутах бояр забудет.
И замерзнут, по конюшнях,
По сараях, по дворах….

День за днём вот князь вернулся.
Через конь он перегнулся.
Весь в повязках, шлем разбит.
Пальцем всем вокруг грозит.

Проиграл он басурманам,
Положил дружину-рать,
— Скоморохов будем драть. —
Кинул кличь наш князь крича.
Все схватились за меча….

— Скоморохи здесь виною.
Как и прошлою весною, —
Князь опять сказал боярам.
Отрыгнул он перегаром.

И пошли ловить шутов,
Для расправы брать улов….

Свистнул гонец, давай их ловить.
Ловить — сразу бить.
Вновь зазвенели все колокольни.
Загавкали шавки. Готовы удавки….

Нагнали их много.
Рваны без штанов.
— Они виноваты,
что мы проиграли, —
наш князь произнёс.

— Да. Да. Виноваты. —
Бояре сказали. —
Давай добавляй свой,
Словесный понос.
Потеху нам надо. —

Шуты стоят радо.
На пир может вновь,
Позгоняли их рьяно.
На душе ж как-то срано.

В огонь…. Задымили сухие дрова.
Поблекла, сгорела трава-мурава.
Баяны и дудки, предсмертные стоны.
Вскричали голодные вечно вороны.

Горят скоморохи.
Предсмертные вздохи,
Набат заглушили.
Звон колокольный
с песней смешался.

Князь отрубился,
Водки нажрался.
Предсмертные стоны,
Глушили вороны.

Люди молчали,
Люди смеялись.
Плакали гусли.
Порваны струны.

Горят скоморохи….
Не слышны их вздохи….