Одеты по-зимнему

***
От мокрых фонарей в глазах рябит
и глаза становятся как проруби;
подкрашиваю губы кислинкой рябин,
надевая пальто цвета голубя,
нанизывая на плечи шарф из змей
с рыжими высунутыми язычками,
иду по улице, трогаю людей
за лица прямо в перчатках, руками.
На перекрестках срезаю с домов
и переулков острые углы:
хватит плодить квадратных богов,
умещая мир на конце иглы.
Город - это то самое место
в легких, где дышится легче.
Сегодня я пою без оркестра:
вчера улетели стаи певчих.
А завтра я кутаюсь в мех
хлопьев живых и мокрых,
и с места стартую вверх,
на миг отразившись в стеклах.

***
А когда ушла весна, появился голод
и тоска по площадям и колодцам тупиков.
На рычаг трубку и, подняв ворот,
пробегусь по проспектам не посчитанных гудков

***
Сжалась и стихла в предчувствии нового холода…
Смерть на Арканах Таро косила головы,
жизнь на своих задворках кормила голодом
и черствым замерзшим хлебом
птиц, не поднявшихся в небо.


*мир в кармане*
В пластилине реки - мертвяки,
черпают черную воду кадками,
Снятся врачи-кровососы с ватками
Белыми и поседевшие парики.

Снятся с мукой мешки и дурман-
Трава, я полезу в карман –
там наркоман забивает черникой
косяк, какой же мир многоликий!

Боже, вот саркофаг сыну твоему
Хефрену, но скажи, я никак не пойму
Сам ли ты все придумал или
Тебе кто подсказал?


***
Мы хотели бы на волю-
нас замкнуло в словесах.
Наше здание из боли
сплошь в строительных лесах.
Плещет свет в воде свирелью,
надрывая тонкий лед
и в свою пускаем келью
всех, кто ,может быть, зайдет.
Наши слушатели-птицы;
хороши ли мы иль плохи,
мы пришли сюда влюбиться,
отпустив себе грехи.