Здравствуй, брат

Неродная по крови, но, все же, сестра,
Я тоскую в сопливый и пасмурный вечер.
Чьим-то уксусным потом пахнуло из чрева двора.
Огоньку не найдется? Давайте-ка, други, за встречу.

В духоте вагонетки, в мешке недоваренных рыл,
Или темных кишках коммунального рая
Все мне видится берег, который, как водится, БЫЛ,
И которого я никогда не узнаю.

Мой лихой комиссар с перепоя бузит и чудит.
Алиллуя, любовь. Не дыши на меня перегаром.
А с утра небосвод перламутром лиловым залит,
И апрельская пыль оседает неровным загаром.

В этом городе игры пророчат нам вечный забег.
Мы играем в работу, в запой, в мексиканские страсти.
Вечерами плетем первородный и сладостный грех,
Расписав партитуру спасенья чуть выше запястья.

Все скачками. А четверть столетья ушло.
Жажда жить иногда изменяет не только вангогам.
Только в чем-то неясном, я чувствую, мне повезло.
Я не вижу еще, но уже предвкушаю дорогу.