Луна тверда

Весело лаял будильник на тех, что вернулись.
Б.Поплавский.

Жидкое солнце. Мидас умывает руки.
Мастер по чучелам гарантирует сходство...
Дар доминантной овцы и болтливой щуки –
печь на метановой тяге - ползёт нах остен..

Нежные чувства отлиты в стальные формы.
Ангелы в хаки принoсят подарки к пасхе.
Каждому гекуфинну по чёрной форме
и по венецианской посмертной маске.

Сколько стихийных клонов вселенской грусти,
сколько ещё наваяешь кислотных зАмков...
Ты извини, Эвридика, но – обернусь... И
вновь завербуюсь зомби к Ясону в амок.

Я промелькну между строк в анонимном чате.
Я просочусь на экраны сквозь сетку Герц и
в верхнем квадрате неба – слепой наблюдатель –
выключив ток, перекрою подачу сердца.


Каждый бессильный стон убивает жалость.
Каждый сосуд вино обращает в воду.
Каждый рифмованный текст добавляет тяжесть.
Точно Мидас я боюсь прикоснуться к слову...


Вечер в провинции. Уши терзает трелью
половозрелых цикад и собачьим лаем...
Жидкое солнце зальёт купола Помпеи.
Я нарисую пейзаж югославским чаем. 

Пародия
Антитеза


Луна тверда.Диоген  в бочке грязнущий.
Мастер часам не гарантирует точность
Отдача клонированной овцы в молчаливой куще-
Печь на атомном топливе стоит на погосте.

Суровые чувства вырублены в граните,
Волхвы в рваных джинсах приносят  подарки
Отдельным томсойерам по розовым битам,
И по хоккейной, на фронтфэйс, железной каске..

Не вижу скоплений чистых линий, весёлых
Сколько потребуешь в жертву крыс белых..
Без комментариев, Ассоль,- я не олух,   
Стану двойным агентом у Гранта, зрелым.

Я покидаю навек пустословье инета,
И проникаю сквозь солнечный ветер,
В тороидальном клубке Млечного света,
И ток включаю от сердца  Кая ту Герде!

Каждый здоровый смех возбуждает жалость,
Оптом графины с водой превращаются в вина,
Каждая проза легка, как пушинки малость..
Диоген не боится из бочки выдвинуть спину.

Утро в сплошном мегаполисе, мертвенно тихо.
За рамами толстых,блестящих  стеклопакетов
Твёрдой Луною засыпаны парки и скверы,
Свёрнут пейзаж и заброшены в угол конфеты.