Стихи от безделья

...За больничными толстыми стенами мне не слышны
вопли граждан вчера ещё очень великой страны -
мировой сверхдержавы, лежащей сегодня в разрухе.
Ну а здесь незаметно покой побеждает уют,
и анализы срочные в тёплых сортирах куют
старики и старухи.

Отрешась от всего, хорошо под простынкой лежать,
размышлять про себя, никуда не спешить, не бежать,
слушать сквозь забытьё, как идёт по-служебному быстро
коридором сестра, каблучками чечётку стуча.
Для неё появленье в открытых дверях главврача -
как явленье министра.

Слишком ровная кладка соседней кирпичной стены,
да на небе февральском приметы нескорой весны -
вот и вся панорама в окошке больничной палаты.
Недостаток ума в головах наших крестных отцов
отражается здесь недостатком стерильных шприцов
да нехваткою ваты.

Что доносит нам радио с новой кавказской войны? -
что подножия гор скоро будут опять зелены,
и та самая тучка на старом утёсе спала до обеда,
федеральное войско вдоль Терека с песней идёт,
но в ближайшем ущелье его обязательно ждёт
пулемёт моджахеда.

Что доносит нам радио? - Цезарь приехал в Сенат.
Он уже почитай как недели четыре подряд
перед камерой утром и вечером ходит тверезый.
Он суров и причёсан - попробуй ему поперечь,
он в Сенате прочёл без запинки пространную речь,
и да - здравствует Цезарь!

Что читают в больнице? - подшивки центральных газет,
им, нецелым и жёлтым - по нескольку прожитых лет,
полистаешь,посмотришь - пахнёт не родным, но знакомым:
демократия, гласность... И эти (о, Боже!) слова:
референдум(ы), кворум(ы), ваучер, спикер. И два
штурма Белого дома.

"Рэкетир" и "банкир"  - к сочетанию терминов двух
присоседился третий - Святой (да-да, именно!) Дух,
ибо видишь за ними подъезд, щедро залитый кровью,
да прошитую пулей насквозь чью-то жизнь и судьбу,
а потом - человека в дубовом шикарном гробу
и свечу в изголовье,

и ботинки от фирмы Ле Монти, и бледность лица,
и священника в мантии. Он вслед "Во имя Отца..."
обязательно скажет: "и Сына, и Духа Святаго..."
А конца некролога в сём выцветшем номере нет:
кто-то, видимо, вырвал его, торопясь в туалет,
и пустил как бумагу...

Мой сосед по палате, рыбак, сам худющий, как смерть,
говорит, что на нерест пошла беломорская сельдь
где-то там, близ деревни его, возле самой Мезени,
что пока то да сё - лёд сорвёт на Мезени буи.
Он стоит у окна и свистит: "Ах, вы, сени мои,
ах вы, сени!"

Да Бог с ними, с буями! Пусть плещется во море сельдь!
Пусть под нами сегодня земная разверзнется твердь!
Пусть возьмут нас в заложники завтра же злые чечены!
Надоело дремать, "храповицкого" ночью давить,
это радио слушать!... Импичмент кому б объявить?!
Ах, кирпичные стены...

Как соседу, и мне б подружиться с морскою водой,
телогрейку надеть, обрасти, как тот Маркс, бородой,
и не знать, что ещё нострадамусы нам напророчат,
ту селёдку ловить, разжигать по-над плёсом костры!
...Димедрола таблетку пойти попросить у сестры
и - покойной всем ночи!...

Февраль 1996 г.
г. Архангельск