Сон Эты - венок сонетов

   
               I
На берегу, среди камней,
В покровы темноты одета,
Спит, словно тень среди теней,
Дитя луны и моря – Эта.

Она подснежников нежней,
Её глаза боятся света.
Всё тайна, всё – загадка в ней,
И не раскрыта тайна эта.

Откуда в мир холодных скал,
Что так похожи на зубов
Огромных каменных оскал,
 
Явился нежный голубок?
Здесь всё – печаль, здесь всё – тоска…
Сон Эты чуток, но глубок.

           II
Сон Эты чуток, но глубок
И полон сумрачных видений,
И снов, похожих на лубок
Контрастностью нагромождений,

Полётов в выси голубой
И неожиданных падений,
Предотвращаемых судьбой,
И настоящих наваждений,

В которых шумный маскарад,
Каскад блестящей круговерти,
Перерастает в сущий ад,

Бал, на котором правят черти,
И сумасшедший звездопад, –
Ей лунный луч виденья чертит.

          III
Ей лунный луч виденья чертит.
То ей безумно хорошо,
То страшно вдруг до слёз, до смерти,
Мгновение – и страх прошёл,

Исчез бесследно в круговерти,
Играющей её душой,
Восторг пришёл ему на место
Волною пенною, большой,

Из тех, что трудно не заметить,
Сияющею, голубой…
Такими правит буйный ветер,

Такими властвует прибой.
Забыла Эта всё на свете,
Упал из рук её клубок.

        IV
Упал из рук её клубок
И закатился за каменья.
Она не чувствует того –
Она во власти сновиденья,

Полна мечтою неземной,
Сама – строкой стихотворенья
И океанскою волной
Становится в одно мгновенье.

Она волнует океан,
Над ним циклоны, смерчи вертит,
Цунами гонит к берегам,

Иль приговаривает к смерти
В пустыне где-то караван.
Забыты ангелы и черти!
               
          V
Забыты ангелы и черти,
Забыты Бог и сатана.
Луна для Эты ярко светит,
Вниз льётся лунная волна.

Она манит в ночные сети,
Как золотого блеск руна.
Так манят мазохиста плети,
А пьяницу – бутыль вина.

Она из памяти стирает
След, там оставленный судьбой,
В себя всё светлое вбирая,

Взамен же подарив любовь,
Что словно солнце озаряет
Небесный купол голубой.

        VI
Небесный купол голубой
Зовёт её в полёт пуститься,
Её с небес зовут с собой
Лететь неведомые птицы.

Взмахнув крылом, она стрелой
В заоблачные дали мчится,
И нерв натянут тетивой
На лук в божественной деснице.

И Эта радостно поёт,
И в воздухе фигуры чертит
Её стремительный полёт,

Тогда, подобная комете,
Она забвенью предаёт
И жизни свет, и мрачность смерти.
 
         VII
И жизни свет, и мрачность смерти –
Всё для неё теперь ничто,
И в маскарадной круговерти
Она прощается с мечтой

В её сияющем расцвете,
С такой небесной красотой,
Сверкающей волшебным светом,
Мечтой прекрасной, но пустой.

И не манит уж море Эту
Своею гладью чуть рябой,
И не влекут небес тенета

Прозрачною голубизной.
Всё позабыто: небо, лето,
Восход луны, морской прибой…

         VIII
Восход луны, морской прибой
И света чудеса иные,
Добра и зла суровый бой,
Что раньше шёл и длится ныне,

И горечь дыма и полыни,
Луга с росистою травой,
Поющие пески пустыни,
Застолья с чашей круговой,

Где неумолчный разговор
О странных далях неизвестных,
И таинство и смысл простой

Объятий, дружески отверстых,
Полей распахнутых простор
И призрачность небесной тверди.

           IX
И призрачность небесной тверди
Теперь для Эты – пустота,
И звёзды не для Эты светят,
Вдали мирская суета.

Забвение подобно смерти,
Фальшивым траурным цветам
На одиноком монументе,
Монете брошенной в фонтан.

Кто и когда её забросил?
Она давно легла на дно
И никого о том не спросит,

И Эта схожа с ней в одном:
Всё – и ответы, и вопросы –
От глаз её всё скрыто сном.

          X
От глаз её всё скрыто сном,
И сон порою так прекрасен,
Порою зыбок, как фантом,
Порою словно солнце ясен

И словно ветер невесом,
И облечён чудесной властью.
Сейчас для Эты счастье – в нём,
Одно лишь сказочное счастье,

Что заставляет позабыть
О том, что в жизни суждено,
О том, что хочется любить,

И обо всём, что «всё равно»,
И обо всём, что «может быть»,
И смысла здравого зерно.

          XI
И смысла здравого зерно
Во сне таком не прорастает.
Оно, как будто снег весной,
Упавши вниз, бесследно тает,

Уходит в глубину, на дно,
Какого свет не достигает,
Где всё неясно и темно,
И жизнь течёт совсем другая.

Не правят ей ни царь, ни князь.
Подобная волне тумана,
Она течёт не торопясь.

В ней нет сюжетов из романа,
Отсутствуют событий связь
И хитроумности обмана.

        XII
И хитроумности обмана
Здесь вовсе даже ни при чём,
Ведь Эта не сошла с ума, она
Вдруг плавно повела плечом.

Она ещё во власти сна, но
Её дыханье горячо,
И прочь бежит волна тумана,
И в сердце чувства бьют ключом.

Проснётся ль Эта той, что прежде?
Иль станет чуточку иной,
Другой наполнившись надеждой,

Таким же сильным чувством? Но
Ведь для неё не будет прежним
Весь свет, вся жизнь, весь мир земной!

            XIII
Весь свет, вся жизнь, весь мир земной,
Лишь стоит ей открыть глаза,
Волос своих тряхнув копной
И слова даже не сказав,

Всё бывшее за сна стеной
В неё ударит, как гроза,
Такой же молнией шальной,
В которой жар и бирюза,

В которой яркий свет и пыл,
Рассеет призрачность обмана
Оборотив виденья в пыль,

Откроет перед нею мир,
Реальный мир, который был
Сокрыт от глаз её туманом.
      
          XIV
Сокрыт от глаз её туманом
Ещё пока что солнца свет,
Но только поздно или рано
Сон завершится, как сонет,

И Эта то за снов экраном
Найдёт, чего в виденьях нет,
И явь покажется ей странной
Сильней, чем сладких грёз букет,

И лунного прекрасней света
Теплей и ярче свет дневной.
Его сиянием согрета,

Уже прощается со сном,
Но всё ещё увита Эта
Его прозрачной пеленой.
         
            XV
СОН ЭТЫ ЧУТОК, НО ГЛУБОК.
ЕЙ ЛУННЫЙ ЛУЧ ВИДЕНЬЯ ЧЕРТИТ.
УПАЛ ИЗ РУК ЕЁ КЛУБОК.
ЗАБЫТЫ АНГЕЛЫ И ЧЕРТИ,

НЕБЕСНЫЙ КУПОЛ ГОЛУБОЙ,
И ЖИЗНИ СВЕТ, И МРАЧНОСТЬ СМЕРТИ,
ВОСХОД ЛУНЫ, МОРСКОЙ ПРИБОЙ,
И ПРИЗРАЧНОСТЬ НЕБЕСНОЙ ТВЕРДИ.

ОТ ГЛАЗ ЕЁ ВСЁ СКРЫТО СНОМ:
И СМЫСЛА ЗДРАВОГО ЗЕРНО,
И ХИТРОУМНОСТИ ОБМАНА,

ВЕСЬ СВЕТ, ВСЯ ЖИЗНЬ, ВЕСЬ МИР ЗЕМНОЙ
СОКРЫТ ОТ ГЛАЗ ЕЁ ТУМАНОМ,
ЕГО ПРОЗРАЧНОЙ ПЕЛЕНОЙ.