Винок сонетов

1

Диван, софа, подушка, кресло,
тарелка, теплые носки
вредят развитию прогресса -
и главный двигатель тоски.

Ах, если бы я был Создатель,
я б заложил диван в ломбард,
зафрахтовал дешевый катер.
Но я не Бог, а Бог - не бард.

Заполнив щеки вермишелью,
мне остается молча бздеть,
а после, сидя у окошка,
ладонью полируя темя,
узреть в причалившей звезде
кровать, похожую на кошку.

2
                ая
Кровать, похожую на кошку,
воспетая  Пинчоном Т.,
тебя люблю. Глотая крошку,
мечтал в темнице о тебе

Христос, а Будда из нирванны
метаболически сказал,
что сей предмет по силе равен
земле, желудку и глазам.

По той или иной причине
всю ночь поддерживают нас
всего три слова. В дни прогресса
кровать с лежащим тоже в силе.
Когда ж мне было не до сна,
я на тебе читал Г. Гессе.

3

Я на тебе читал Г.Гессе,
Ремарка, Борхеса и Кафку
(в моих руках был Достоевский,
но это больше для ремарки),

Селина, Миллера, Буковски
(не ту Буковскую, что Т.,
а Ч. Буковски). Пьяный в доску,
любил валятся на тебе,

как крокодил в разливе Нила.
Менялись книги, имена,
белье. Жизнь становилась сложной.
Но я читал, и ты гордилась.
Прости меня, что  иногда
я уплетал баранью ножку.

4
  И
Я уплетал баранью ножку
и запивал томатным соком
и масло клал на хлеб немножко
и в туалет бежал до срока

и на балконе, взяв гантели,
стоял, похожий на атланта,
и люди за стеною ели
(как я, лишенные таланта)

и, типа, теплилась мечта
на сковородке злого будня
и плакал маленький сосед,
жену зарезав сгоряча,
а я был рад стараньем трутня
родив еще один сонет.

5

Родив еще один сонет,
скажу себе:"Я - член искусства!"
Раскрою пачку сигарет.
Готова сеть. Но дырки в чувствах,

как в пенелопиных чулках,
когда, вернувшийся из моря,
муж, поднеся к прорехе глаз,
познал всю обнаженность горя.

С усов стекающая соль
прожгла диван. И на обломки
разбитой мебели вольна,
горча, как утренний рассол,
как наркоман, скуля на ломках,
прийти печаль. Но не одна.

6    
      д
Прийти, печаль. Но не одна.
Возьми хорошую подругу,
бутылку водки. На два дня.
Приди, как сон приходит в руку.

Я буду петь блатной романс,
а мой диван зайдется лаем,
скрипя зубами, словно ас
над Гваделупой пролетая.

По мне надежнее в трамвае
трястись и лопать пирожки,
смотреть на город в перспективе,
как велик смотрит из сарая,
ища хозяина. Смотри -
я наклонился боком к сливе.

7
                славе
Я наклонился боком к сливе
и метафизики компот
из кружки с ужасом лакаю.
Куда девали, суки, плот?

Река-поэзия огромна.
Круты метафор берега.
А без плота - довольно дома.
Если есть ухо, то серьга

найдется. В век политилита*1
на вещь бежит другая вещь.
Уже не актуален Гетц*2.
Трубу лишили функций слитка.
Но вспомните, прежде чем лечь:
я был сонету, как отец.

8

Я был сонету, как отец
и понимал, что это глупо,
напившись чая, лезть в буфет
за консервированным супом.

Но сыпля внутренность пакета
в тарелку, ясно представлял,
что сыплю внутренность сонета.
Я суп куриный прославлял.

Я поднимался выше рифмы,
ломая рифы и мосты,
над бездной исполняя танец.
Так греки сочиняли мифы
в пещерах, словно нос осы,
сжимая выщербленный камень.

9

Сжимая выщербленный камень,
мой предок на охоту шел
и звери говорили: “Аmen!
Неандерталец снова зол.”

А после в шкурах и в повязках,
раскинув ноги у костра,
жевал свежеванное мясо
и радовался, что сестра

намедни мужа рассердила,
не разведя ему очаг.
И, за сестру промямлив “аmen”,
он скреб себя (поскольку мыло
еще не создали). Но враг
уже раздул над мясом пламя.

10
 И раздувал
Уже раздул над мясом пламя,
как Прометей. И видел я,
как улыбалось мирозданье
и в поле плакала свинья.

Трава мечтала стать высокой,
а лес мечтал зарыться в дерн.
Луна выкалывало око.
И я был очень удивлен,

что в мире столько разногласий,
что в мире невозможно жить,
что в мире невозможно жрать,
что в мире невозможно… Хватит
скрипеть пружинами! Заткнись!
Умри, несчастная кровать!

11

Умри, несчастная кровать!
Я разнесу тебя кувалдой!
Я словно мясо буду рвать
пружины, что б с тобою, падла,

не спал никто. Лежи ничком,
как рак перед лицом кастрюли,
как точка перед словом com.,
как крошки хлеба перед гулей.

А на хер бы тебя послать!
Пройдусь по Невскому, как урка,
под шляпой пряча наготу.
В карманах руки. Благодать.
И думать, уходя проулком:
“Господь, ссуди еще чирку.”

12

Господь, ссуди еще чирку!
Мне на сонеты не хватает.
Еще штук шесть -  и я пойду.
Пойду туда, куда не знаю.


Где слово лезет на язык,
ругаясь с каждым новым словом,
и бьет соперника поддых
(или соперницу). Ну, словом,

все глубже разрывая ткань
языковых разнообразий,
язык способен возражать,
что есть на свете Минь и Тань*
и янь и инь (всех безобразий
в одном сонете не собрать).   

13
 Один сонет мне
В одном сонете не собрать.
И вот опять пишу о баре,
где девочка за 25
плечами голыми играет

и толстый мэн за 43
сигару мучает губами,
лакая пиво за рубли.
И пусть он не бывал на БАМе.

Он родом из СССР.
Он пьет в затяг. Ему херово.
Но как однако хорошо,
что у сонета есть предел
и он течет, как струйка, ровно,
и превращается в ничто.

14
 Сон
И превращается в ничто.
Но после завтрака, обеда
и ужина - как хорошо
упасть в кровать, накрывшись пледом,

и думать, что сонет, увы,
стареет так же как вино,
разнящееся от воды
по виду цветом. Зри - венок!

Но в метафизику вплывя
на утлой лодке интеллекта,
сломав весло, я закричу,
что не по мне, строкой соря,
как мусор на подошву кента,
писать сонет. И зачеркну.
 


15. Зачеркнутый сонет.

Диван, софа, подушка, кресло,
кровать, похожая на кошку.
Я на тебе читал Г.Гессе
и уплетал баранью ножку.

Родив еще один сонет,
приди печаль, но не одна.
Я боком наклонился к славе.
Я был сонету, как отец.

Сжимая выщербленный камень,
я раздувал над мясом пламя.

Умри, несчастная кровать!
Господь, ссуди еще чирку!
Один сонет мне не собрать!

Такой сонет я зачеркну.


               
                2000г. Володарка.
               


*1 политилит - образовано от слов полиэтилен,  палеолит и политика
*2   Стен Гетц -  горячий джазовый саксофонист

 * Минь и Тань - династии в Китае

там где над словами висят другие слова или буквы какие-то - это значит, что они заменяют исходные