Многообразие без края. Венок сонетов

N 1

Как лист увядший кружится в пространстве,
Течёт столетье по Руси Святой.
Ушёл в небытие наш "развитой"
В торжественном и траурном убранстве,

А новые мещане во дворянстве
Новейший демонстрируют застой,
Пока не грянет выстрел холостой,
Чтоб возвестить о новом голодранстве.

И нет из плена этого исхода,
Тьма низких истин гуще год от года,
Молчит охрана, злобы не тая.

Безоблачна в Испании погода,
А нас опять внесли в статьи расхода,
Где всё кипит страстями Бытия.



N 2

Где всё кипит страстями Бытия,
Там только подсознание первично,
А думать тяжело и непривычно,
И кто умён, тот мальчик для битья.

Потоки агрессивного нытья
Антенны извергают истерично,
А совесть, честь и всё, что архаично,
Заменит уголовная статья.

И смех и грех, и вечная тревога,
Которым нет причины и предлога.
Отравлена дурманом забытья,

Действительность жестока и убога,
И ищет утешения у Бога
Моя душа, а может быть, и я.



N 3

Моя душа, а может быть, и я
Любить осуждены за прегрешенья.
Любовь таит загадки воскрешенья
И здравый смысл земного жития.

Ей не носить ливрейного шитья,
Ей не к лицу любые украшенья,
Она страшнее кораблекрушенья
И слаще, чем медовая кутья.

Мы будем за неё гореть в аду,
Я всё стерпел, и там не пропаду,
Душою закалившись в христианстве,

А нынче разум с нами не в ладу,
И мы навстречу Страшному Суду
Гонимы буйным ветром дальних странствий.



N 4

Гонимы буйным ветром дальних странствий,
Не зная, где последний наш причал,
Покуда петушок не прокричал,
Мы о заморском грезили гражданстве.

В марксизме, в дзен-буддизме, в лютеранстве
Искали мы начало всех начал,
И путь к чужой земле нам означал
Конец мучений в пьянстве и тиранстве.

Пусть горек дым горящего моста,
В конце концов всё станет на места,
И мы забудем о былом смутьянстве,

Но щиплет дым глаза, и неспроста
Кряхтит под грузом своего креста
Весь белый свет в своём непостоянстве.



N 5

Весь белый свет в своём непостоянстве
Чуть тлеет во вселенской темноте,
И времена давно уже не те,
Когда мечталось всем о мессианстве,

А мы росли в ежовом пуританстве.
Теперь же в толчее и тесноте
Нам остаётся быть на высоте, 
И не искать отрады в критиканстве.

Наш путь непрям, и мы не знаем брода.
Толпа осатаневшего народа
Распнёт, прикончит остриём копья...

Воскреснем вновь! Спасибо, мать-природа, 
За то, что вечный враг людского рода
Клянёт судьбу, в пустыне вопия.



N 6

Клянёт судьбу, в пустыне вопия,
Отшельник, удалившийся от света,
По воле нечестивого совета
Приняв венец из тёрна и репья.

И горький плач несчастного бабья
Обычно остаётся без ответа,
И меркнет свет Священного Завета
В хранилище посуды и тряпья.

Всем движут несовместные причины,
И в этом есть исток тоски-кручины.
Страдает под гармошку попадья,

Недолговечно счастье у дивчины,
Грустят и очень важные мужчины,
И добрый наш Всевышний Судия.




N 7

И добрый наш Всевышний Судия
Бывает свят своею простотою,
Всё манит нас несбыточной мечтою
От мерзостей хмельного пития.

Но уж налита горькая бадья,
И мы её не бросим непустою.
Нам не рыдать над чашей золотою,
Слезами оросив её края.

И это будет наш прощальный тост
За тех, кто не сумел, поджавши хвост, 
Прожить в духовном вегетарианстве,

Но смог с колен подняться в полный рост.
Пусть всякий, у кого великий пост,
Печалится о нашем вольтерьянстве.



N 8

Печалится о нашем вольтерьянстве
Лишившийся секретов секретарь.
Никто его не любит так, как встарь,
И жизнь проходит в мелком интриганстве.

Весь полон дум о крепостном крестьянстве
Уже другой Великий Государь
Верстает новой эры календарь
В своём непроходимом шарлатанстве.

Любая Очень Важная Персона -
Ещё один помещик из Херсона,
Посланец князя беспросветной тьмы,

А наши души чахнут без озона
И просятся без всякого резона
На Божий свет, на волю, из тюрьмы.



N 9

На Божий свет, на волю, из тюрьмы
Стремятся и палач, и надзиратель,
А с ними их политобозреватель,
Главбух, завхоз, конвойные и мы.

Но мгла лежит в долине Колымы;
Куда пойдет российский избиратель?
Места под солнцем занял неприятель,
А здесь одни холодные холмы,

Студёная вода, земля сырая,
Вокруг многообразие без края
В тревожном ожидании зимы.

И от такого счастья замирая,
Мы всей толпой бредём к воротам рая
Через безумье этой кутерьмы.


N 10

Через безумье этой кутерьмы
В сады, на земляничные поляны
Судьба зовёт нас голосом Татьяны,
Алёнушки, Ревекки, Фатимы.

Изгибы их бровей черней сурьмы,
Ланиты, словно персики, румяны,
И Песню Песней пропоют баяны,
И опьянит от мёда и хурмы.

Цветущих яблонь праздничный наряд, 
И первых поцелуев сладкий яд
Нас доведут до головокружений.

Воистину пророки говорят,
Что этот очистительный обряд
Немыслимо пройти без поражений.



N  11

Немыслимо пройти без поражений
Гражданскую войну в родной стране,
Где достаётся каждому втройне,
Когда не остаётся сбережений.

С боями выходя из окружений,
Вздыхая о глубокой старине,
Мы едем, едем, едем на броне 
В огне высоких нервных напряжений,

И видим, как идёт за нами слепо
Безносая, прилежна и свирепа,
И слышим в сердце лишние шумы,

Но жизнь от колыбели и до склепа
Особенно прекрасна и нелепа
В гармонии войны, чумы, сумы.



N 12

В гармонии войны, чумы, сумы
Предстало перед нами мирозданье.
Сначала наказали в назиданье,
Потом вознаградили, но взаймы

Без блюдечка, без голубой каймы,
И то, что говорилось в оправданье,
Напрасно, как последнее свиданье,
Цветистее, чем роспись Хохломы.

Пещерный мрак эпохи разоренья
Рассеется в момент от озаренья
Улыбкой милой кумушки-кумы,

Как ранним утром в первый день творенья.
Так силы для борьбы и примиренья 
Находят просвещённые умы.



N 13

Находят просвещённые умы
Такое, что профанам и не снится:
Опору демократии - в темнице,
В парламенте - хозяина корчмы,

Зелёные береты и чалмы
В пленённой белокаменной столице,
Нагую девку в древней плащанице,
Голкипера, поющего псалмы.

В калейдоскопе теленовостей,
В причудах исполнительных властей 
Гримасы искажённых отражений

Высоких дум и низменных страстей, 
Союза автономных областей
Необратимый круг преображений.



N 14

Необратимый круг преображений
Подкрался к нам из глубины веков,
Напомнив и охоту на волков,
И краткий курс проигранных сражений.

Но стихнет треск пустых распоряжений,
И стук подков, и перезвон оков,
Останутся лишь дрейф материков
Да пепел отгремевших извержений.

Высок престол Ивана Калиты,
Несут к нему и пОдать, и цветы,
Азартно состязаясь в талейранстве
У края тектонической плиты,
Пока она без лишней суеты,
Как лист увядший, кружится в пространстве.




N 15

Как лист увядший кружится в пространстве,
Где всё кипит страстями Бытия,
Моя душа, а может быть, и я
Гонимы буйным ветром дальних странствий.

Весь белый свет в своем непостоянстве
Клянёт судьбу, в пустыне вопия,
И добрый наш Всевышний Судия
Печалится о нашем вольтерьянстве.

На Божий свет, на волю, из тюрьмы,
Через безумье этой кутерьмы
Немыслимо пройти без поражений.

В гармонии войны, чумы, сумы
Находят просвещенные умы
Необратимый круг преображений.