страхи

С утра Мара снова долго не могла встать, с замирающим страхом и чувством обреченности, она долго щупала свое тело. Потом все же встала и, шатаясь, побрела в ванную. Ее долго тошнило над унитазом, потом она стояла, запрокинув голову, пока струя воды билась о ее некрасивое тело и растекалась по полу душевой. Она сидела на унитазе, закрыв глаза,  и в животе ее что-то булькало и вращалось. Маре не хотелось умирать, но иногда ей становилось почти безразлично от мысли о том, что это произойдет в самое ближайшее время. В принципе, не было никого, на кого ее страдания могли бы произвести впечатление, никого, кто бы даже вздохнул или вздрогнул, узнав об этом. Благополучие ее близких и знакомых окружало ее непроходимыми стенами. Потом Мара негромко и протяжно завыла. Безысходно.
За это время часовая стрелка описала не один круг, и Мара поняла, что ей давно уже было пора быть в офисе. Там она заваривала себе зеленый чай, улыбалась сотрудникам и отвечала на телефонные звонки ровным доброжелательным голосом.
Напротив сидел Патрик, молодой прыщавый мужчина. У него был высокий птичий голос и голубые выразительные глаза. Мара смотрела на него целый день, а он на нее. У Патрика была жена и дочка, девочка Стася 9 лет. Иногда она приходила в офис и рисовала у Мары на столе ее желтым маркером. У Мары, кстати, тоже был муж, но обычно он спал или отсутствовал. А детей у нее не было. А уже надо бы. Мара думала сначала, что их заводить слишком рано, теперь уже вроде получалось как поздно.
Патрик сидел и думал, что хотел бы трахнуть Мару. Она была не такая старая как его жена и у нее была хорошая улыбка. Но Патрик боялся заразить Мару своей болезнью. Он понимал, что вылечиться у него шансов мало хотя  иногда мечтал о том, что бы напоследок реализовать свой план. В тоже время, он понимал, что у Мары своя налаженная, устойчивая  жизнь, и он не хотел нарушать ее стабильности.
Начальник сидел в отдельном кабинете и прижимал к уху платок. По утрам у него часто текла кровь из уха, и иногда ему казалось, что в голове у него  лопнул сосуд и так постепенно может вытечь вся его кровь. Начальник целый день писал указания и инструкции, а также в перерывах учил португальский, который давал ему надежду на будущее. Начальник был одинок в своем отдельном кабинете.
Вдруг Маре захотелось такой дикой надрывной истерики, захотелось дать по морде начальнику, захотелось трахнуться с Патриком,  и она дала ему знак. А Патрик сидел и боялся, он не ожидал, что дело примет такой оборот, он стал сомневаться, что он мечтал о том, о чем он мечтал. А Мара дала знак, а потом сидела и боялась, что он согласится, и обижалась на его нерешительность, и в тоже время радовалась, что он не сделает этого, не сделает.
Начальнику позвонили из Португалии и предложили командировку. Он сидел и долго слушал, как гулко бьется его сердце,  и не мог понять – от радости? От страха? Он так хотел этого, и теперь сам не понимал своей реакции. Он перебирал бумажки на столе, вытирал кровь, которая стала течь сильнее,  и понял, что никуда не поедет, не поедет. Он не может бросить свою работу и сотрудников, ему пора всерьез подумать о здоровье, кроме того, он еще недостаточно хорошо выучил португальский.