Станционный смотритель

         
Девятнадцатый век. Избяная, кондовая Русь.
На почтовом дворе тройка борзых коней отдыхает.
Станционный смотритель, скрывая смертельную грусть
в складках старческих век, у иконы стоит и вздыхает.
Он закончил рассказ про свою непутёвую дочь,
он проезжему барину выложил всё до словечка.
За окошком стоит непроглядная русская ночь,
и туда, в эту ночь, завывает горячая печка.
Барин возле неё, к изразцу прижимаясь щекой,
понимающе смотрит на горем сведённые плечи.
Он участлив, умён - этот барин, он славный такой,
но помочь старику в его горе, ах, нечем, ах - нечем!
- Непутёвую дочь мою, Господи правый, спаси, -
станционный смотритель себя троеперстием метит...
Завтра тройка коней понесёт по широкой Руси
отдохнувшего барина в виды видавшей карете.
Он на станцию эту едва ли заедет, едва...
Помотает его по случайным ночлегам немало...
Но в путях по России он вспомнит не раз и не два
старика у иконы и ночь на дворе постоялом.
А момент подойдёт - сядет барин за низким столом
(не гоните коней, подождите чуток, погодите)
и напишет рассказ на бумаге гусиным пером,
и его назовёт... Да-да-да! - "Станционный смотритель"!