Тоска кончается, но все же – я иду.
И призрак Агнии Барто не без садизма
глядит на мир. Таинственная призма
ломается в двусмысленном бреду.
Фавн без свирели, мой безрогий бес,
ты слышишь бой пластмассовых курантов?
Мне так легко оплакивать утрату
того, на чем пора поставить крест.
Останется невзрачный медальон
на тонкой металлической цепочке,
и скоро я начну снижать за почерк,
грязь между строк и прочий моветон.
Сядь в уголок и лучше не дыши.
Так будет проще – от греха подальше.
Ты снова пьян, и ты опять страдаешь –
нюансы поэтической души.
Не спрашивай меня, что делать, Фауст.
Нет, ты не Гете – ты совсем другой.
Смотри – идет лошадка. И-го-го.
Неразделимы, как склероз и память,
сидим, устало глядя на закат,
забыты хлыст, ошейник и перчатка…
Я различаю нас по отпечаткам
воспоминаний. Кончилась доска.
Мой бронепоезд подан ровно к трем.
И вьется тонкий дым над краем чашки.
И небо станет на неделю старше.
Но мы сегодня точно не умрем.
23.10.03 г.
Тоска кончается
© Copyright: Катерина Молочникова, 2003
Свидетельство о публикации №103102301493
Свидетельство о публикации №103102301493
Рецензии
Бычок качается, но всё же - я курю.
Оскар Уайлд как призрак коммунизма
гуляет по стихире с оптимизмом,
смеясь в лицо зануде-октябрю.
Пан без орудья, муж безрогий коз,
ты слышишь шаг бессмысленных курсантов?
Мне так легко с прибитым сбоку бантом
прокладывать им путь среди берёз.
Давно ли нам лукавый Мендельсон
бокалы наливал с шипучим верхом?
От роскоши осталась только перхоть,
мазки помад, нестиранность кальсон.
Мы в доктора с тобой в последний раз
сыграем по-мужски, за гранью фола.
Пополни спецзапасы валидола,
прочисти именной противогаз.
На плен и на пощаду не надейся.
Не Фауст ты и даже не патрон.
Тебя я обложу со всех сторон
и сгинешь ты отнюдь не по-гвардейски.
Ты создан, как солдат для марш-броска,
для изысков незлой глагольной рифмы.
Направив лодку быта вкось, на риф, мы
проведали, почём теперь тоска.
Старик Вергилий строг, нетерпелив.
И вьётся тонкий дым над краем лимба.
В кустах рычит подросший львёнок Симба,
слагая звуки в траурный мотив.
Рассказов Андрей 30.10.2003 10:12 • Заявить о нарушении
Оскар Уайлд как призрак коммунизма
гуляет по стихире с оптимизмом,
смеясь в лицо зануде-октябрю.
Пан без орудья, муж безрогий коз,
ты слышишь шаг бессмысленных курсантов?
Мне так легко с прибитым сбоку бантом
прокладывать им путь среди берёз.
Давно ли нам лукавый Мендельсон
бокалы наливал с шипучим верхом?
От роскоши осталась только перхоть,
мазки помад, нестиранность кальсон.
Мы в доктора с тобой в последний раз
сыграем по-мужски, за гранью фола.
Пополни спецзапасы валидола,
прочисти именной противогаз.
На плен и на пощаду не надейся.
Не Фауст ты и даже не патрон.
Тебя я обложу со всех сторон
и сгинешь ты отнюдь не по-гвардейски.
Ты создан, как солдат для марш-броска,
для изысков незлой глагольной рифмы.
Направив лодку быта вкось, на риф, мы
проведали, почём теперь тоска.
Старик Вергилий строг, нетерпелив.
И вьётся тонкий дым над краем лимба.
В кустах рычит подросший львёнок Симба,
слагая звуки в траурный мотив.
Рассказов Андрей 30.10.2003 10:12 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.