Жалобная кабацкая песня, навеянная эпизодом из довоенного фильма

   Кладбище старое, ограда убогая,
Дождь нескончаемый с неба идёт.
В платьице беленьком, сирота хромоногая,
На костылях, меж могилок бредёт
   Платьице то подарил ей, играючи,
Какой – то проезжий ухарь – купец.
И дальше помчался, жизнь прожигаючи,
Не зная того, что он ей отец.
   Был он когда – то, лет десять назад, уже здесь,
Молод, красив и несметно богат.
И не хранил, как сейчас, на лице своём спесь,
Каждого встречного приветить был рад.
   Юной красавице обещал счастье вечное,
Руку и сердце с мольбою просил.
Она полюбила, о юность беспечная.   
Веря тому, что он ей говорил.
   Он уезжал за отца разрешением.
Оба рыдали, будто зная конец.
«Верь, я вернусь и с благословением,
Рядом со мной ты пойдёшь под венец».
   Но не сбылись их надежды и чаянья –
Сосватал отец ему графскую дочь,
Титул, купив, а сын от отчаянья,
Чуть не повесился в брачную ночь.
   И потекла жизнь, увы, не простая.
У графа – купца дочь родилась на свет.
Часто глядела на мать, подрастая:
«Где же мой папа, что ж его долго нет?»
   Время рубцует сердечные раны,
Вырвал любовь с корнем граф из нутра
И с головой окунулся он, рьяно,
В танцы, балы и разгул до утра.
   Раз по делам занесло в тот же город,
Но не узнал уж тех мест, где он был,
Где полюбил, где красив был и молод,
Скорее всего, он про это забыл.
  Сделки свершил и, как вешние воды,
Дальше помчался, куда – то спеша.
И даже не вспомнив, что все эти годы
Здесь ждёт, томится живая душа.
   Чтоб положить конец жизни напрасной,
Видя, как мимо промчался купец,
Она предала себя смерти ужасной,
В петле найдя свой печальный конец.
   Холмик песчаный и крест свежеструганный
Тёмной накидкой окутала ночь.
Спит под крестом жертва чести поруганной.
А меж могилок бредёт её дочь.
   Шепчет она: «Моя мамочка милая!
Дай напоследок тебя обниму.
Чтоб быть с тобой, над твоею могилою
Чашу смертельную с ядом приму».
   А месяц спустя, с лицом бело – бескровным
Узнал граф – купец про тот горький урок,
Взял пистолет и к виску хладнокровно
Его приложил и нажал на курок.
   И не узнать, говоря между нами,
Где что нашёл, а где потерял,
Графиня в Париже чужими швыряет деньгами
Как папа, когда – то, свои прошвырял.    

(г. Москва. 1993 г.)