Вот такая приключилась канитель...

   Облако заблудилось в скалах. Ощетинившиеся редкими соснами, поднимались камни из липкой и пушистой пены. Протягивали к солнцу выбеленные ветрами разломы. Застывшее стремление ввысь наглядно неумолимо. Скалы тянулись к солнцу всегда. Утопая в васильковом непрозрачном небе, прогрызая облака, стояли глыбы, возвышаясь над дождями и непогодой, споря с ветрами и морозами, не понимая, что умирают. Небо давило даже горы... Бодрило эхо...

    Начнем с того, что я не услышал будильник. Он надрывался, переходя на хрип, а казалось, что я в шалаше, высоко в горах, меня разыскивает уставшая кричать жена и эхо, разрывая тишину скандальными выкриками, шлепается на каменную гладь скал. Я упорно не желал впускать звук в сознание, оберегая сон. Наконец, проснулся. Разозлившись сам на себя и на отсутствие времени, стал суетливо собираться. С самого утра все шло наперекосяк.

    Ударом в поддых последний раз вспыхнула и погасла лампочка в ванной. Пришлось вывинчивать из торшера, чтобы, наконец, побриться. В результате всех телодвижений, я глубоко поранил палец (стеклянная скорлупа лопнула и не желала выкручиваться). Бреясь, как назло, порезал два раза подбородок и опять эту чертову родинку на шее. Минуты бежали наперегонки. Послюнявив, я залепил ранки маленькими кусочками газетной бумаги.

    Конечно, не успел позавтракать. Хлебнул вчерашний настой прямо из носика заварного чайника – как обычный результат, на груди предательски расползлось рыжее пятно. Все тот же Закон подлости - кому как не мне знать об этом! Чайник капал всегда. Жаль, переодеться некогда. Я это понял, посмотрев на часы. Единственная глаженая рубашка была на мне. Хватая пачку сигарет и паспорт, пулей выскочил из квартиры. Пальцы суетливо застегивали доверху ветровку. Жарковато, зато можно не переживать из-за пятна. Да и дождь может начаться в любой момент. Надо успеть к троллейбусу.

    Весь город, как назло, кишел отдыхающими. На пляж потащились лишь немногие фанаты черноморской экзотики. Небо было готово выплюнуть переполнявшую его влагу, бурча и ругаясь дальними грозами. Ветер лохматил старые эвкалипты и задирал легкие летние юбки.

    Торговля шлепанцами, солнечными очками и косметикой шла бесперебойно, из-за большой концентрации праздных толп. Народ отдыхал от жары, исключительно вокруг коммерческих палаток. Палатки, в свою очередь, приманивали неискушенных отпускников курортной броскостью. Причем, бросались в глаза только чепуха и разнообразие пива. Для полноты ощущений рядом суетились карманники и лохотронщики. Город жил своей обычной жизнью. Все летело кувырком только у меня.

    Сам развод прошел быстро и буднично. Детей общих мы не нажили, поэтому все бюрократические моменты были улажены за каких-нибудь пятнадцать минут. Правда, перед этим мы мариновались в очереди больше часа. В очереди! Ха-ха три раза! Мы сидели одни в прохладном коридоре, терпеливо ожидая вышедшего по делам чиновника. По делам! Ха! Можно подумать, что мы отвлекать пришли в его приемные часы!
 
...У меня непроизвольно дергались скулы. Короче, мы молчали и каждый думал о своем. Один раз показалось, что она хотела заговорить. Поздно! Все уже решено. Я нашел в себе силы не начинать по новой эти бесконечные анализы прожитых ситуаций и демонстративно заскучал взглядом в окно.
- Дубина, - сказала она.
- Поэтому мы и разводимся, - губы растянулись привычным сарказмом.

    Очутившись на улице, мы стали прощаться. Я галантно поинтересовался в какую сторону она предпочитает идти в данный момент. Она в последний раз обозвала меня хамом и зашагала, не оборачиваясь, в сторону остановки автобусов. Все закончилось. Такой я ее и запомню. Такая она даже красивее, чем была. Пусть уходит. Только каблучки по асфальту цокают.

    Невольно залюбовавшись, я подумал, что глупо вот так стоять у ЗАГСа и смотреть вслед бывшей жене. Сделав глубокий вздох и пытаясь попробовать на вкус новую жизнь, я решительно направился в центр, узнавать и сватать этот город по-новому...

    День, конечно, сегодня не совсем обычный. Пасмурный для этого времени года – все-таки конец июля в Адлере. Я еще вчера знал, что погода портится, потому что вечером почти не было звезд, даже над морем. А еще потому, что завтра мы должны были развестись. Уже развелись. Или, лучше сказать, я развелся. Не понимаю, как дальше можно употреблять ко мне и этой женщине местоимение «мы».

    Смотреть по сторонам было не интересно. Переходя дорогу, я совершенно случайно попал под автобус, в котором ехала моя половина...

    Она-то меня и опознала. Опознала такого, какого знала все эти годы: с пятном на рубашке и приклеенным кусочком газеты на шее...Все не заладилось с самого утра... Облака расступались и горные вершины заглянули в город. Сверху нестерпимо давило небо... Больше ничего не бодрило...