37 семян

Распроданы журналы летних мод, 
Идут дожди осеннего посола.
На целый тон понизился мой голос.
Умней я стала, может быть, на год,
А, может, на одну любовь мудрей.
Какая глупость — мой любовный опыт!
Хранить не стоит сношенную обувь,
Купить бы лучше новую скорей! 
И вот живу совсем не по годам.
Кричу стихи во всё воронье горло!
Без боя занимаю новый город —
Так осень занимает города.

Так осень занимает города:
По веточкам развешивая флаги,
Уродуя старушечьи фаланги
И с ветром пробегаясь в бородах.
Нужна сюда ещё одна деталь —
Положим, бомж, на пляже, полулёжа...
Пейзаж без человека заторможен.
Спасибо, бомж, глядящий в никудаль.
Теперь пейзаж закончен, оглянусь —
Всё верно в композиции природы.
Мы с бомжем — одинаковой породы.
Внутри меня — нет дома, адрес пуст.

Внутри меня — нет дома, адрес пуст.
И тени — фас! — бросаются с фасадов.
В моём мозгу свирепствуют де Сады,
А сад плоды роняет наизусть.
Лоза гудит в преддверьи новых вин.
Платон мне друг, но истина дороже,
И нет её в вине, и в споре тоже,
И в бледной платонической любви.
Кругом — макулатура октября.
Поэты прячут в строки вожделенье.
Я дат не помню — смерти и рожденья,
Я помню лишь крещения обряд...

Я помню лишь крещения обряд,
Я помню лишь церковное венчанье,
Я помню отпеванье, поминанье...
И вехи эти — вне календаря.
Упали в почву тридцать семь семян,
А я ещё бы столько же хотела б! 
Земля уже притягивает тело,
А небо тянет душу на себя.