Ричард Уилбер. Совет пророку

Когда ты придешь, а должен уж скоро, на города нашего стогны,
От очевидного в умоиступленьи,
Именем Божьим не возглашай наше паденье,
Но воззови, да не будем к себе так жестоки.
 
Слово отринь об оружье, всей мощи, излишках,
Длинными числами не буравь наши мозги;
Наши сердца нерасчетливые всегда позади
И недоступны страху перед странным уж слишком.
 
И не пугай нас вещанием гибели расы.
Как мы могли бы представить без нас мир этот весь?
Солнце - простейшим огнем, что не укроет нас лес,
И камень на камень лишь будет смотреть, сероглазый.
 
Провозвести о природе. Хотя мы не можем представить
Невообразимую вещь - мы видали, как в грозах
Крошится небо, чернеет лоза от мороза,
Как изменяется вид. Поверим мы, право,
 
Если ты скажешь, что станет олень благородный
Как совершенная тень, скрываясь от нас,
Что жаворонок будет стремиться вне досягания глаз,
Сосна потеряет свою трескучую крону
 
На холодном уступе, и каждый поток сгорит
Как Ксанф когда-то со своей форелью яркой,
От вспышки оглохшей. И что-то мы будем без арки
Дельфинов в морях, без голубей - наши дворы,
 
Всех этих вещей, в которых виднелись мы и говорили?
Спроси нас, пророк, как же мы впредь назовем
Мир нашей сути, когда все, что жило в нем,
Сгинет,- зеркало это темно или разбили,
 
Где звали мы розой любовь и чистокровной
Лошадью нашу свободу, где мы замечали
Душу без тела в пенье сверчка ночами,
И все, что хотели мы значить или значили ровно.
 
Спроси нас, спроси нас, разве с ненужною розой
Наши сердца не завянут, приди и востребуй
Ответа: будет ли в знаньях высокая ревность
Перед закрытыми дубравами бронзы.


Advice to a Prophet

When you come, as you soon must, to the streets of our city,
Mad-eyed from stating the obvious,
Not proclaiming our fall but begging us
In God's name to have self-pity,

Spare us all word of the weapons, their force and range,
The long numbers that rocket the mind;
Our slow, unreckoning hearts will be left behind,
Unable to fear what is too strange.

Nor shall you scare us with talk of the death of the race.
How should we dream of this place without us?--
The sun mere fire, the leaves untroubled about us,
A stone look on the stone's face?

Speak of the world's own change. Though we cannot conceive
Of an undreamt thing, we know to our cost
How the dreamt cloud crumbles, the vines are blackened by frost,
How the view alters.  We could believe,

If you told us so, that the white-tailed deer will slip
Into perfect shade, grown perfectly shy,
The lark avoid the reaches of our eye,
The jack-pine lose its knuckled grip

On the cold ledge, and every torrent burn
As Xanthus once, its gliding trout
Stunned in a twinkling.  What should we be without
The dolphin's arc, the dove's return,

These things in which we have seen ourselves and spoken?
Ask us, prophet, how we shall call
Our natures forth when that live tongue is all
Dispelled, that glass obscured or broken

In which we have said the rose of our love and the clean
Horse of our courage, in which beheld
The singing locust of the soul unshelled,
And all we mean or wish to mean.

Ask us, ask us whether with the worldless rose
Our hearts shall fail us; come demanding
Whether there shall be lofty or long standing
When the bronze annals of the oak-tree close.