В багровом море грустного заката рефлексия неопределенности
роптал июль упругостью листвы,
взывало эхо и цвело гирляндой
над шепотом вечерней синевы.
Поплыли обезумевшие тучи
из мающихся звонких ковылей,
В их серебре тяжелом и зыбучем
застыли слезы замерших полей.
Чуб шевелюры дикой непогоды
опустится на землю полосой,
И чуткое дыхание у всходов
рассыплется холодною росой.
Свидетельство о публикации №103101700234