33 и одна третья

"... И одна третья часть суши Земного шара превратится в океанские просторы", -
Вещал прорицатель, вздымая очки свои съехавшие – вверх по всей длине носа.
Пыль в анфиладе комнат сбирали средневековые гобелены и тяжёлые чёрные шторы.
Герцог метался в халате атласном по дому, мучаясь от поноса.

Я яростно отбивал на клавиатуре мелодии гимнов несуществующих стран.
Козанострадамуссобачкой – так подписал я свой многотомный труд.
Классная дама поставила мне "неуд" за то, что я показал ей свой пламенный уд,
А дама из Амстердама заправила местными пряностями мой ненасытный кальян.

Посовещавшись, власть предержащие выкинули меня из лицея имени Джорджа Буша.
Месяц-другой я взвешивал ацтекское золото у Гобсека,
После – пасынком-секретарём подвизался у отставного генсека,
Жёлтого, словно моча на белой поверхности ванны под проливным дождём душа.

Вчера ночью на дискотеке мою любимую тридцать три и одну третью прокручивал диск-жокей по имени Чичкин.
Вслед за ним мы сегодня несёмся, как угорелые, в змеиной утробе ещё одной электрички,
Затерянные меж двух столиц.

В райском саду сладко свищут, щебечут птички.
В синем небе журавль надолго задумывается о судьбе раскулаченной, склеившей ласты синички.
И мы, выпив, тоже надолго задумываемся о превратностях жизни птиц...