50. Местоимения

Я, в старой тельняшке. Тренировочные штаны поддерживают резиновые подтяжки.
Ты, на другом берегу. Северо-западный ветер играет твоими волосами.
Нас не надо учить азбуке Морзе, мы и сами-с-усами.
Мы уже видели мир сквозь подзорную трубу долларовой бумажки.

Воробей, важно расхаживающий по крыше, мешает мне спать ночами.
Затыкаю уши ватой, забираюсь головой под подушку.
И снится мне сон: я на паперти и дьявол протягивает мне полушку.
Я же в ответ кланяюсь и застенчиво переступаю в снегу потрёпанными кирзачами.

Ты, в серо-малиновой бурке, объезжаешь на гнедом жеребце
Строй свирепых метафор, готовых броситься в бой по мановению белой перчатки.
Ты – Майкл Джексон с печатью порока на траченном молью лице,
Похожем на вспухший нарыв неоткорректированной опечатки.

Он – силиконовый Геликон,
Мегафоном блюющий лозунги через толщу столетий,
Он улыбается голливудской улыбкой сквозь перекрестье прицела моих пистолетий,
Матери-родине накладывая в тарелку лес, уголь, нефть и железобетон.

Тут же – Она – присоседилась, вся упакованная в импортную канитель,
Женщина-вамп, от которой перевешалась половина поэтической гильдии,
Выпрыгнувшая на ходу из кинокомедии, которую намедни мы после ужина видели,
Долгоиграющая, словно ментоловая карамель.

Я, Ты, Он, Она – местоимения, имеющие место быть
В нашей отдельно взятой – за точку отсчёта – епархии.
Мимо бесполое проплывает Оно, с самых верхов иерархии
Опустившееся и растерявшее прыть.

И, многочисленные Они, строем двигающиеся под атомным зонтиком,
В море абсурда плывущие стайкой испуганных рыбок.
Их пожирают акулы непоправимых ошибок.
Они лишь покорно смыкают ряды за погибшим невротиком.

Не в ротик, так в носик. Не хлебом единым, так колбою по лбу.
Сквозь дыры в тельняшке на свет появляются орды дерущихся дьяволят.
И бабушка, Клавдия Чичибабина, волосатой рукою сгребает их, словно бездомных котят,
И запихивает в бездонную торбу.