Петух по-казахски

Глава из поэмы "Об ОТЦЕ"
(это было на Курской дуге)

«Бой – не только в чистом поле
Фронт – кровавая страда.
Зверем рвался в наши сёла,
В хуторки и в города

А бывало сколько раз
Небольшая деревушка,
Стайка хаток вдоль речушки
Фронтом пополам рвалась,

На одном конце славяне
За церквушкой над бугром.
Фашистюги – на другом.
Смерть врывалась в каждый дом
И куда бежать селянам?

Но, случалось, также было,
Будто бы по волшебству
Горе хату обходило.
Не во сне, а наяву.

Бомбы, мины и снаряды
Все разворотили рядом,
А хатёнка под соломой
Боженькой сохранена
Средь руин стоит одна,
Словно заговорена…

И хозяйка уцелела:
На плетне висит горшок.
Кукарекает несмело
Под крылечком петушок…

В летней кухне дверь открыта
Пахнет хлебом и борщом,
Погреб весь увит плющом,
На дворе с водой корыто…

В ту хатёночку под вечер
Заглянул казах-разведчик.
Да, хозяйка, вот те на –
В дом нагрянула война.

Как уже они там спелись
Поросло былинным мхом…
К ночи мой казах-гвардеец
Возвратился с петухом.

Доложился по всей форме,
Хоть не задал я вопрос:
“Курица давал хазайка
Я на всех его принос!”

Я представил на мгновенье
Той бабуси удивленье
Ведь казах ей – тот же немец
Страшный, чёрный и с ружьем

Не написано на роже
Кто он этот чёрт таков.
Что петух? Ей жизнь дороже,
Бог с ним, с этим петухом.

Убежала без оглядки
Только засверкали пятки
– Что сказал ей, отвечай-ка?
(мочи сдерживаться нет)

– Я сказал ей: “Ти, хазайка,
Сильно здравствуй за обед!”
Мне пришлось приказ отдать:
“Съесть! И перья закопать!”

А потом в семье у нас
В будний день и в праздный час
Говорил отец, твой дед,
Называя маму Зайкой,
“Здравствуй, милая хазайка,
Сильно здравствуй за обед!”

Сколько лет себя я знаю
Полста пять – немало лет
Всех хозяек привечаю
За гостеприимный хлеб:
“Сильно здравствуй за обед!”