Интервью с толь санычем 2я часть

Корр.: Что меня больше всего поражает в ваших стихах, дорогой вы наш ТОЛЬ САНЫЧ, так это просто потрясающее знание женской психологии… Откуда вы столько знаете о нас?

ТС.: Очень просто. Если вы внимательно посмотрите на мою скромную персону, то увидите перед собой не жгучего красавца, покорителя женских сердец, а обыкновенного человека, немного скромного, немного застенчивого, и иногда немного соображающего мозгами. Если бы у меня исполнилась мечта Румянцевой из к/ф “Девчата”, и по обе стороны дороги лежали бы аккуратно сложенные штабелями представительницы противоположного пола, то никакого знания психологии мне бы не потребовалось, всё было бы и так неплохо. Однако, ради каждой удачной любови мне приходится довольно-таки постараться, чтобы она была именно удачной и именно со мной, а не с очередным полупьяным кареглазым брюнетом…

Корр.: Также хочется отметить эмоциональную насыщенность ваших произведений. Когда я их недавно в очередной раз читала, мне запомнились два эмоции: смешно и страшно. Почему именно такой стиль?

ТС.: Вы сами ответили на свой вопрос. Чтобы лучше запоминалось, чтобы глубже западало в душу, в конце концов, так интереснее. Когда вы вспоминаете чьи-то разговоры, отрывки из телепередач и кинофильмов, какие моменты сильнее отпечатываются в памяти? Смешные и страшные. Ещё также всякие глубокомысленные фразы. Но если подобные фразы вставлять в произведения, то будет реакция отторжения, вместо интереса. Чтобы не было ощущения, будто читателя наставляют на путь истинный, приходится применять двух-трехсмысленные вещи. Короче – умный промолчит, дурак не догадается…

Корр.: Вы похожи на умного человека, ТОЛЬ САНЫЧ. Честно. Давайте теперь проследим вкратце ваш творческий путь, иными словами, как вы дошли до жизни такой. Я бы назвала три основных периода вашей поэзии. Первый – условно говоря, - идеалистический. Он охватывает период первой половины 90х годов. Молодой ТОЛЬ САНЫЧ тогда, по-моему, пытался изменить мир к лучшему и очень огорчался, когда мир не изменялся…

ТС.: Как это не пошло и не глупо звучит, но я тогда понял такую вещь: есть любовь на свете. Представляете? Произошло это в 1993 году. А в следущем году меня как будто прорвало, я написал просто огромное количество произведений, может быть половину всех, имеющихся на сегодняшний день. Большинство из них депрессивно-суицидальные, смысл которых заключался в поиске ответа на вопрос: Если есть любовь на белом свете, то почему она проходит мимо меня? Некоторые из них были настолько безрадостные, что даже до сих пор при прочтении вроде бы старых и хорошо знакомых текстов у меня – да и не только у меня, - мурашки бегают по коже. К сожалению, с литературной точки зрения почти все они слабые. Но с них я начал развиваться как личность и хотя бы этим они интересны.

Корр.: Второй период – 1996-99 годы. ТОЛЬ САНЫЧ повзрослел, начал больше общаться с людьми, появились первые успехи на личном плане, произведения о дружбе, любви, верности и предательстве, радости и отчаянии. Можно назвать его – познание реальности…

ТС.: Откровенно говоря, объективная реальность тогда меня интересовала все меньше и меньше. Тогда для меня были особо привлекательны свои собственные субъективные миры людей, вселенные одного человека, живущие по своим законам и не очень-то реагирующие на внешний мир. Например: состояние влюбленности, ненависти, отсутствие покоя в душе, муки совести или наоборот, душевный комфорт. Когда с людьми бывают подобные сильные эмоции им, как правило, плевать на окружающих и их проблемы. Они наконец-то обращают свой взор внутрь себя и находят там, к великому удивлению, очень много неожиданного… В те годы я начал высовывать нос в общество и замечать любопытные маленькие детальки, которые и определяли ход жизни человека. Ну, может, не ход жизни, но уж общее самочувствие – точно…

Корр.: И наконец – последние 3-4 года, вас захватывает ирония, сарказм, пессимизм, отчуждение от себя и от людей.  В то же время – вы вышли на высочайшей уровень по подаче материала, сюжету, детализации героев и их внутреннего мира. Одни рифмы чего стоют!

ТС.: Одни рифмы ничего не стоют, - это так, для информации. А почему общее настроение такое? Да развлекаюсь я. Просто так. Не преследуя никаких глобальных целей. Правда, по старой привычке, в каждом, даже весёлом стихе стараюсь задеть читателя за живое. Зачем, спросите? Чтобы в нём, в этом читателе, не погасла последняя искорка божья, которая мешает гомо сапиенс превратиться в животное, окончательно оскотиниться.

Корр.: ТОЛЬ САНЫЧ, вам нравятся ваши стихи?

ТС.: Нравятся. Некоторые – даже очень. Потому что я их пишу для себя. И меня не очень быспокоит, что мол, очередная поэтицкая душа орёт: Ой, меня не читают! Ой, моё стихоплётство мало популярно! И идёт вешаться в очередной раз. Трагично, я понимаю. У меня проще – пишу для себя, и мне нравится. Кому-то тоже хочется почитать мои творения – милости прошу, присаживайтесь. В принципе, я не против, если кто-то высказывает свои впечатления. Если это происходит – я искренне радуюсь.

Корр.: Вот ещё что хочу спросить: женский образ в вашем творчестве. Иногда, читая некоторые ваши строчки, мне кажется, что вы женоненавистник. Настолько пугают и отталкивают героини ваших стихов, что просто не знаешь, что и думать… Вы в жизни также к нам относитесь?

ТС.: Есть девушки, которых я люблю и уважаю. А есть девушки, о которых я пишу стихи. Это две очень большие разницы. Не хочу показаться нескромным, но я почти не встречал в русской литературе развитый образ антигероини. И решил восполнить этот пробел. Далеко ходить не нужно, тут и там таких антигероинь хоть пруд пруди. Это такое существо (иногда достаточно привлекательное), регулярно сосущее сигареты, потребляющее алкогольные напитки в умеренных и неумеренных количествах, увещанная с ног до головы дорогостоящим металлоломом и совокупляющееся (или хотящее совокупиться) с каждым вторым самцом. Я очень люблю этот образ. Как правило, это существо является источником самых разных проблем, от обычной ревности и головной боли, и заканчивая убийствами и самоубийствами. Вообще, мои произведения, посвященные таким персонажам, принадлежат к серии: Как не надо делать. И это понятно, люди не понимают, когда им говорят, мол, поступай так-то и так-то, и будет хорошо. А вот если показать в ярких красках, что может быть совсем грустно и печально, если сделаешь то-то и то-то, люди начинают задумываться…

Корр.: Риторический вопрос: вы в своей жизни любили по-настоящему?

ТС.: Риторический ответ: а разве можно любить не по-настоящему? Конечно любил, несколько лет длилось это прекрасное чувство, как я помню. Правда, я уже начинаю это забывать, т.к. полгода уже ни с кем не встречаюсь. Всё время попадаются героини моих произведений, а хочется встретить верную и преданную девушку, о которой я буду не стихи слагать, а любить, заботиться и отдавать ей всю свою душу… Ладно, не будем о грустном. Что вы ещё хотите у меня спросить?

Корр.: Что бы вы пожелали начинающим поэтам?

ТС.: Меньше заниматься поэзией, и больше посвящать времени близким людям. Стихи, проза, это вторичные проявления энергии человеческой души, не нужно ставить их на первое место в жизни. А если уж совсем молчать нет сил, тогда – вперёд, к литературным вершинам. И пусть ваши произведения носят созидательный, а не разрушительный характер, пусть их тепло поможет хоть кому-нибудь согреться в нашем бесчеловеческом и безжалостном обществе.

Корр.: Спасибо вам, ТОЛЬ САНЫЧ, за интересное интервью.

ТС.: Спасибо вам.