Белый шум
Своей тоски искал я утешенья,
И мерил бесконечность пропасти,
В стремительном падении.
Прости мне лира – милый друг,
Мои несчётные мгновенья,
Джон Донн уснул. Уснуло всё вокруг,
И нету больше вдохновенья!
Вновь стол, кровать, потёртость кресла,
Окно, фонарь и ночь – безмолвный часовой,
Под каплями дождя – росы небесной,
Уснул и он во тьме сырой.
Уснуло всё, храпят часы,
Давно уснул Иосиф Бродский,
Лишь тишина как белый шум,
В ночь тянет руки по-сиротски.
Свидетельство о публикации №103100200158