Пять смертей каролины п. первая

Муж спрашивает: платить сейчас или после? Доктор смутился: лучше сейчас, я должен еще рассчитаться с анестезиологом. Муж достает пачку бумажек, и они аккуратно пересчитывают их вместе. Каролина стоит в стороне и тоже считает через окно машины скорой помощи на стоянке.
 Почему такой большой срок? - спрашивает доктор. Я просчиталась. Ладно, идемте. Белые больничные коридоры с холодной известью на стенах, женщины в теплых халатах со стертыми лицами, все плывет мимо нее. Дверь с надписью «Операционная». Входи, не бойся. Сейчас тебе поставят укол, и ты уснешь. А когда проснешься, все будет уже позади. Ты сняла трусики?
Вы и я, доктор, мы оба преступники?
Какие у нас тонкие вены, сказал фамильярный анестезиолог. Сожми-ка кулачок.
Она летела.
 Вселенная растягивается, светящиеся зубчатые края расслаиваются перед ней, оставляя ей узкий проход, и смыкается позади. Материя рождается постоянно, кажется, вот-вот она поймет суть этого вечного процесса, недостающие элементы мозаики встанут на свои места, она увидит наконец картину мироздания целиком – и постигнет ее смысл.

Но все меняется слишком быстро, и единственное, что она успевает осознать – это бесконечное и вечное движение, в котором она есть.
«Влюбленная молодая кровь. Я уже здесь была». Каролина шепчет слова, и доктор пытается услышать, что она говорит, но медсестра и санитарка болтают слишком громко. Потом она сказала: «Так трудно плыть между жизнью и смертью». У доктора дрожат руки, и капли крови, стекающие между ее ног, и то, что лежит в тазу, словно живое, оно движется едва заметно и еще он слышит звуки, незримые звуки умирающей плоти. «Плохой наркоз. Я уже была в этом сне».
От материи отделяется эллипс со светящимися краями, и эллипс принимает форму креста. Там есть еще какой-то миф о Боге, вспоминает Каролина, который помогает людям объяснить все, что происходит. Еще там есть любовь. Говорят, это одно и тоже – любовь и Бог.
«Я тоже тебя люблю...» Анестезиолог хлопает ее по белым щекам. «Кого ты любишь, детка?» «Тебя …  люблю,  никогда не говорила тебе об этом». «А мужа не любишь, что ли? Как же ты тогда здесь оказалась?» Санитарка с медсестрой смеются. «Не молчи, маленькая, говори» «Люблю спать с ним» «Как спать?» «Всегда хочу спать с ним. Он нежный. Целует меня там…» тихо говорит она. «На абортах столько интересного можно узнать!» – ухмыляется анестезиолог. У доктора дрожат руки, кровь из вагины течет все сильнее. Кто-то ласкает здесь губами, а потом кто-то ранит хирургическими инструментами. Что за гребаная работа, – думает доктор. – Если не свалю в отпуск, свихнусь.
Светящиеся коридоры и легкость,  как быстро ее душа движется по ним. Словно в ускорителе, где так же быстро происходит движение, с которым не справиться невесомому атому, а потом происходит взрыв, это  душа переходит в вечность.
Я же знала, что моя душа - только атом этой вселенной. И она живет в любви. Ах, эти светящиеся коридоры и скольжение в них, и то, что всего сильнее увлекает ее вглубь.
 Анестезиолог держит ее руку и считает пульс. «Не молчи, девочка, расскажи нам, как ты любишь своего мужа. У ней пульс слабеет» Он уже не улыбается, он хлопает ее по щекам. «Ну же, маленькая!»  Каролина молчит. «Что-то она мне не нравится. Ты скоро? Я буду ее будить. Давай, просыпайся. Давай, красавица, открой глаза». Он приподнимает веки на глазах. «На ***! Клава, быстро в реанимацию. Бригаду вызывай! Электрошок! У нее пульс пропал!» «Я заканчиваю!» орет доктор. «Быстрее, быстрее, у нее сердце остановилось. Господи, первый раз на аборте теряю!»
Каролина смотрит на три белые фигуры, склонившиеся над женским телом. Их движения текучи, а размытые лица, которые она видит сквозь докторские шапочки, они озабочены чем-то. Что они там делают? - спрашивает она себя с любопытством. Ей уже почти все равно, но все таки: неужели на этот раз я не вырвусь?