Пять смертей Каролины П. Третья

 "Это называется: дёргать смерть за усы..."
 Р.Киплинг "Маугли"



Это был сыпучий, зыбкий, теплый снаружи и холодный изнутри, утренний песок, и она идет, стараясь глубже погружать в него ступни, оставляя за собой две влажные борозды. И тень шевелится у ее ног, ленивая маленькая тень, и мечтает остаться здесь, у Красного моря, навсегда.
 
Работник станции дает Каролине черный водолазный костюм, она входит в него и застегивает молнией от колена до ключицы. Она никогда не была еще так рада вещам, которые нужно было одевать. Этот костюм ей нравится, ей нравятся желтые кислородные баллоны, синие маска и ласты, и нравится загорелый инструктор с голубыми и серьезными глазами. Она счастлива, ей хочется бегать и прыгать по песку, брызгать водой, кувыркаться через голову, и делать много чего, поразившего бы ее саму и всех вокруг. Но нет никого, способного разделить ее счастье, и она переносит его молча.

Они входят в воду задом наперед, инструктор ныряет, и ныряет следом парень, второй погружаемый. Каролина тоже пробует нырнуть, но что-то выталкивает ее на поверхность, и она лежит на прозрачной плоти воды и любуется, как плавно уплывают вниз инструктор и второй аквалангист. Инструктор оглядывается и видит Каролину наверху, он возвращается за ней. Он вытаскивает из кармашков на ремне два свинцовых слитка, расстегивает костюм на груди и засовывает их туда. Каролина медленно погружается, как крокодил, наглотавшийся камней.
И теперь она пугается. Это новое, еще неизведанное ощущение, когда мозг не имеет никакого отношения к телу. Боится тело. Страх бьется в голове пульсирующими красными шариками, уши боятся того страшного периодичного звука, который охватывает ее, - позже она понимает, что это ее собственное дыхание в виде пузырьков, устремляющихся вверх с шумом, усиленным водной субстанцией. Она говорит себе, нет, сейчас я буду смотреть по сторонам и это пройдет. Тысячи людей делают это, и никто не боится. Она смотрит на зеленый коралл, над которым висит стая желтых рыб, а вдоль него плывут рыбы полосатые и фиолетовые, а еще рыбы розовые и сиреневые. Она думает, что эти прекрасные создания, похожие на цветы, на бабочек, на дивные фантазии супрематиста, что если их поймать и поджарить, они станут обыкновенной жареной рыбой с белым мясом, почти как у окуня, может, вкуснее.
Она плывет за инструктором, она гордится тем, что победила себя, инструктор показывает то направо, то налево, всем своим видом поясняя: вот молодой фаллический коралл, посмотрите, какой на нем вырос крошечный розовый кустик, какие у него прозрачные ветки щупальца, как они нежны и осторожны, но подождите лет сто, и вместо этого цветка здесь появятся причудливые известковые стены, а следующий молодой и нежный кустик будет расти уже поверх них. Каролина хочет потрогать его, инструктор делает категорический жест, и Каролина отдергивает руку – да-да, здесь заповедник, и если каждый будет трогать, от этой фантасмагории ничего не останется.
Мимо плывет косяк узких блестящих рыбок, словно вихрь, они заворожено сворачивают свое движение, и удивительный клубок из сияющих игл удаляется от трех неуклюжих существ в черных костюмах.

Инструктор показывает, что у них есть пять минут для свободного осмотра красот. Каролина пробует спуститься ниже, и у ней получается. Потом она плывет вверх, и вдруг понимает, что владеет своим телом. Она двигается, вытянув руки вдоль себя и пользуясь энергией всего тела, направлять его, как это делают дельфины. Она ощущает головокружительное чувство свободы. Она взмывает вверх и оттуда пикирует вниз, ко дну. Она резко тормозит и касается дна руками. Ей хочется смеяться и кричать, но она крепко держит зубами капу, сквозь которую кислород поступает в ее легкие. Она пьяна свободой, это кажется ей самым чистым и сильным наслаждением – наслаждение полета. Она плывет-летит дальше. Где-то на галерке сознания некий сторож ее предупреждает, что нельзя заплывать далеко и что ннструктор волнуется и ищет ее, наверняка. Ничего, я мигом, а потом вернусь, уговаривает она себя и летит все быстрее и все радостнее, а вокруг вихрем разлетаются пестрые стайки рыб, меняются подводные ландшафты, и пиршество глаз и тела продолжается, и ей хочется все продлять и продлять его, ну еще дольше, еще!..
Наконец она останавливается, чтобы вернуться. Она разворачивается и понимает, что не знает, куда плыть. Она хочет подняться на поверхность, чтобы определить, где берег, и двигаться к нему. Она всплывает, но почему-то вода попадает ей в рот. Каролина выплевывает соленую воду и делает так, как учил инструктор – зажимает нос и выдыхает изо всех сил. Это не помогает. Вода снова попадает внутрь. Она не понимает, в чем дело, она думает: наверное, где-то в кислородном шланге дырочка, и через него вода проникает внутрь. Она выныривает на поверхность, и видит, что берег дальше, чем она думала, и еще она понимает, что не может держаться на поверхности, потому что тот самый пояс с двенадцатью кармашками, наполненными свинцовыми грузами, неумолимо тянет ее вниз, под воду. Ошеломленная Каролина даже не пытается расстегнуть его, она хочет закричать о помощи, но не может, она даже не успевает набрать воздух в легкие, потому что снова и снова уходит под воду. Она видит постоянно перед собой вихрь из воды, наполненной пузырьками, и зеленую горку берега, все время соскальзывающую в этот вихрь, и вдруг она понимает, что это конец, она в самом деле тонет, она как всегда слишком легкомысленно вела себя, и как всегда поплатилась за это. Она уже понимает, что сейчас перед ее глазами должна мгновенно пройти вся ее бестолковая и неправильная жизнь. Но нет. Каролина испытывает странные облегчение и радость, потому что заканчивает жизнь не где-нибудь в больнице, с увядающей плотью, раздираемой сотнями болезней, а вот так, сопротивляясь изо всех сил, словно белокурая Прозерпина, похищаемая самым дивным из известных ей морей.


Каролина идет ко дну. Она делает последнюю попытку спастись. Она сбрасывает с себя ненужный кислородный баллон и пытается расстегнуть пояс. Ее руки судорожно дергают ремень, но она потеряла слишком много сил, барахтаясь на верху. Она не может больше без воздуха, ей надо вдохнуть, она делает этот вдох, и легкие наполняются горькой водой, и кажется, что они рвутся на клочки, раздираемые самой прекрасной водой в мире. Она еще успевает понять ужас, ужас конца.


На темной поверхности коралла шевелится сиреневый фосфоресцирующий куст, его мягкие веточки-щупальца то сжимаются, то вытягиваются по течению,
вокруг него порхают крошечные рыбки желтого цвета,
прямо по дну, плавно обтекая Каролину, проплыл коричневый скат с голубыми пятнами на спине,
из изгибов рифа выглянули длинные черные иглы морского ежа и слабо колышутся,
прозрачный эллипс проплывающей мимо медузы,
они не видят белых рук Каролины П., невесомо лежащих на песке,
и только стайка черных рыбок-монахов вьются над ее уже синеющим лицом и пытаются клевать ее мраморную кожу.
Ее белые ресницы, ее темные расширенные зрачки, неподвижно остановившиеся на одной, только Богу ведомой точке, ее рот, открытый для вдоха, ее акваланг лежит в недалеко от нее, он больше ей не понадобится.
Холодное течение треплет золотистые пряди, слабый свет проникает сквозь толщу воды, ей одиноко, как никогда, и как никогда, эта женщина прекрасна.