Читальный зал. выпуск -2

 
ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ.
ВТОРОЙ ВЫПУСК

1.ПОЭТЫ.

ДМИТРИЙ КЕДРИН (1907-1945)
http://litera.ru/stixiya/authors/kedrin.html

ЗОДЧИЕ
*****
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.

И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.

Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.

"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.

Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.

Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.

И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!

Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.

Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.

А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...

А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"

И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"

И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!

Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.

И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.

И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.\
1938


КОФЕЙНЯ
***
    ...Имеющий в кармане мускус
    не кричит об этом на улицах.
    Запах мускуса говорит за него.
               Саади

У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань.

Он в сердцах порвал на нем сорочку
И визжал в лицо, от злобы пьяный:
"Ты украл пятнадцатую строчку,
Низкий вор, из моего "Дивана"!

За твоими подлыми следами
Кто пойдет из думающих здраво?"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"

А Омар плевал в него с порога
И шипел: "Презренная бездарность!
Да минет тебя любовь пророка
Или падишаха благодарность!

Ты бесплоден! Ты молчишь годами!
Быть певцом ты не имеешь права!"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"

Только некто пил свой кофе молча,
А потом сказал: "Аллаха ради!
Для чего пролито столько желчи?"
Это был блистательный Саади.

И минуло время. Их обоих
Завалил холодный снег забвенья.
Стал Саади золотой трубою,
И Саади слушала кофейня.

Как ароматические травы,
Слово пахло медом и плодами,
Юноши не говорили: "Браво!"
Старцы не кивали бородами.

Он заворожил их песней птичьей,
Песней жаворонка в росах луга...
У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
1936

ПЕСНИ НА СТИХИ Д.КЕДРИНА
http://shorohov.narod.ru/kedrin.html
http://gm731.narod.ru/Sound/sound8008.htm
------------------------------------------------------

2.БАРДЫ

АЛЕКСАНДР ГАЛИЧ

http://dgmi.edu.ua/~budkoff/books/KSP/galich/galich.txt.htm
ССЫЛКИ:
http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=35.07
http://ra.mp3arhiv.ru/songs.html?album=1663&artist=1765
http://www.bard.ru/galich/ -
http://www.vostokinform.ru/phonograf/archive/bards/galich
http://agalich.narod.ru/proshaluzin.html


*****
  Когда-нибудь дошлый историк
  Возьмет и напишет про нас,
  И будет насмешливо горек
  Его непоспешный рассказ.

  Напишет он с чувством и толком,
  Ошибки учтет наперед,
  И все он расставит по полкам,
  И всех по костям разберет.

  И вылезет сразу в середку
  Та главная, наглая кость,
  Как будто окурок в селедку
  Засунет упившийся гость.

  Чего уж, казалось бы, проще
  Отбросить ее и забыть?
  Но в горле застрявшие мощи
  Забвенья вином не запить.

  А далее кости поплоше
  Пойдут по сравнению с той, -
  Поплоше, но странно похожи
  Бесстыдной своей наготой.

  Обмылки, огрызки, обноски,
  Ошметки чужого огня:
  А в сноске -
               вот именно в сноске -
  Помянет историк меня.

  Так, значит, за эту вот  строчку,
  За жалкую каплю чернил,
  Воздвиг я себе одиночку
  И крест свой на плечи взвалил.

  Так, значит, за строчку вот эту,
  Что бросит мне время на чай,
  Веселому щедрому свету
  Сказал я однажды: "Прощай! "

  И милых до срока состарил,
  И с песней шагнул за предел,
  И любящих плакать заставил,
  И слышать их плач не хотел.

  Но будут мои подголоски
  Звенеть и до Судного дня...
  И даже не важно, что в сноске
  Историк не вспомнит меня!
                15 января 1972 г.

ПАМЯТИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА

***

                "... правление  Литературного  Фонда  СССР
                извещает о смерти  писателя, члена Литфон-
                да, Бориса  Леонидовича Пастернака, после-
                довавшей 30 мая сего года, на 71 году жиз-
                ни, после тяжелой и продолжительной болез-
                ни, и выражает соболезнование семье покой-
                ного".
                Единственное, появившееся  в  газетах,
                вернее, в одной - "Литературной газе-
                те", - сообщение о смерти Б. Л. Пастер-
                нака.

     Разобрали венки на веники,
     На полчасика погрустнели...
     Как гордимся мы, современники,
     Что он  умер в своей постели!

     И терзали Шопена лабухи,
     И торжественно шло прощанье...
     Он не мылил петли в Елабуге.
     И с ума не сходил в Сучане!

     Даже киевские "письмэнники"
     На поминки его поспели!..
     Как гордимся мы, современники,
     Что он умер в своей постели!

     И не то чтобы с чем-то за-сорок,
     Ровно семьдесят - возраст смертный,
     И не просто какой-то пасынок,
     Член Литфонда - усопший сметный!

     Ах, осыпались лапы елочьи,
     Отзвенели его метели...
     До  чего ж мы гордимся, сволочи,
     Что он умер в своей постели!

        "Мело, мело, по всей земле, во все
                пределы,
        Свеча горела на  столе, свеча горела... "

    Нет, никая не свеча,
    Горела люстра!
    Очки на  морде палача
    Сверкали шустро!

    А зал зевал, а зал скучал -
    Мели, Емеля!
    Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,
    Не к "высшей мере"!

    И не к терновому венцу
    Колесованьем,
    А как поленом по лицу,
    Голосованьем!

    И кто-то, спьяну вопрошал:
    "За что? Кого там? "
    И кто-то жрал, и кто-то ржал
    Над анекдотом...

    Мы не забудем этот смех,
    И эту скуку!
    Мы поименно вспомним всех,
    Кто поднял руку!

        "Гул затих. Я вышел на подмостки.
         Прислонясь к дверному косяку... "

    Вот и смолкли клевета и споры,
    Словно взят у вечности отгул...
    А над гробом встали мародеры,
    И несут почетный...
                Ка-ра-ул!

3.ЗВЁЗДЫ СЕТИ

ИГОРЬ ПЕТРОВ
http://www.art-lito.spb.ru/2001/poetry/petrov/
http://www.art-lito.spb.ru/poetry/petrov.html
http://www.lito.spb.ru/stern/stern2/petrov.html
http://www.litera.ru/slova/petrov/

Песенка прощания
А.Б.
   ***
Отрезали. Отмерили.
Шлагбаумы. За ними - всё.
Прощаешь ли, не веришь ли,
а выходи - обнимемся.
Хорошая, хорошая,
пригожая, румяная,
порошами, порошами,
дождями да туманами,
рябинами, тропинками,
бедовыми подковами,
слезинками, росинками,
полями васильковыми,
грибными перелесками,
прозрачными речушками,
напрягшимися лесками
и утками под мушками,
лихими косогорами,
неясными полянами,
колючими заборами
да верными русланами
запомнишься, забудешься,
исчезнешь, но останешься,
с блудницею заблудишься,
а с плутом заплутаешься.
Хорошая, хорошая,
святая, светлоокая,
с озёрами, поросшими
кувшинками, осокою.
Здесь кушают скоромное
и верят в неизбежное -
в твои снега укромные,
но в нежные подснежники,
в любовь, как не искать её,
в бутылки, что откупорим,
в твои дороги скатертью,
в твои ступеньки кубарем.
Легавых не науськивай,
и так сойдут покорные -
твои могилы узкие,
да кладбища просторные.
И надо ж было ссучиться,
разжиться и куражиться,
но больше не получится,
а меньше не покажется.
Хорошая, хорошая,
великая и вечная,
прохожему по роже, а
беспечному по печени.
И вдоль лежат рассветные,
а поперёк закатные -
твои демьяны бедные
и каины богатые,
прижившиеся хоббиты
и собственные лешии,
рождественские роберты,
пасхальные иешуа,
двурушники, мокрушники,
скопцы, студенты невские,
что дО ста грамм послушные,
а после - достоевские...
Хорошая, хорошая,
прекрасная и разная,
а у меня подросшая
дочурка любит сказоньки.
Читаешь ей и учишься
писать, куда же денешься.
И знаешь, что не сбудешься,
а всё еще надеешься.

ЗВОНОК
***
- Квартира Пушкиных. Жорж? ты сошёл с ума!
Оставь меня в покое! Дома тьма
знакомых, эскулапов, кредиторов.
Я не могу с тобою говорить.
- Наташа, право, некого корить,
ты помнишь сад, скамейку, на которой
ты мне шептала...
- Я сказала "нет"...
- Ах нет, какой кокетливый ответ.
История всегда одна и та же...
Кому-то мстя, чего-то там храня...
Я видел, как ты смотришь на меня.
Я выполнил условие, Наташа?
- Жорж, не сейчас...
- Печалиться тебе ль?
Считай, он мертв! Я попусту дуэль
не затевал бы - пару дней, не боле -
и камер-юнкер, щеголь, фанфарон,
певец Приапа, пугало ворон
получит, чорт возьми, покой и волю.
- Жорж, перестань. Ты дерзок и жесток.
- Жесток и дерзок? Бог мой, неужели?
Мы с ним сошлись однажды между ног
недорогой тверской мадмуазели.
Вот он был дерзок. У меня ума
хватило, чтоб свести на шутку это.
Потом он облевал мне всю карету...
Наташа, вспомни, вспомни, ты сама
рассказывала про его дурной
характер, про скандал очередной,
про вспышки гнева, про наплывы сплина,
про то, как вдохновенно поутру
он трахнул как-то раз твою сестру,
про то, как на одном балу невинно
ты флиртовала - он же вне себя
от ярости устроил сцену, даже
тебя ударил. Может быть, любя?!
Я выполнил условие, Наташа.
- Жорж, у меня кружится голова.
Мне душно, тошно. Я жива едва.
И мне пора к нему.
- Нет, нет, постой-ка.
Негоже притворяться меж собой,
Наташа, как ты Лазаря не пой,
а спусковой крючок не жмёт нисколько.
В пять пополудни - жалкие рабы
баллистики: две тени, две судьбы,
две похоти, два полюса, два края
реестра преступлений и заслуг -
мы были там. И никого вокруг.
И сверху третий: тот, кто выбирает
меж ним, который гаер, но не трус,
луч света, чародей, любимец муз,
дарующий проклятия и милость.
Слышь, крысы верещат у хладных ног,
Одоевский кропает некролог,
их солнце, ****ь, куда-то закатилось -
и мной, который меньше, чем никто,
приёмный сын, бочонок из лото,
пропавший в прошлом годе; от пигмея
душонка, от инцеста предков стать,
умею лишь ****ься и стрелять,
но это уж действительно умею.
Как я люблю на зорьке дрожь руки,
крик секунданта, первые шаги...
Отдам за это все услады рая,
а может, муки ада, пусть решит
тот, кто над нами этот суд вершит.
Тот, кто всесилен. Тот, кто выбирает.
А он не фраер. Коли уж меня
он счёл сей час верней, достойней, краше,
я боле не хочу терпеть ни дня -
я выполнил условие, Наташа!
--------------------------------------------------------

4.ПОЭТЫ САЙТА «СТИХИ.РУ»

ЮЛИЯ ВОЛЬТ
http://www.stihi.ru/author.html?tal-13

СЛОВАРЬ
***
О, бедный мой, запуганный словарь,
ограбленный без всякого зазренья,
тебе я возвращаю киноварь,
нахально изменяя ударенье.

Объелись не блинов, а белены.
Ушла эпоха краденого солнца.
От Киева до самой бузины
я выставлю своих красномолодцев.

Пройдут они, не руша, не круша,
не грабя, не громя и не буяня,
от букваря до устья Иртыша
я возвращаю вечности румянец,

красу - девицам, сарафан - заре.
Раскрашивает солнце землянику.
Но оглянусь: в несчастном словаре
кумач нелеп, как чужеродец дикий,


а полдники как полночи. Словарь
мой бедный не разжился от того, что
его я нарядила в киноварь,
снабдила самоваром и гармошкой.

Влечет его англо-саксонский парк.
Бежит он на французские бульвары.
Крутые дуги итальянских арк
целительны душе его словарной.


Я киноварь калине-малине
оставлю, ставя верно ударенье.
Тоскует мой словарь по старине
до Вавилонского столпотворенья.

***
Ты знал? Не знала я...
 
 
.........Ютясь по углам многомерного куба,
.........Любовь предпочла всем придуманным благам,
.........И снова в глазах зажигается влага,
.........Едва лишь огнем увлажняются губы.
                Б.Г.

Ты знал? Не знала я, когда с улыбкой
в подарок принимала акростих,
что в куб с орфографической ошибкой
меня ты замуруешь. Отпусти!

Тринадцать лет абсурда в абсолюте!
На случай, если с неба хлынет ртуть,
каюту-люкс ты создал, но в каюте
ютиться век - сомнительный уют.

Уют каюты - что корысть корыта.
С тех пор, как губы увлажнил огонь,
моей судьбы тринадцать новых рытвин
запечатлела правая ладонь.

Не знал? Твое незнание блаженно.
Во благо - ложь, а хочешь - во плоти?
Мной воплощенный Мальчик Стосаженный
твой кубик молотком расколотил.
------------------------------------------------------
5. ДЕТСКАЯ СТРАНИЦА


РЕНАТА МУХА

http://www.antho.net/library/muha/index.php
http://teneta.rinet.ru/2002/authors/f3211.html

Рената Муха

А ДОМА НЕТ ДОМА
***
УЛИТКА
Однажды Улитка
Ушла за калитку,
Чтоб Дочке по почте
Отправить открытку.

Но только она
Дописала до точки,
Пришел Почтальон к ней
С открыткой от Дочки.

Сначала он долго
Стучал по воротам,
Все ждал, что Улитка
Откликнется: "Кто там?"

Потом разглядел
Сквозь заборные щели
Одну темноту
(Да и то еле-еле).

Потом обратился
С вопросом к прохожим
И всем пролета-
И ползающим тоже:

"А где, извините,
Здесь ящик почтовый?"
А те отвечали:
"Почтовый? Ну что Вы?"

Потом он опять
Барабанил в калитку,
Потом под калитку
Подсунул открытку

И так ей сказал
На прощанье: "Ну вот что.
Пожалуй, пора
Возвращаться на почту.
Пойду и скажу,
Что Улитки нет дома.
Но где же она?
У родных? У знакомых?

На речке? В кино?
В поликлинике? В бане?"
"И стоило столько
По мне барабанить?" -

Сказала Калитка.
"Вы б лучше вначале
Спросили, а после
По мне уж стучали.

Я чуть не оглохла
От стука и грома!
Улитка-то дома,
А дома нет дома".
      
***
СЕМЕЙНАЯ ДРАМА
В семье Осьминогов ужасная драма:
За завтраком ссорятся Папа и Мама,
А бедные Детки стоят на пороге
И просят родителей взять себя в ноги.
***
БАЛЛАДА О ТОМ,
КАК РАССТРОИЛСЯ ДОМ ЗА УГЛОМ
В соавторстве с Вадимом Левиным

За углом построен Дом.
Он стоит с большим трудом.

Человек с работы шел,
Прихватил с собою пол.

За неделю постепенно
Растащили в доме
Стены.

А потом и потолок
Кто-то взял и
Уволок.

ОШИБОЧНЫЕ СТИХИ
***
Рано утром,
В полвторого,
В полдень
К нам пришла корова,
И, не вымолвив ни слова,
Молчалива и строга,
Прошептала мне сурово:
"Молока не пей сырого"
Постояла
И ворота почесала о рога.

ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ВЕРБЛЮДЕ,
КОТОРЫЙ НЕ ЛЮБИЛ ГОРЯЧЕГО
***
Горячую кашу на завтрак Верблюду
Жена насыпает в огромное блюдо.
И бедный Верблюд посредине пустыни
До ужина ждет, пока завтрак остынет.

*       *       *
Дине Рубиной
***
Когда человечество было моложе,
Дворцы на каналах построили дожи.
Века пронеслись и их славу умножили.
Дворцы устояли,
а дожи не дожили.

ДИЕТИЧЕСКАЯ ССОРА
***
Как много на свете жестоких разлук!
Поссорились как-то Морковка и Лук.
И грозно Морковка сказала врагу:
"Ну ладно, мы встретимся. Позже. В рагу".

ДОРОГОЙ ОТВАЖНЫХ
Однажды
 (а может быть - дважды)
В дорогу
 (а может быть - в путь)
Уехал правитель отважный
От важных забот отдохнуть.
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++=
ЖДЁМ ВАШИХ ОТКЛИКОВ и ПОЖЕЛАНИЙ
ВСЕМ ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ И ВСЕГО ДОБРОГО!
Имануил