ТИК

Главным днем в своей жизни я считаю тот, в который я впервые понял свое призвание.

Это было на уроке литературы. Нам задали тему-размышление «Главные качества в человеке», или что-то похожее. Вообще, за всю школу это второй или третий раз, когда нам «было предложено самим подумать на заданную тему». Учительница у нас была еще молодая и все сходилось к тому, что урок сегодня будет расслабухой.

Разговор вроде клеился, никого не напрягало. А у меня настроение было плохое, и так получилось, что вроде бы по моему мрачному лицу учительница сделала вывод, что мне все это не надо. Хотя я бы не стал из такого вывода делать сенсацию. Еще не известно, что должно быть на лице выражено, когда что-то надо или что-то не надо.

«А что Лобанов думает на заданную тему?» - разрезало мое плохое настроение. Я был здоровым таким парнем, жевал жевачку на уроке и в данном случае не собирался вставать, когда отвечаю.

Мне почему-то очень сильно не захотелось говорить, что я ничего не думаю. «Ничего» прозвучало бы совсем неплохо – обычно для ответа, который мог бы гарантировать, что мою персону больше не затронут на этом уроке.

Передо мной сидел Женька Федоров, у него левое плечо иногда дергалось, особенно когда на уроках спрашивали, или когда контрольная. От нервов, что ли. Мы над ним подшучивали по этому поводу, его называли «дерганый», и за ним закрепилась слава нервного, поэтому его фамилию редко можно было услышать на уроке.

Поскольку я сидел всегда уткнувшись взглядом в спину соседа спереди, то от большинства уроков самым запоминающимся впечатлением у меня оставалось двойное подергивание левого Женькиного плеча. Про себя я называл это явление «рука-заика» и верил в то, что дерганье это не от страха, что его спросят, а от сильного желания поднять руку. Я представлял, что Федоров всегда находится в состоянии желания отвечать на уроке, или спрашивать, в общем, выступать. Но чего-то не вскидывает руку. А она дергается от этого.

«Ну, и какие замечательные качества ты знаешь в человеке», - после моего проснувшегося: «да», - внимание было полностью перенесено на меня и уже не могло вернуться вспять. Я был обречен на ответ. А поскольку мыслей у меня никаких не было, мне пришлось напрячь мозги прямо в данную секунду.

«Я знаю у одного человека качество – тик». Федоров тут же продемонстрировал двойное подергивание. Раздался смех. Мне стало плохо чего-то. Я понял, что без спины Федорова перед глазами мне будет в жизни хуже. А сейчас - тот момент, когда я могу эту спину потерять из-за своего ляпа: обидится и пересядет на заднюю парту.

«Ты дура-а-ак», - кто из девчонок это сказал, я не понял. «Все ясно», - сказала учительница и повернулась в другую сторону. Я встал.

«Тик – так я называю реакцию человека на события в его жизни. Это программа, которая в нас заложена, но мы не умеем ее прочитать. Можем только имитировать ее отдельные моменты. Скажем, вот, жевание жевачки – имитирование еды, своего рода ведь это тик, только немного несамостоятельный – нужен кусочек резины во рту. А на самом деле тик как раз и есть самое главное здесь. Что еда, что жевачка – жевание одно. Только жуя резину ты не ешь. Это значит, что человек выше животного».

После этих слов я вынул изо рта изжеванный комочек и приклеил к своей тетради. Я сел. Была пауза. Но, видимо, мой жест с удалением жевачки намекнул учительнице на мою добрую волю, что ли. Что, как будто, это знак желания исправиться. Но слово «тик» она произносить не хотела. С другой стороны, еще только середина урока, а спрашивать дальше – опасно, остались неохваченными одни неблагонадежные. У меня вдруг так и вырисовалось в мозгу, как на соответствующий вопрос Фролова томно и нахально протягивает: «Я … думаю – ти-и-ик». И все гогочут. Надо было спасать положение. Я встал во второй раз и уже не собирался садиться. Села учительница.

«Люди забыли, что они высшие существа. Большинство уже не могут понять, что есть нематериальный мир. И тик – одно из явлений, которое должно нам об этом напомнить, это как подсказка свыше. Еда нужна человеку чтобы жить, а не чтобы есть – вот и все. Но это так принято считать. На самом деле это материальный взгляд. Так можно изучать животных, а у них нет человеческих качеств. Или тогда можно было бы изменить тему: давайте объединим хорошие и плохие качества у человека и собаки. Это же не покажется приятным: сказать, что я влюблен как собака. А сейчас весь мир построен идеологически так, что главное для человека – любовь».

«Ну, вот, ты и договорился хоть до чего-то. Итак, любовь, по-Лобанову, главное качество, о чем сегодня говорит и весь мир».

«Я только не понимаю, что это за качество – любовь. Запах – качество, цвет, размер там. Это одинаково для всех значимые качества. Ну, ладно, доброта там, порядочность, бескорыстие. В общем, не представляю такого человека, который любит все и всех и всегда. Это даун, что ли. Это не человеческое качество. Да и вообще, никто не знает, что это такое. Так что вернемся к тику. Человека тянет на какие-то важные вещи, скажем, жует жевачку. Это не просто же так возникло. Это не потребность в калориях, а в чем-то другом, что бывает связано с процессом еды, а мы не знаем. Это сверх-животное что-то. Это и есть признак человека в человеке. Но это не все. Это простой пример. И другие можно примеры привести.

Тик – это как последовательность каких-то действий. Бессмысленных. Но и происходящих независимо от нас, от наших мыслей. Вот одно всегда тянет за собой другое. Скажем, стали человеку ставить пятерки вначале школы, так всю школу и протянут – это тоже тик, это зависимость от того, что находится по ту сторону смысла, без всякой логики. Тик свою логику делает. И люди ей подчиняются.
Тик – это как стук заключенных в одиночных камерах, они как рабы, но они себя считают свободными. И если им дадут возможность выйти на свободу, то они только этого и ждут.
И все наука тоже основана по методу тика. Один ученый сказал что-то, предположил, а потом столетие за столетием на этом месте вся наука строится. Потому что это более простой путь. А по смыслу все-равно ничего не понятно. Вот, скажем, математика – числа, числа, действия там всякие. А у них ничего не связано тоже. Вот, например, число 7 – оно должно быть по смыслу связано со всеми числами, на нем основанными. А как оно связано с числом 70 – семь раз по десять? Это по-детски. Никак не связано, на линейке это всего лишь такой же кусочек семидесяти, как и 6, и 5, и 29. Все эти отрезки входят в 70  и составляют его. А ему все-равно, что в него входит».

Мне казалось, что я несу, конечно, чушь, но зато пламенность делает ее проповедью.

«Лобанов, ты просто издеваешься над наукой», - я почувствовал, что сейчас пытаются издеваться надо мной, - «у тебя у самого не тик случайно?» - последняя фраза учительницы окончательно убедила меня в ее мыслительной несостоятельности. Теперь она была на стороне «тика» - вульгарного оскорбления, а я на стороне «тика» - божественного озарения.

«Кто не издевался над наукой, тот не пробовал ее крови, значит, и не породнился с ней самым древним и надежным способом».

И тут же мысль: «Хоть бы звонок». Звонок.
Это был момент, вернее, ряд моментов, когда я понимал, что в жизни существует счастье.

Женька, плюс ко всему, не пересел. Даже более того, не знаю, почему так произошло, но Федоров впоследствии, хотя его не вызывали, несколько раз отвечал на уроках, подавая реплики с места. И школу он закончил почти отличником, что назвали удивительным.

Я работаю в неплохой газете, веду рубрику (кстати, название у нее «Призвание – помогать людям», и мы, правда, иногда кому-то помогаем). Пишу еще разные статьи, но уже под псевдонимом.