Идеальная Пара

Приятная медленная музыка волшебством разносилась по залу. Откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза и запрокинув голову, Саймон вслушивался в каждую ноту. Эту мелодию он слышал уже много раз, но был уверен, что это лучшее, когда-либо слышимое им исполнение. Он помнил ее наизусть, всю до самого тихого звука, и она доставляла ему особое наслаждение. Чувство душевного комфорта достигло максимума - он любил весь мир.
Музыка рисует картины. Саймон это знал так же, как и то, что не каждому дано видеть музыку в цвете. Он же видел больше. При помощи его воображения музыка рождала четкие красочные образы, которые можно было увидеть, если закрыть глаза. И тогда он жалел, что не умеет рисовать. Ему так хотелось поделиться красотой своих видений с кем-нибудь.
Саймон любил произведения Шопена, чья романтичная музыка создавала фантастические существа и пейзажи, настолько пропитанные нежностью и лю-бовью, что невозможно передать словами, ощущаемые при этом эмоции. Существенной деталью видений было то, что они находились в постоянной метаморфозе. Они жили, движимые музыкой, ее жизненной силой.
Все, что он видел, постоянно двигалось и искажалось, иногда принимая причудливые формы. Сейчас он видел лес, но не обычный, а очень красочный. Небо с редкими перистыми облаками местами было голубое, местами бирюзовое. Вот оно преображается, исчезает; появляется пляж; из низкой дымки осторожно проглядывает океан…
“Странно, это место кажется мне знакомым” - подумал Саймон, - “Стоп, там, вдалеке… там кто-то идет”. Сквозь дымку медленно приближался челове-ческий силуэт. Саймон стал вглядываться. Грациозная походка и фигура выдавали девушку… “Господи Боже” – от неожиданности Саймон чуть не от-крыл глаза – “Эльза!”
Теперь он узнал это место. Двадцать лет назад они здесь проводили свой медовый месяц. Как давно это было… он даже сумел все позабыть! Вон там, за пляжем, был маленький, будто игрушечный, гранитный утес, с которого ныряла она, враз преображаясь в русалку. Ее длинные русые волосы, тысячью золотистых струй, в волшебном танце, следовали за своей хозяйкой. Саймон не умел плавать, но это ни чуть его не беспокоило. Он был счастлив, так, как может быть счастлив человек! Одно только присутствие Эльзы, знание того, что она его любит, переполняли чашу радости.
Они всегда были вместе. Эльза понимала его без слов, угадывала его жела-ния и обладала сильнейшей интуицией. Она была удивительной девушкой. Она – персонаж его снов и мечтаний, вечная тема его дум, единственная его любовь!
Звонкий смех заставил Саймона вздрогнуть. Что это, он его слышал, или ему почудилось?! Да, это ее смех – звонкий, чарующий, присущий ей одной. Он отлично его помнит и никогда не забудет, никогда!
Время летело. Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Прошло пять лет. Ровная налаженная жизнь стала полосатой. Мелкие ссоры постепенно переросли в скандалы. Саймон не понимал, что происходит. Теперь его внимание, забота, ласка либо не действовали, либо давали обратный результат. Он не знал, что делать. Он чувствовал, что мир, который он так берег, рушится. Каждая ссора, каждое недовольство Эльзы причиняло ему боль. Когда ее не было дома, он плакал от бессилия что-либо изменить. “Она меня больше не любит, она мне изменяет” – думал тогда Саймон.
Сейчас он знает, что ошибался. Ничто так не губит любовь, как привычка – привычка к тому, кого любишь. Ах, если бы он давал ей больше свободы, быть может, она любила бы его и до сих пор. Если бы… если бы… если бы…
Последующие три года превратились в кошмар. Жить с человеком, который испытывает к тебе отвращение – пытка. Саймон испытал это. От жены веяло таким холодом и безразличием, что ему становилось не по себе. Ему хотелось сгореть, провалиться сквозь землю, испариться, но только не мучиться дальше. Он никогда не мог понять, почему и при зарождении и на закате любви люди всегда испытывают замешательство наедине друг с другом.
Он ждал от нее только одного слова, которое не мог сказать, т.к. любил ее.
Взрыв аплодисментов прервал размышления Саймона. Он открыл глаза и зааплодировал. Спустя некоторое время он уже несся домой в автомобиле. Мотор жужжал тихо и равномерно, как бы нехотя реагируя на переключения скоростей. Теплый ветер приятно дул в лицо, а Саймон мысленно цитировал себе Толстого – истина, которая стала для него идеалом. “Всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши. А не догадываемся, что любят нас от того, что хороши те, кто нас любит”.