шерсть мята

Осень. Опять осень. Будьте добры достать из шкафа вязаную кофту и натянуть шерстяные носки. А теперь устраивайтесь потихоньку в уголке потягивать чай с сушеной мятой, свежую-то уже не достать – дожди. Казалось бы, такая мелочь, как хрусткая мятная соломка вместе шершавых, слегка помятых от автомобильной тряски и жары зеленых языков на ладони у заварочного чайника заставляет весь мир перевернуться песочными часами и посыпаться уже совсем в другом направлении. И вот лето сыпется, сыпется, его уже засыпало на треть, на половину, почти с головой, и торчит только один хрупкий сушеный мятный листок, ну, может быть, пара фотографий – белозубость, яркоглазость, шорты, бадминтон под мышкой, травинка в зубах, но это уже неправда, и думаешь – а ведь скоро зима. Достаньте другие носки, потолще, бабушкины, чистая овечья шерсть, вещщщь, положите их на полку, а вот шорты уберите, и майки, и платье на бретелях тоже - оно зимой в шкафу будет выглядеть так же нелепо как голова от скафандра на Арбате в любое время года. Уж вы мне поверьте, я видела.
Осень, время падать под ноги и шуршать. Но как же тут шуршать, интересно, когда дождь, и даже если он однажды ни с того ни с сего вдруг перестанет лить, хотя в это уже и не верится, улицы не высохнут, деревья не высохнут - никогда; вообще непонятно – куда, например, девать постиранное белье, где его сушить, ведь на улице аквариум, мы и так уже плаваем там, снаружи, медленно-премедленно, и совсем скоро заиндевеем, а потом промерзнем насквозь и захрустим косой елочкой следов по одеялу из правильных шестиугольников.
И не надо, не говорите мне о лете, чудак, это же выдумки, вы еще скажите, что верите в сказки – царевич на сером волке и поцелуй как панацея от всех болезней, слышали, читали; лучше сходите в аптеку, прикупите там побольше шипучего аспирина и аскорбинки про запас, а если увидите пластырь, так он на случай, если вы порежетесь, пока будете чистить картошку, задумчиво уставившись в телевизор, а вовсе не для расцарапанной на асфальте коленки, по которому вы якобы скакали за якобы укатившимся мячом.
Совсем скоро солнце станет махать нам издали, торопливо, а вот звезды будут приходить раньше и подолгу таращиться вниз, ну и мы будем таращиться на них, что еще делать? Мы зарастем одеждой как кокосы шерстью, и будем ходить в искусственных шкурах на голове, на руках, на туловище, а к весне станем под ними такими же белыми как кокосовая мякоть и уже не сможем перед душем вспомнить по отражению в зеркале форму своего купальника.
Мы законопатим свою берлогу и станем жить в темноте, по утрам брести на учебу, или работу, а по вечерам – опять в темноте, подгоняемые морозом, торопливо брести назад. И только в воскресенье, раза два, может быть, три за зиму, мы достанем спортивные костюмы, сгребем в неудобную охапку палки, лыжи, друзей, и пойдем все вместе в лес - щуриться от неожиданно найденного солнца и радостно и неумело двигать вразнобой руками с палками и ногами на деревянных досках, и громко смеяться, обжигаясь холодным воздухом.
А потом, когда однажды подует теплый ветер и утром вы проснетесь от того, что за окном светло, светлее, чем обычно, ну, тогда может быть, я снова начну потихоньку верить в ваши сказки про незакатное солнце, и шорты, и царапины на голых коленках, и принцев на дрессированных волках. Только надо подождать. Когда это все еще будет?..