Пара громких фактов из жизни отца и сына

 С тех пор, как сэр Чарльз Дарвин бегал с сачком по острову Шпицберген в поисках гомункулов, эволюция сделала весьма ловкий ход, в результате которого Гер Магеллан Адамович Астероид  впал в анабиоз, а юный Аркадий Квазимодо упал с подоконника, на котором жил. Таким образом, эти персонажи исчерпали себя, и современная академическая наука больше не хочет иметь с ними дела. Но новое поколение гомункулов не перестает возбуждать интерес в  профессорской среде нашей обсерватории. Сделав несколько сенсационных наблюдений при помощи мощного телескопа, мы спешим поделиться ими с вами, в своей новой фундаментальной работе-
Сказки мезозойского леса.
 Канавы, где Сена оставляет свои мертвые малярийные воды, мосты, где чума стирает свой саван, зловонный туман. Все это стало его странными владениями, которые он делил только с крысиным королем. Он был неожиданно оригинальным философом, где-то богослов. Да, на него оказала огромное влияние языки колоколов Нотрдама, хриплый шепот его химер. Он слышал много чего такого, что имело свойство намертво впитываться в его мозг, и разливаться в его мыслях ярчайшей палитрой. Продавцы вина не подозревали о его скромном существование, выжимая кровь из лозы, они ждали повода спуститься в темные погреба, где в пыльных бутылках их уже ждало зеленое безумие. Люди ждали пойла, как отпущения грехов  за их серую ленивую жизнь, но где в наше время можно найти подлинную индульгенцию. А он в ней  вызывающе не нуждался, потому что апокалипсис не находил места в его черной, как легкие курильщика, душе. Есть такие люди, которые похожи на карточных шулеров, они знают два фокуса: разговаривают с богом, хотя не понимают его языка, и  не торгуются с ним, осознавая это. Он был как раз таким, каким я вижу его. Да, я подтверждаю, что он где-то всему этому научился, и делать все это умел, но еще он умел делать много всякого дерьма.  Правда, карты цыганки упрямо не хотят говорить что либо о нем. Видимо Джокер его сообщник, друг и брат. Продавцы вина говорят что они никогда не видели его, но у них в бутылках огромный слой осадка. Ох уж эти продавцы вина.
 Он был как раз таким, каким я вижу его. Проспер, именно так его звали. Проспер, а также тысячи других имен. И ни в одном из них он не нуждался. Он похерил все имена, забыл их, как ту деревню, где проходило его детство. А кто сказал, что у него было дерьмовое детство. Нет, детство было замечательное, как и вся последующая жизнь. Имели место, правда, несколько бессердечных, кровавых поступков, но он их никогда не вспоминал. А те, кто помнят их, никогда о них не говорят. Розовое детство, бурные годы, и времена душевной гармонии: именно так выглядит канва его прошлого и настоящего.
  Я попытался использовать несколько нечестных психологических приемов, с бескорыстным желанием узнать правду о папаше Проспера. Вопрос - Не выпить ли нам портвешку?- ошеломил папашиного приятеля, и час спустя поверг его с лестницы кофейни, где продавалось очень много алкоголя. Приятеля звали Луи .
 -Так не выпить ли нам портвешку? Не влить ли в себя горючего, чтобы там, в аду, дьявол не особенно тратился на казенные дрова?
-Да, мсье, инженер Арган ( вот он- папаша Проспера) был того же мнения. Очень ловкий был человек, ловкий, и все на моих глазах, все его извращения мне приходилось наблюдать. Этот отец семейства был моим соседом. Однажды утром я наблюдал как он рыл колодец, чтобы качать из него нефть. Г… он накачал там, а не нефть, потому что к вечеру из скважины повалил дым. Ей богу, мсье, как если бы рядом загорелась спичечная фабрика. До ада дорылся, стало быть. Да только тому черту, который в этой яме жил, не все понравилось.
Стал он кричать на инженера, мол, заделай дыру обратно. Но, Арган сильно расстроился, что вместо своей треклятой нефти, вырыл черти что. И от такого расстройства потерял всякую осторожность. Бывало, выпьет и пойдет ругаться с чертом, а я от страха в это время залезал на самое высокое дерево в округе. Такой брани я не слышал даже тогда, когда работал на той барже, которую не во всякий порт пускают. Ковчег отбросов это был, плавучий гальюн, а я там юнгой. Так вот, мсье, ругались они с чертом часами. Когда Аргану это надоедало, он плевал в скважину и уходил спать. Черт по ночам жесточайше шипел. Однажды инженер привел с собой священника, и заставил его поливать святой водой проклятую дыру. Хорошо ли, мсье, было черту? Только однажды инженер нахлестался так, что, видимо, принял дыру за свой дом. Оступился, и, звеня посудой, ушел в небытие. А из скважины сразу нефть пошла.