1. О графоманстве и прочем

НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

ПЕРВОЕ СООБРАЖЕНИЕ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ. Однажды (не будем уточнять, когда) один деятель (не будем уточнять, какой именно, укажем лишь: непосредственно связанный с культурой и сам сочиняющий неплохие стихи) сказал, что после пятидесятников (для некоторых – шестидесятников, а именно: Вознесенского, Рождественского, Евтушенко, Бродского и прочих) великих поэтов у нас нет, есть только сильные поэты. Вообще говоря, выразился он ещё более категорично: шелуха эпохи. Хотелось отмахнуться, дескать, на вкус и цвет… однако вспомнились мне его слова много позже и вот в каком аспекте: есть известный лозунг: поэт – рупор эпохи. Красиво, ударно… да только не рупор он вовсе – узник, узник эпохи.
ВТОРОЕ СООБРАЖЕНИЕ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ. Есть в интернете хорошее словечко: IMHO.  По сути своей это аббревиатура, прямая транслитерация английского in my humble opinion (дословно: по моему скромному мнению (ПМСМ)). Удачное словечко: IMHO, господа – не судите, я так думаю. Вообще, может это неправильно: насыщать язык заимствованиями? Поговаривают, однако, в интернете совсем другой русский… Да нет, русский язык – один, русский язык – един, а вот мнение о разных русских имеет своё объяснение: видите ли, язык, мало того, что разносторонен, так он ещё и изменчив, и тот ЛИТЕРАТУРНЫЙ язык, который многие почему-то (ясно почему: в школе так учили) опрометчиво считают собственно русским – это всего лишь попытки (и, надо сказать, не всегда удачные) описать то многообразие форм и средств языка, который существует и развивается независимо от науки (наука не развивает язык, наука переводит язык в разряд мёртвых, застывших, удобных для изучения).
Вот такие соображения. Посему: всё, что будет изложено ниже и позже – только одно из возможных мнений. IMHO, господа и дамы, ПМСМ.

О ГЛАВНОМ

Что такое поэт? Вот, наверное, самый животрепещущий вопрос на сегодня: почему одних называют поэтами, а других – графоманами (увы, философское: каждый поэт – автор, но не каждый автор - поэт)? Собственно, есть понятие дара. Только размытое оно какое-то, ничего не желающее объяснять, являющееся скорее некой меткой: вот у этого есть дар, а у того – нет. Размышляя над этой несуразицей, мы вдруг, неожиданно для себя, приходим к другому вопросу: а что же такое стихи? Здесь проще: СТИХИ – ЭТО СПОСОБ СКАЗАТЬ ОБ ОБЫЧНОМ НЕОБЫЧНЫМИ СЛОВАМИ, НЕОБЫЧНЫМ ОБРАЗОМ (плюс, естественно, весь инструментарий стихосложения, иначе странное, если не сказать большего, определение выходит, применимое, пожалуй, к творчеству вообще). Вот и получается, что поэт – это тот, кто умеет видеть мир несколько отлично от других (ер-р-р-р! пришли к расхожему “не от мира сего”). Чисто теоретически такое утверждение верно, на практике же оно выливается в поиск образов, способных “пробрать” читателя/слушателя что называется “до слёз, до жжения в груди”. Не умеешь мыслить нестандартными образами – не поэт. Настоящая теорема получилась.
Отсюда, однако, вытекает интересное следствие о том, что поэта слагают две сути: дар и умение. Дар приобрести нельзя (поэтом надо родиться), умение приобрести можно. Вот графоманство в этом аспекте и подразумевает умение (хорошо, если так), но не дар. С другой стороны дар (даже при небольшом умении) делает стихи заметными и достойными внимания.

В СВЕТЕ ПЕРВОГО СООБРАЖЕНИЯ…

Что такое умение? Умение (да простят меня филологи) – это поэтика. Подразумевает поэтика под собой набор выразительных средств языка, которые использует данный конкретный поэт, т.е. поэтика относится собственно к поэту. Поэтика относится также к конкретной эпохе: то, что было уместно (известно) в XVIII веке, неуместно в веке XX. Я часто слышу мнение, что современные поэты пишут лучше чем Фет, Блок, Пушкин… Так ли это? В плане поэтики – да. Поэты многому научились за прошедшие века. Оживи Пушкин сегодня, ему пришлось бы переучиваться, иначе он остался бы поэтом, но поэтом заурядным. В этом отношении поэт – узник эпохи, заложник той поэтики, тех выразительных средств языка, которые были известны в его время. С другой стороны, поэт как человек наделённый даром (и определённым типом мышления), остаётся актуальным и через века. Пушкин – Пушкин и сегодня.

В СВЕТЕ ВТОРОГО СООБРАЖЕНИЯ…

Многие поэты, не будучи филологами, изучая стихосложение, грешат созданием псевдолингвистических теорий. Я – не исключение. С одной стороны, любая классификация собственных познаний безоговорочно полезна. С другой, поэт вскоре убеждается, что попытки что-либо (хотя бы рифму) исчерпывающе классифицировать приводят к абсурду: “дерево” классификации усложняется бесконечно, но всё большее количество случаев ускользает от описания. Мало того, увлекаясь подобным “причёсыванием” собственных познаний, поэт неожиданно для себя так возвышает форму произведений, что образный и смысловой ряд отступают на задний план (поэт перестаёт адекватно воспринимать и свои и чужие стихи, рассматривая в первую очередь их внешнюю сторону, инструментовку). Парадокс: при несомненном прогрессе поэтики (читай: умения) стихи теряют свою привлекательность.
Возникает разумный вопрос: так надо ли классифицировать свои знания, если результат получается прямо противоположным задуманному? Нужно и должно. Видите ли, классификация неизмеримо ускоряет творческий рост поэта, помогает ему понять те закономерности, которые, несомненно, существуют в языке; помогает дать менее субъективную оценку собственного и чужого творчества; помогает увидеть пути дальнейшего совершенствования личной поэтики, в конечном счёте – определяет ту нишу, которую занимает поэт. Более того, СОЗНАТЕЛЬНЫЙ выбор тех или иных элементов поэтики эпохи для наполнения поэтики личной качественно много более значителен (так: сознательное и бессознательное использование глагольной рифмы – явления несопоставимые. Или так: телескоп можно использовать и без знания принципов его работы, но знание таковых принципов делает телескоп много более мощным и полезным инструментом). По большому счёту любой поэт – учёный, посредством эксперимента (стихосложения) изучающий язык. Абстрагируясь, можно сказать, что язык – это одновременно и предмет и средство изучения. Овладевать языком и изучать язык – путь совершенствования любого поэта.
Возникающий при изучении языка диктат формы (преодолимое явление) не губит дар, но надо помнить о том, что стихи – это, в первую очередь, смысловая нагрузка и образный ряд и только после этого – форма. Кроме того, творчество (как стихосложение, так и творчество вообще) есть мимемис (подражание чему-либо или кому-либо – другому поэту, окружающему миру, языку (в одной из его форм)). Поэт в процессе творчества использует (сознательно или несознательно) элементы (формы) живого языка (разговорной речи и т.д.), различие в том, что несознательное подражание является механическим, граничит с плагиатом, сознательное же – скорее парафраз (переложение, переосмысление), изучение. 

НЕОЧЕВИДНОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ    

Среди множества определений поэзии обнаруживается следующая занятная форма: поэзия – есть высшая форма существования языка. Так что же такое поэзия?
Известно, что всякая наука тогда становится наукой, когда она из ряда явлений выделяет некую закономерность, называя её законом; всякая наука тогда и только тогда становится философией, когда она пытается распространить найденные законы на мироздание в целом. Путь развития любой области человеческих знаний в общем-то однотипен: знание в конечном итоге ВЫДЕЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ФИЛОСОФИЮ, ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ЭТОЙ ФИЛОСОФИЕЙ И РАЗВИВАЕТСЯ ЭТОЙ ФИЛОСОФИЕЙ (наиболее известным доказательством такого утверждения служит теория относительности как гениальное обобщение и революция в познании окружающего мира). То есть философия – это высшая форма существования любой науки. Но тогда ПОЭЗИЯ ЕСТЬ ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА! Простите мне данную аллегорию, но некоторый смысл в ней есть. И ещё одно: ПОЭЗИЯ - УНИКАЛЬНЫЙ ГЕНЕРАТОР СЛУЧАЙНОСТЕЙ.

IMHO, дамы и господа, ПМСМ.