Брик

А спросите вы, «и как сумела?»,
Ведь он черногривый, высокий, статный.
А я как болонке ему надела
Ошейник с зеленым бантом.

А я целовала его губы
Своими губами дьявольскими,
И вот он сегодня меня любит,
И вот он меня славит.

А я поднимала его с постели,
Вися в телефоне цеце-мухою,
Когда его руки другой хотели
И был он моим слухом.

А я в чужое бросалась ложе,
Чтоб бросив меня, бежал разбиться,
И тигром сдыхал он в моей прихожей,
Не смея уйти, забыв проститься.

Чужою затягиваясь сигаретою,
Его золотые слова мучила,
Чтоб он перестал быть просто поэтом,
Таким, от случая к случаю.

Чтоб умер в стихах, чтобы корчась от ревности,
Он имя мое из огня высек,
Чтоб крылья ломая в плечо современности,
Стал в море моем – мысом.

Когда в него взглядом-мячом бросила,
Заплакали типографии.
Ведь имя блудливой моей особи
Написано в первой строке биографии.

И с жизни его запутанной ночи
Я взмахом одним сняла покрывала,
Чтоб знала страна моя, кого хочет
Поэт, чьи книжки она читала.

Я в каждую точку больного мира
Тянула за ним обожанья нити.
И он возвращался, и мазал миррой
Ноги мои. И просил выпить

С подушки улыбок моих шелковых.
Царапаясь о поцелуи,
Он слезы размазывал в рифмах мокрых,
Бумаге устраивая сабантуи.

И мне сказали: «Ведь как сумела?
Ведь лезет тебя провожать с поклоном.
Ведь голову сыплет пеплом и мелом,
Кидая в тебя свое я с балкона.

Осколками неба свои вены
Вплетает в игривые эти косы.
Духи тебе шлет из Парижа и Вены,
Не смеет в лицо твое глянуть косо.

Ведь как ты смогла? В громаду чувства
Врезаться и не разбиться?
Чего стоило, какого безумства
С чертом таким проститься?

Прогнать его. Засесть заставить
Писать в твою честь гимны?
Ведь даже сумев тебя оставить,
Умер, чтоб ты – в рифму!

С разбегу в любви твоей утопившись,
Как в млеющих водах Нила,
В костре твоем стлел, молодая рикша!»
А я его не любила.

И даже в смерти его любовь
Любовью не наказала.
Навылет пуля. Сердцем – кровь.
И снова страна узнала,

Что я – невенчанная жена –
С другим укатила в бричке.
Но повторяла сто лет Москва
Имя мое – Лиличка.