Крик Риму Федерико Гарсиа Лорка, перевод с испанск

Яблоки легко раненые
Остриём серебренной шпаги,
Под рваными облаками коралловыми руками,
Носящей в хребте своем миндальную горечь пламени,
Рыбий мышьяк акульего снадобья,
Акулий плачь по каплям скрывающий всех,
Розу, которую они ранят
Иглой затаившейся в кровотоке,
Вражеское перемирие и любовь, покрытые червяками,
Все упадут на тебя. Они упадут с большого купола,
Облизанного военными языками,
Где люди ссут на чистоту голубиную,
Выплевывая угольный шлак,
Оглушенные неистовыми бубенцами.

Потому что уже нет того, кто преломил хлеб и разлил вино,
Нет того, кто вырастил травы из умерших уст,
Нет того, кто сбросил льняную завесу лености,
Нет того, кто целил слезами раны слонов.
Это не больше, чем миллион кузнецов,
Кующих оковы детям, которые должны идти.
Это не больше, чем миллион плотников,
Сбивающих гроб без креста могил.
Это не больше, чем сонмы болей,
Срывающих покровы с мольбой о пуле.
Человек, презирающий голубя, должен был говорить,
Должен был звать голого, хоронящегося за колоннами
И сделать себе прививку проказы,
Оплакивать жуткий плач,
Который расколет его кольца с бриллиантами телефонов.
Но одетый человек
Презирает тайну колоса,
Презирает стон рОженицы,
Забывает, что Христос может еще превратить воду в вино,
Не понимает, что валюта горит в поцелуе чуда,
И льется невинная кровь на идиотский лик фазана

Учителя учат детей
Видеть чудесный свет, вырвавшийся из камней,
Но то, что приходит к ним, исходит из сточных ям,
Где шабАши черных язв.
Учителя поднимают набожный перст в задЫмленные купола,
Но за иконами нет любви,
Нет любви и в остекленевших глазах мощей.
Любовь пребывает в плоти, разрываемой жаждой,
В утлых хатенках, смываемых паводками,
Любовь пребывает в ямах, где борются змеи голода,
И в море скорби, качающем трупы чаек
И в кромешной темноте поцелуя, задушенного подушками.

Но старик с синими руками
Скажет: любовь, любовь, любовь,
Ожидаемая миллионами умирающих;
Он скажет любовь, любовь, любовь,
Меж громад, от нежности дрогнувших;
Он скажет: мир, мир, мир
На остриях ножей и в запахе пороха;
Он скажет: любовь, любовь, любовь,
До тех пор, пока не ощутит касание серебряных губ.

Кто здесь, кто здесь, ау! Кто здесь,
Негры, подающие плевательницы,
Мальчики, дрожащие и бледные от ужаса школ,
Женщины, захлебнувшиеся в минеральных маслах,
Топот молотов, скрипки и облака,
Должны кричать, хоть мозги их звездами разбрызганы по стенАм,
Должны кричать, стоя под куполами,
Должны кричать в неистовом пламени,
Должны кричать в обезумевшем снеге,
Должны кричать с головою, полной дерьма,
Должны кричать в каждую ночь соития,
Должны кричать самым наглым голосом,
До тех пор, пока города не будут дрожать, как девочки
И рухнут тюрьмы масла и музыки,
Поскольку мы жаждем хлеба насущного,
Цветка ольхи и бесконечной нежности,
Поскольку хотим мы выполнить волю Земли,
Дарующей всем плоды свои.