7. Голос Вертинского

- Что, все романтничаешь?!      
Его никто не звал, он пришел сам, ворвался, влетел, словно бы вылился из дождевой пыли, оседавшей на все вокруг уже не первый день.
- Пишу помаленьку.               
- Ну-ну, - улыбочка вынырнула из-под широких полей насквозь промокшей шляпы.
- Чаем угостишь?!            
- Почему нет? Раздевайся, я пока чайник поставлю...
- Ну так вот, - ароматные клубы чайного пара уже поднимались над чашками. - Я ведь по делу.
- Вот выпьем чаю, согреешься, тогда и поговорим.
- Де ну тебя, - рассердился он. - «Согреешься»! «Поговорим»! Ну прямо дружеские посиделки!
- А что у нас? Деловое совещание?!
- Да дело же говорю! Важное. Кстати, по поводу твоего бумагомарания! - он вопросительно посмотрел на меня.
- В общем, я тут кое-кому о тебе рассказал, ну и он...
- Кое-кто?
- Да перестань ты!               
- Ладно, говори, говори.
- Он тобой заинтересовался и хочет, чтобы ты... -  улыбочка снова скользнула по его лицу...
- Что, неужели нашелся сумасшедший, ре-шившийся меня издавать?!
- Н…н…н  и да, и нет.
- Как?..   
- Понимаешь, - вопросительная складка съежилась на переносице, - он хочет, чтобы ты написал роман.
- Роман?!
- Ну, или повесть. Страниц на 200 – 300.
- 200... А он что и объем устанавливает?!             
- Ты опять?!               
- Хорошо, хорошо, а о чем?               
- Да о чем хочешь. Только, чтобы читать было интересно.
- То есть?
- Ну, чтобы ситуации, там, разные, приключения, перестрелки... Ну, понимаешь?
- Погоди, погоди...               
- А чего годить то, чего годить?!
- Но ведь я такое не пишу...               
- Вот! - снова взорвался он, - Да пойми ты! Пишу - не пишу!.. Ты ведь так ноги протянешь на свою учительскую!.. Я же о тебе, дурик, думаю!.. 
- Нет, это ты пойми!.. Пойми, наконец. Да не буду я браться за то, чего не умею, да и не хочу...
- Видишь! «Не хочу»! А деньги? А жить на что?! Ты об этом...
- Да при чем тут деньги! Что я из-за них пишу, что ли?!
- Ну-ну, - по-волчьи как-то посмотрел он, - Совсем ты рехнулся.
- Да почему рехнулся!.. Знаешь, что Моцарт, гениальный Моцарт, ответил, когда издатель сказал ему: «Ваша музыка плохо продается»? Он сказал: «Ну что ж, значит у меня не будет денег».
- Э! Вот ты куда метишь! Гений! Мученик! Всеобщее признание через века! Да здравствует Господин Гений!
- Что ты такое говоришь?! Я просто привел пример, и все.
- «И все», - передразнил он. - И неужели ты доволен тем, что имеешь?
- А что?
- А то!.. Да тебя же никто не читает.
- Ну, это ты загнул. Человек 5-6 всегда читают мои новые.
- И все! 5-6?! И тебе этого достаточно?!
- Достаточно и одного человека. Вот если и его нет...
- Тогда что?! Что?! Петлю на шею, да! Револьвер в рот?!
- Ты вот что. Дождь вон утих. Пойдем-ка я тебя до трамвая провожу. Вечереет уже...               
- Ладно, - как-то резко успокоился он. - Ты все-таки подумай... Подумаешь?..

х х х

Облезлый, взмыленный вагон трамвая исчез в белесой туманной мгле... Что ж, домой... Домой.
Взбухшая коричневая жижа чьвякает под ногами... "Вы, слова залетные...куда", Господи. Неужели его еще кто-то слушает?.. Такой же, наверное...
А слова летели такие простые и грустные "Тут живут чужие гспода"... летели куда-то вверх "И чужая радость и беда"... Вверх, "И для них чужие, на-все-гда" Вверх! К свету! Через туман и темноту...