21. Человечек сказка и для детей

Никто не знал, откуда он взялся. Просто сначала кто-то провел пальцем по запотевшему троллейбусному стеклу. Провел раз, другой. Вот и получился человечек. Его, правда, никто не заметил. Он ведь не настоящий был – на стекле нарисованный. Смешной такой. И сквозь полосочки, из которых он был сделан, промокшая улица проглядывала.
А все так было.
Чей-то тонкий дрожащий пальчик провел по стеклу, и появился глаз, еще провел – появился другой.
«Ой! - человечек посмотрел на грустное лицо девушки. - Смотри-ка, по лицу катятся слезинки, как дождик за окошком».
Девушка человечка дорисовала, посмотрела на него и улыбнулась. Только не весело улыбнулась, а грустно так.               
Человечек тоже хотел улыбнуться, но не смог, он ведь не настоящий был – на стекле нарисованный.
Девушка посидела еще немножко. Но тут, наверное, ей выходить время пришло. Она встала. Посмотрела в последний раз на человечка, подумала, да и нарисовала ему улыбку. Улыбнулся ей человечек, и она ему улыбнулась – снова с грустинкой. Только грустинки на этот раз меньше было. Улыбнулась и из троллейбуса вышла.
А на место девушки дяденька сел. Большой такой, в серьезных очках и с умной лысиной. Он на стекло посмотрел, но человечка не заметил, а только нахмурился:
- У, - говорит, - как запотело. - Что же это, - говорит, - за погода? Потом взял да и провел рукой как раз по тому месту, где человечек нарисован был. От человечка одна только улыбка и осталась. И еще уха кусочек, совсем маленький. Через него слышно плохо было, но дяденьку человечек слышал - тот близко сидел.
Дяденька все сквозь серьезные очки за окошко глядел да охал:
- Мне, - говорит, - выходить скоро, а дождь все идет и идет. Не погода, а сплошное безобразие.
А потом замолчал. Вышел, наверное.
Потом немножко тихо было. И вдруг:
- Ой, мама, смотри! Окошко улыбается.
- Как улыбается?
- Ну вот, смотри, - детский пальчик коснулся губ человечка.
- Вечно ты все выдумываешь!
- А вот и не выдумываю! Я сейчас окошку и глазки нарисую, - детский пальчик провел по стеклу и сделал человечкины глазки как раз там, где они до того были.
Посмотрел человечек на девочку: на перепутавшиеся волосики, на промокшую курточку, и, уж не знаю, как это у него вышло, еще шире улыбнулся. Хоть и не настоящий был, а только на стекле нарисованный.