23. Забывчивая статуя

Статуя стояла посреди старого парка на окраине города. Она была уже немолода, но годам так и не удалось убить красоту ее. Мраморное ее тело, лицо, руки - все было так же прекрасно, как и много лет назад, когда под покровом ночи на чердаке ветхого дома великий мастер сотворял ее. Мастер мечтал, что она украсит королевский дворец, и сам король будет восхищаться красотой ее белоснежного тела, ее грацией, прелестным лицом, мраморными кудрями волос ее. Мечтал, но... Старый мастер умер, так и не успев закончить свою работу - одна из стоп мраморной красавицы так и не освободилась от каменных одежд.            
После смерти мастера все его имущество пошло с молотка. Статую тоже выставили на продажу, и ее купил какой-то коммерсант. Он привез каменную красавицу в свое имение и вознес на прекрасный пьедестал черного мрамора. О, как она была счастлива тогда! Как билось ее сердце. (Ведь сердца есть даже у статуй)…
Сколько лет минуло с той поры! Не раз переезжала она с места на место, кочевала из одной страны в другую, пока, наконец, не очутилась в этом маленьком парке на краю провинциального города.
Холод… В тот вечер действительно было холодно. Статуе казалось, что всемогущий господин Холод проник своим пристальным, внимательным взглядом в каждую веточку, в самую сердцевину древесных стволов, заставил деревья трепетать, заставил их снимать перед ним золотые шляпы крон. Проник он и в мрамор тела статуи. О нет! Ей не было холодно - статуи не чувствуют ни жары, ни холода. С грустью взирала она белыми пустыми глазами на корявые и мрачные стволы деревьев, на крючковатые ветви их крон, растерявших уже почти все яркие монеты листьев своих.
Старый парк хотел согреть ее. Он осыпал статую дождем листьев, пытался укрыть ими красавицу. Тогда он был похож на старого, седого и очень мудрого отца, осторожно пеленающего статую в золотое одеяльце, словно маленькую свою дочурку. Но старания его были тщетны. Листья не могли укрыть статую. Они лишь касались гладкой ее плоти. Касались и падали на камни парковой дорожки. «Ах, как наверное хорошо быть листом, - думала она, - вот так бы сейчас подняться в воздух, подхваченной ветром и лететь, лететь... Что это?» - Незаметно наступившую тьму прорвал резкий звук. Он нарастал... Вот он уже перешел в грохот - тьму вспороли светлые пятна фар, и в парк влетел, страшно грохоча, грузовик. Подкатив к статуе, он резко затормозил, чуть не врезавшись бампером в пьедестал. Из кабины  выскочили две темные фигуры.
- Давай, - закричала одна из них, - толкаем! 
Грязные громадные ручищи вцепились в мраморную белизну ног ее и начали раскачивать.   
- Отпустите! Оставьте! - хотела крикнуть статуя, забыв, что она не умеет говорить. Тело ее накренилось. Мгновение, и она рухнула на доски кузова грузовика. Вновь раздались истошные вопли мотора и машина понеслась вон из парка.

Поворот. Еще поворот. Резкий вираж. Фары осветили серое полотно трассы. Грузовик теперь просто летел, словно крыльями, неуклюже рассекая бортами воздух. По бокам неслась темная лесная стена, словно узором украшенная желтыми клочьями лысеющих деревьев. Деревья, а впереди тьма ночи, изорванная в куски огнями фар. Машина стрелой срезала ночную тьму, как вдруг... Древесная стена скрыла от глаз сидевших в кабине грузовика крутой поворот. Завизжали тормоза, но... Поздно. Теперь рокот мотора походил на рев раненого зверя, проигравшего последнюю схватку со смертью. Машина несколько раз перевернулась и со всего маху врезалась в истершийся золотой ковер леса. Словно в агонии она дернулась, мотор взвизгнул, как бедное придушенное существо и все стихло...

Утро осторожно подбиралось к лесу, легонько поглаживая его колючие верхушки. Ничто больше не нарушало тишины. Все спало. Внизу, у земли, было темно, лишь под одним из деревьев что-то белело.
Статуя лежала вся усыпанная кленовыми звездами. О, как больно ей было. При падении ей оторвало кусочек ее прекрасной ноги. Тот самый, который не успел закончить старый мастер.
«Ах, как больно, как больно, - думала статуя, забыв, что она не может чувствовать боль, - Как больно»...
Солнце осторожно выглянуло из-за верхушек деревьев, озарив добрым, румяным ликом своим каждый лесной закуток. Статуя взглянула своими прекрасными глазами на солнце и... По ее щеке покатились росинки слез. Статуя плакала. Это были первые слезы в ее долгой жизни. Статуя плакала, забыв, что она всего только камень... Камень попавший в руки великого мастера.