Дагерротип

    Я увидел его. В белой от снега степи. На обочине старой дороги. В сером строительном вагончике, лишенном колес и поставленном на невысокий фундамент из белого кирпича. Там, где в светло-серую металлическую стену было врезано металлическое окно.
    Выкрашенное в солнечно-желтый цвет, как рама картину, оно отделяло от серой стены угол старого стола с поцарапанной, давно утратившей блеск, столешницей и его, молодого мальчика, сидящего за этим столом, освещенного откуда-то сверху ровным светом лампы.
    Он сидел, подперев щеку, и глаза его, глубокие и темные, смотрели вдаль, словно там, где в единое серое полотно сливались заснеженная земля и вечернее небо пытались найти ответ на некий, давно заданный вопрос.
    Как нелепо смотрелась его грубая таможенная форма: бледно-сиреневый бушлат и зимняя армейская шапка с яркой кокардой на фоне этих задумчивых глаз, спокойного лица и руки, подпирающей молчаливый подбородок.
    Что он делал здесь, среди мерзлого, покрытого ледяной коркой снега, в темной, холодной, оставленной даже ветром степи, в вагончике таможенного контроля, у полосатого шлагбаума, отделяющего друг от друга два народа. Почему одел он эту нелепую форму?      
    О чем думал? Что хотел сказать… Он ли хотел сказать?..