Как муха в тени афродиты

На сцене он хрупкий. Его концерты проходят ТАКИ при стечении народа, ибо он – поэт, а потом уже бард, балагур и просто человек-чек! яркий и обворожительный. Интересно, что в зале всегда присутствуют его земные пассии – всех возможных времен и всех возрастов. Правда, они эшелонируются по рядам, но этим только, для тех, кто наблюдает это впервые – только вызывают удивление. Им вечно НАДЦАТЬ: от пятнадцати до шестидесяти… И это – прекрасно!

Веле Штылвелд

МУХИ

Не в силах осознать мы, почему-то,
и в этом наша главная беда,
что для природы люди – те же мухи,
а разница – в количестве вреда.

МУРАШКИ

Коли ми зрозуміємо нарешті,
плюндруючи навколишні світи,
що для природи люди – ті ж мурашки,
а кращий той, хто менше насмітив.

В ПЛЕНУ У ТЕЛА

Моя душа в плену у тела.
Ему привык я угождать.
Над миром власти захотел я?
С собой не в силах совладать.

В ПОЛОНІ ТІЛА

Знов до якоїсь Афродіти
від жінки тягне мене з хати.
Бажаю світом володіти?
Собі не можу ради дати.

Рядом

Искал у вас вниманья, словно счастья.
Стучался песней в дверь, просился на дом.
Вы все еще вздохнете в одночасье
и скажете: – А он был с нами рядом.

Поруч

Шукав у вашім серці я притулку.
Благав уваги, наче порятунку.
Ще скажуть всі, праворуч та ліворуч,
зітхаючи: – А він був з нами поруч.

ИЗ СТРАНСТВИЙ

Из странствий, воротясь к своей жене,
мы резко прибавляем ей в цене,
поскольку кроме собственной жены,
мы никому на свете не нужны.

З ЧУЖИНИ

Вертаючись додому з чужини,
ми жінці докладаємо ціни.
Хоч все нас тягне іншої шукать,
потрібні ми лише своїм жінкам.