Искушение

Адам шел по райскому саду и скучал. Все было как обычно. Тигры играли с ягнятами, райские птицы горланили свои  песни, забавный медвежонок насаждался душистым медом, а заботливые пчелы, устремились за новой порцией нектара. Все были довольны и веселы, но только Адам почему-то сегодня всем мешал, и никто не хотел принимать его в свою компанию.
Две газели, например, затеяли друг с другом какую-то странную, полную нежности, но не очень понятную для Адама игру и были очень недовольны, когда он попытался тоже принять в ней участие. Пара кобр, тесно сплетясь друг с другом, самозабвенно предавались диковинному и томному танцу, полному странной тайны и неги. А когда зачарованный его красотой, Адам нагнулся их погладить, змеи недовольно зашипели на него и угрожающе раздули свои капюшоны. Двое львов, томимые, видимо, этим же неведомым Адаму чувством, играя друг с другом, мурлыкали так нежно и призывно, что Адам тоже  начал, подражая им, кататься по траве и мычать, но удивлённые звери только фыркнули презрительно и ... сбежали. Ну, а уж когда он споткнулся о блаженно урчащего леопарда, покусывающего за шею, трепещущую под ним подругу, удивлению первого человека просто не было предела. Особенно, когда потревоженная им парочка, вдруг дружно рыкнула в его сторону, недвусмысленно выразив, таким образом, свое недовольство его совершенно неуместным появлением перед ними в эту минуту.
"Что происходит вокруг меня, Господи?- воскликнул встревоженный Адам, обращаясь к своему небесному отцу. -  Я чувствую себя лишним. Никто сегодня не хочет играть со мной. И всем я мешаю. Почему животные уединяются парами и предаются между собой играм для меня неведомым, в которые меня не принимают? И почему у меня нет подруги, с которой и я мог бы, удаляясь ото всех, предаваться тому, что, по-видимому, столь увлекательно, что его можно предпочесть всему, доныне мне известному? Мне скучно, Господи! Я одинок, потому что нет у меня подруги и нет больше таких, как я!"
И услышал Бог своего сына, и стало ему жаль его. Но, поскольку, Адам был сотворен по образу и подобию своего небесного Отца из земли, то решил Господь поэкспериментировать. И вылепил он подругу для своего самого совершенного Создания из уже созданного материала, а именно, из ребра самого Адама. Но когда закончил Господь работу и увидел творение рук своих, ахнул он от восхищения и позавидовал Адаму. Жаль ему стало отдавать в жены наивному несмышленышу такую Красоту. И решил он так. Подруга Адаму, конечно, нужна. Но, поскольку, она сотворена из ребра его, то считать их следует родственниками и всякие брачные отношения между ними запретить. А еще лучше, объявить эти отношения тайной или, даже, страшным грехом. А со временем, когда настроение будет, создать для Адама кого-нибудь попроще, да и не из ребра уже (себя дразнить, да и его опять калечить), а скажем, опять же из глины – материала уже опробованного. На том и порешил. И Адаму строго наказал ничему больше не удивляться и понять не пытаться, а жить просто и беззаботно, как и раньше. Тем более, что и он теперь не один, а, как и все, с подругой, имя которой будет Ева.
А Адаму больше ничего и не нужно стало. Он был счастлив совершенно. Подруга у него получилась на славу: веселая, красивая  - выдумщица и фантазерка. Так что скучать стало некогда.
Все было чудесно и здорово, да не учел Господь, что, и Ева, со временем, странное вокруг замечать начала. Но, в отличие от Адама, за разъяснением к Господу не обратилась, а начала Адама пытать. А когда поняла, что толку от него чуть: только страх один перед запретом  Творца, стала ко всем тварям приставать. Пытались ей звери объяснить тайну, что влекла их друг к другу, старались очень, да ничего не получалось. Ибо спала в людях природа, и зов ее великий был для них неведом.
Однажды, задремал Адам под деревом, а Ева рядом сидела и от нечего делать, палочкой землю ковыряла, Вдруг сверху что-то тихо зашуршало. Подняла девица глаза, а на ветвях змея раскачивается, с яблочком райским играет. И вспомнила Ева, что всех зверей она об их тайне спрашивала, а змею, самую мудрую из всех, почему-то нет. И, недолго думая, тем более что делать было нечего, обратилась она к твари с мучавшим ее вопросом -  что заставляет всех животных уединяться парами, а затем предаваться друг с другом играм чудным и для них с Адамом, непонятным?
Змея молча листочек от яблока отделила и он, в воздухе немного покружась, Адаму между ног опустился. А Еве она само яблоко протянула и предложила Адама разбудить, да не просто, а непременно язычком сначала пощекотать те места, что она укажет, а затем, когда он  окончательно проснется, яблочком угостить. А еще яблочко нужно съесть непременно вместе и лучше, если последний его кусочек Адам получит из ротика самой Евы.
Очень все это Еве забавным показалось, и она немедленно приступила, сначала робко и неуверенно, а постепенно все, более увлекаясь, к выполнению этого странного задания.
Бедный-бедный Адам! Боюсь, что за все, что произошло с ним позже, ответственность несет только Ева. Она так самозабвенно и с таким вдохновением выполняла задания своей хитромудрой учительницы, что бедный Адам понял, что такое блаженство раньше, чем успел  проснуться.
Ну, а уж когда он с блаженным стоном открыл глаза и увидел рядом с собой свою прекрасную искусительницу, разрумянившуюся и смеющуюся, с ароматным яблоком в руках, соображать что - либо еще он был совершенно не способен. Запах яблока впервые пьянил его, а возможность
съесть его пополам с Евой,  вызвала бурю восторга. Они кусали яблоко по очереди, дурачась, и вырывая, его друг у друга, а когда остался последний кусочек и Ева, положив его к себе в ротик, потянулась c ним к губам Адама, случилось невероятное. Листочек, который змея, откусив от яблока, уронила на Адама, вдруг странно зашевелился, приподнялся и соскользнул, открыв у Адама нечто такое, что повергло сначала Адама, потому что он впервые это почувствовал, а потом и Еву, когда она впервые это увидела, в страшное изумление. Им открылась тайна...
Великая тайна, которую скрывал от них Бог! ОНИ БЫЛИ РАЗНЫЕ!!! Они были Мужчиной и Женщиной!
И впервые осознав это, они с восторгом бросились друг другу в объятия, движимые самым прекрасным и самым естественным чувством на свете, тем, о котором им безуспешно пытались рассказать звери и которое, так ревниво, скрывал от них их завистливый Бог.