Прости меня, дружище ленинград. крутится, вертится шар голубой

На Невском барабанит нудный дождь.
Сигналят "Вольво". Им теперь дорога.
С броневика несчатстый мокрый вождь
Сросил невесело: “Ну как же так, Серега?

У нас по-прежнему дожди и холодрыга
И дело революции в загоне.
Рабочий класс торгует, как барыга.
Лимонов – главный большевик – на зоне.”

А я ответил тихо Ильичу:
Нам по... все, что вам было по плечу.

Я здесь родился,
Но не пригодился.
И Петербург сменить на гамбургер был рад.
Хлебнул заморский едкий дым
Прости, был глупым был и молодым.
Прости меня, дружище Ленинград.

Исакий меня принял, как отец.
И даже медный Петр прослезился:
“Серега, молодец! Вернулся наконец.
Постой тут за меня, я притомился.

А я пока порядок наведу.
На рею всех, кто тащит, а не сеет.”
Потом промолвил: “Только на беду.
Совсем тогда Рассея опустеет.”

А я ответил тихо так Петру:
Мне царский чин совсем не по нутру.

Я здесь родился,
Но не пригодился.
И Петербург сменить на гамбургер был рад.
Хлебнул заморский едкий дым
Прости, был глупым был и молодым.
Прости меня, дружище Ленинград.

Как Петергоф по-прежему красив!
Тенисты парки и статс-дамы ярки.
Теперь гуляет новый класс спесив,
Где раньше млели на эксурсиях доярки.

У “Европейской” дам расклад другой.
За сто зеленых заласкают в стельку.
Да я приехал, я вернулся Питер мой...
Да только вот всего лишь на недельку.

И я спросил тихонько сам себя:
Вот ты простишь. А я прощу тебя?

Я здесь родился,
Но не пригодился.
И Петербург сменить на гамбургер был рад.
Хлебнул заморский едкий дым
Прости, был глупым был и молодым.
Прости меня, дружище Ленинград.