Сказка о Синдбаде Мореходе

Эссе о сказках 1001 ночь в Южной мастерской Феано
http://stihi.ru/avtor/feana
 



-   Это  сказка,  что  красива  и  ясна,
Даже  если  не  разгадана  она,
Стоит  дорого,  порою,  целой  жизни,
В ней  за  красочным  сюжетом…  злато  мысли!
Даже  если  вы  о  ней  и  позабыли,
Но  она  хранит  в  себе  седые  были.

Эта  сказка  о  судьбе  для  человека,
Что таинственно  укрыта  в  крыльях  века,
Не  прочитана,  как  надо,  до  конца…
Не  востребована  силою  творца…

Стану  ль слово   я  напрасно говорить?
Слово  сказки  учит  думать  о  судьбе,
Слово  было  у  истока,  что  в  тебе…
Срок  придёт,  само  захочет  мир  творить…



Синдбад (от перс. — Sandb;d,араб. — as-Sindib;d al-Ba;ri) — имя легендарного моряка, попадавшего во множество фантастических приключений во время путешествий через моря к востоку от Африки и к югу от Азии. Коллекция историй его путешествий составляет «Семь путешествий Синдбада-морехода» в книге «Тысяча и одна ночь» и основана частью на реальном опыте восточных мореплавателей, частью — на античной поэзии, такой как «Одиссея» Гомера, а частью — на индийских и персидских чудесных рассказах-«мирабилиях».


Считается, что прообразом Синбада был китайский мореплаватель эпохи династии Мин Чжэн Хэ имевший буддистское прозвище Саньбао — «Три Сокровища» или «Три Драгоценности». Согласно Нидэму, несмотря на несомненно мусульманское происхождение, это прозвище служит напоминанием о «трёх драгоценностях». В своих плаваниях Саньбао совершил 7 путешествий в Западный океан.

По мотивам сказок снято множество художественных и мультипликационных фильмов.

Путешествия Синдбада

Первое — к острову, оказавшемуся китом.
Второе — встреча с птицей Рух.
Третье — встреча с великаном-людоедом.
Четвёртое — путешествие в Индию и женитьба на индуске.
Пятое — Синдбад становится рабом злого деда.
Шестое — путешествие в страну крылатых людей.
Седьмое — последнее путешествие Синдбада.


((()))








 



Серия «Сказки 1001 ночь
в ритмах Феаны»




Редакция 2020 г.
Книги Семи Морей
;


Сказка о Синдбаде Мореходе. Сборник 1001 ночь/ Феано. Книги Семи Морей. Библиотека галактического Ковчега. Первое издание - СПб.: Серебряная Нить, 2014. – Кол-во страниц – 144
Редакция 2020 г.

ISBN 978-5-8853-4641-2


Друзья, все мы – путешественники по морям Жизни души странствующей, познаём  мир на личном, непростом опыте.  Оказывается, бывает интересно сопоставить свой опыт с тем, что запечатлён в вечных сказках.  С удивлением мы обнаруживаем не только сходство сюжетов, но узнаём и зеркальные проекции пережитого эзотерического опыта души. «Сказка о  Синдбаде Мореходе» – одна из книг серии «Сказки 1001 ночь в ритмах» – появилась на свет в первый год третьего тысячелетия, заложив основу для последующих книг серии.
Попутного нам ветра странствий!

© Феано



 




Путешествия  Синдбада
Морехода
Редакция - 2020 г.

Ритмичная версия создана на основе перевода с арабского оригинала М.А. Салье.

 
 ;
Содержание

От автора - 5
О  СКАЗКАХ  1001  НОЧИ - 10
СКАЗКА О ЦАРЕ ШАХРИЯРЕ И  ЕГО БРАТЕ 11,
ЦАРИЦА ШАХРАЗАДА И ЕЕ  СЕСТРА 21
Путешествия Синдбада Морехода 29
Рассказ  о  первом  путешествии 33
Рассказ о втором  путешествии 49
Рассказ  о третьем  путешествии 62
Рассказ  о четвертом путешествии 79
Рассказ  о  пятом  путешествии 95
Рассказ  о  шестом  путешествии 107
Рассказ  о седьмом  путешествии 120


В других книгах Сказок:

Сказки о Соломоне, Маруф  башмачник,
Сказки попугая, Аладдин  и волшебная лампа. Индийские сказки,
Сказка о Камр-аз-Замане, О  Хасибе  и  Царице  Змей.  Сказки  дервишей,  Притчи  народов  мира, басни Эзопа  и  жизнеописание.
Хитопадеша, Сказки новые  и воспоминания:
по сюжетам старых сказок знаменитых сказочников, волшебников искусного слова - Руми, Аттара, Санои, Джами и других суфиев.
Сказки галактики Водоворот.
Эхо сказок  Пифагора,  Апулея,  Андерсена,  Рериха и др.




От автора

Ну откуда мне было знать, что одна минута, а может быть, вовсе и не минута, но всего несколько первых мгновений восприятия фотографии далёкой галактики Водоворот, перевернут мою жизнь столь стремительно и сделают меня иным существом, галактическим…

Разве человек в здравом уме, а я была в то время такова,  станет представлять себя кем-то, живущим в дальних мирах Космоса, одновременно в нескольких проекциях? Да никакая фантазия не убедила бы меня, что вся я, имею в виду тройственную сущность тело-мысли-чувства,  рассредоточена по нескольким малознакомым мне галактикам, из которых Млечный Путь не самая большая.  Как поверить, что земное тело моё занимает не более малой доли процента того неизмеримого вещественного единства, чьё качественное состояние выразить столь же затруднительно, как и численное, ибо измерения качеств восприятия иррациональны. Да-да, именно расширенное восприятие  таинственно и удивительно.  Все чувственно-осознаваемые способности рассредоточенной по мирам души, соприкасающейся с чем-либо и отражающей в себе это что-либо ощущеньями, и являются моим миром, настоящим. Поэтому можно сказать так, мир – это восприятие его – (физически, душой и духом), каким бы великим или исчезающее малым он ни казался другому воспринимающему существу. Внезапная любовь к загадочному образу, запечатлённому на фотографии галактики, конечно же, не могла сравниться с любовью земной, но вместила её, раскрыв новые пространства души. Любовь естественное состояние и стремление каждого мирного человека, каждой сущности природы, с этим утверждением вряд ли кто станет спорить, если хорошенько подумает. Но любовь, что возникла в глубине души и стала настоящим, волшебным событием, потрясением, чудом, радостью прикосновения тайны, возможностью волшебства и долгих странствий по звёздным мирам, эта любовь – воистину безгранична.  Своей непостижимой умом сутью любовь и извлекла наружу ту, хорошо запрятанную в многослойных галактических одёжках душу, как жемчужину галактического моря, о которой говорят, что она главная, духовная  сила мира. Сокровище Вселенной!

Она в каждом из нас ждёт своего часа, ждёт внимания к себе и верит в нас, дорогие люди!  Духовные силы – это все силы природы, вот только природа сил различается заметнее, чем, к примеру, камень и море, планеты и звёзды, телесное и душевное. Пусть уж философы займутся разъяснением эзотерических образов и смыслов, я же намерена рассказать историю своих путешествий по мирам. По порядку и начну.  Но начать придётся не с первого моего путешествия, его я не вспомнила ещё, но со сто двадцать первого. Так как сто двадцатое было очень маленьким вспоминанием – Когда была я морем. Сто девятнадцатое – когда была жемчужиной, сто восемнадцатое, - когда была хвоинкой… Стоп! В сто двадцать первом я была Синдбадом-Мореходом!

Любовь жизни моей – волшебная Сказка. Эти слова выглядят детски наивными и мало что значат для человека дела, озабоченного современным ритмом жизни, читающего сказки и притчи для развлечения. Тем не менее, многие люди с уважением относятся к знакам судьбы и постоянству основы для временных процессов. Постоянство нам дарят древние сказки и легенды, всё долгоживущее. Желание узнать о личном будущем побеждает привычный скептицизм, и однажды люди всё же погружаются в сказочные миры.  В поиске Себя вечного, как основе для себя временного.

Восточный колорит Сказок 1001 ночь окрашивает сюжеты так, что картины возникают в сознании сами собой.  Необычные образы будоражат ум, расталкивая спящие уголки памяти в сознании, начиная новую жизнь. В ритмичных переложениях сказок я старалась сохранять исходные смыслы, дух рассказчика-морехода, ту самую постоянную основу для временных сюжетов, обновляющихся в каждом веке текстов. Обновлённые сказки тотчас же окрашиваются личностными качествами переводчиков и пересказчиков. Иначе не бывает, поэтому я обратилась непосредственно к древним Авторам, древнейшей душе. Для обретения такой возможности мне пришлось проделать долгий и интересный путь знакомства с тысячами других сказок, первоисточников и мифов, погружаясь в их эзотерические смыслы, я училась ежедневно и ежечасно, практикуя получаемое знание на опыте жизни. Сотворчество и преемственность – необходимые составляющие процесса развития души, роста её структуры, а также, передачи знания глубины веков наследникам, в каком бы времени это взаимодействие ни происходило. Однако небольшие добавления, которые появлялись в старых текстах, согласовывала я именно с древними Авторами. Вы спросите, - как же это? Сознаюсь, ничего нового я не придумала, но делала это так же, как в своё время делали и они – любовью и мудростью души.


С благодарностью ко всем Авторам, переводчикам, издателям и моим близким, драгоценным помощникам!

Феана






 

Во Имя великого и всемилосердного,
сокрытого от глаз и ума Тайной…

;
 


Что говорить  о  сказках  тысячи  ночей?
Скажу немного - выйдет  скупо  или  бледно,
скажу пространно, выйдет скучно, хоть и  верно,
а  не  скажу -  не  засияет  свет  очей…
«Всё возвращается»,  приходит новый  срок…-
подарит  сказка  вам   древнейших  лет  урок,
засветит  звёздами!  Сюжеты  поведут
с  собой  читателя   намёками,  загадкой
о  тех  событиях, что  были  на  пути,
и  тех,  что  следует  уму  ещё  пройти…
В сюжетах суфиев суть скрыта за заплаткой!



***



-  Вот  сказка  о  Синдбаде  мореходе:
О   трудных  путешествиях  его,
О  цели  их,  где  жизни  существо.
Послушайте  о  первом  вы  походе…

Так  сказку  Шахразада  начинала
И с первых слов царь  будто  пробудился,
Да  в  плаванье  далёкое  пустился.
Волшебным чудом  сказка  увлекала…










 ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

 

-   Это  сказка,  что  красива  и  ясна,
Даже  если  не  разгадана  она,
Стоит  дорого,  порою,  целой  жизни,

В ней за красочным сюжетом злато  мысли!
Даже  если  вы  о  ней  и  позабыли,
Но  она  хранит  в  себе  седые  были.

Эта  сказка  о  судьбе  для  человека,
Что таинственно  укрыта  в  крыльях  века,
Не  прочитана,  как  надо,  до  конца…
Не  востребована  силою  творца…

Стану  ль слово   я  напрасно говорить?
Слово  сказки  учит  думать  о  судьбе,
Слово  было  у  истока,  что  в  тебе…
Срок  придёт,  само  захочет  мир  творить…

Сказок множество в народе о
Синдбаде Мореходе,
О  далёких  островах,  о  затерянных  мирах.
О чудовищах ужасных, о лесах, горах  прекрасных…

Приключения Синдбада –
то не сказки рая,  ада,
То неведомые были, где  душа  и  духи  жили,
Где бывали сами вы в  чудных Далях  старины.
Может,  вспомните  чего?
Было  то  давным-давно…

Так давайте вместе с вами за попутными  ветрами поплывём туда, где сказка величайшая  подсказка ваших собственных деяний  в  Океане  вспоминаний.
Каждый  помнит о себе, о  родных  и о  судьбе,
О печалях и потерях, о глубинах жизни,  целях,
И о том, как было больно, следом радостно,  привольно,
О сторонушке  родной,  об  игрушке  заводной,
О  подарках  в  Новый  год,  обо  всём,  но  в  свой  черёд…

Так и мы начнём с начала, от извечного  причала,
Где  торговля  бойко  шла  каждый  день  с  шести  утра:
Крикуны,  мастеровые,  гончары  и  удалые
Моряки  Семи  морей.  Много  было  там  людей.

Одного  из  них  все  звали
 аль-Синдбадом  и  вверяли
Кто  товар,  а  кто  иное,  поручение  благое.
Тот  носильщиком  трудился.  Как-то  раз  он  притомился,
Да  с  усталости  присел  отдохнуть  слегка  от  дел.

Выбрав лавку у калитки под акацией зелёной,
Что нависла над забором, он не скрыл своей улыбки, а  глядел  да  восхищался  на  богатый  чудный  дом,  улетая ветерком… в сказку. Негой наполнялся…
Слышал  пенье  птиц,  стихи,  звук  лютни  и  голоса,
А  вокруг  плыла  краса  взмахом  крыльев  белых  птиц…
Восславляли  все  Аллаха  на  различных  языках,
Звёзды  зрели в небесах,  исчезало чувство  страха…

К  небу  взор  он  устремил  и  воззвал:  -  Хвала  Аллаху!
О,  творец,  о,  свет  без  мрака,  ты  мне  ясность  подарил!
О,  прости  за  все  грехи,  недостатки и  пороки,
Каюсь  я  за  все  дороги,  что в  судьбе,  за  все  пути…
Ты  даруешь,  отнимаешь… 
Власть  сильна  Твоя  во  веки,
Горы  ставишь,  движешь  реки, 
миром  мудро  управляешь!
Ты  достойным  даришь  блага,  недостойных  в  беды  гонишь,
Справедливо  ветром  клонишь,  награждаешь,  если  надо…

Из калиточки открытой веял  чудный  ветерок, ароматный,  как  цветок,  мелким  дождиком  умытый.
Стал  Синдбад  стихи  слагать(!)  о  нелёгком-то  труде,  и  несчастной-то  судьбе.  И невмочь ему молчать!
А  в богатом  доме  этом жил  купец,  что  знатен был. Мореходом он прослыл,  благодетелем  поэтам.  И  позвал  того  к  себе, приголубил, угостил, обо всём порасспросил, что видал тот по  судьбе.
Оказалось,  Морехода  все  Синдбадом  тоже  звали,  мудрецом уж  величали,  и  счастливчиком  похода.

Говорили,  много  раз  из  тяжёлых  передряг
Возвращался  сей  моряк.  Вот  один  его  рассказ…
……………
 
 


О,  благородные,  кто  слушают рассказ!
Начну  историю, конечно же,  с  отца.
В  нём  чтили  честного  купца  и  мудреца.
Он  одарял  людей  столицы  много  раз.

Я был мальчишкой, когда  умер  он,  увы,
Оставив деньги мне, и земли,  и  деревни
В наследство доброе… Надеялся  наверно,
Что  я  умножу  дар  трудами  головы.

А я подрос да  и  потратил  всё,  что  мог:
И  ел,  и  пил,  что  можно  лучшим  лишь  назвать!
И  наряжался,  и  друзей  имел  подстать
Моим желаниям.  И  всё же  вышел  срок.

Я от  беспечности  очнулся…  в  нищете…
Вернулся  к  разуму,  а денег-то  и  нет!
И  растерялся…   Следом,  вспомнил  про  совет,
Который  слышал  от  отца я  в  годы  те.

То был рассказ о Сулеймане. Мир  обоим!
«…Наш господин, Дауда сын, учил  меня:
Три вещи лучше остальных  для  бытия.
Запомни, сын, ты древней мудрости  достоин:

День смерти лучше дня рождения.  Живой
Пёс лучше мёртвого, красивейшего  льва.
Могила  лучше  чем,  запомни,  нищета.
Живи,  мой  сын,  но  размышляй  и  над  судьбой».

Тогда решение на ум  пришло,  как  свет.
Собрал  я  вещи  да  одежды  и  продал.
Деревни, земли - тоже следом. Так  собрал
Для   путешествия  три  тысячи  монет.

Да  вспомнил  я  слова  какого-то  поэта:
«…Величье в жизни  достигается  трудом:
Ценой ночей бессонных  и  работы  днём.
На  дне  морском  ищи  свой  жемчуг  до  рассвета…

Ведь без труда тебе  величья  не  добыть.
И  также  счастья  своего  не  обретёшь,
Когда в беспечности да праздности живёшь.
Бесплодно ты себя погубишь, может  быть…».

Я накупил  затем  товаров  и  вещей
Для  путешествия  морского  к  островам,
Сел на корабль, да поплыл, скажу я  вам...
И дни, и ночи плыл я в обществе  друзей.

Мы   проходили  мимо  многих  островов.
И  продавали  кое-что,  и  покупали
Товары,  пряности,  а  многое  меняли.
Учились  разному  у  тамошних  купцов.

И вот однажды остров дивный перед  нами.
Корабль  причалил.  А на острове  сады
Подобны  райским и огромные  плоды
Висят заманчиво  пред  нашими  глазами.

Спустили сходни.  Все  кто  был,  сошли  на  берег.
Жаровни  сделали  себе,  огонь  зажгли.
Кто стали стряпать,  кто  стирать,  а  мы  пошли
Гулять по острову без цели да без  денег…

Я был  средь  тех,  кто  удалился   вглубь  от  брега.
Мне любопытно осмотреть  любое  место,
Где  необычно,  там особо  интересно.
Когда бы мог, то  улетел бы  и до  неба…

Немного времени прошло, собрались  есть
И  веселиться  те,  кто  был  на берегу.
Но  вдруг  хозяин  корабля,  встав  на  корму,
Как закричал, что было сил, лихую  весть:

- Спешите, путники, немедля к  кораблю!
Бросайте  вещи,  сберегая  только  душу.
Быстрее  быстрого  бегите!!  Эта  суша  -
Большая  рыбина!  Я  правду  говорю!
Она  над  морем  приподнялась,  а  песок
На  ней  тогда  и  задержался,  и  сады
На  рыбе  выросли  чудесной  красоты.
Затормозилось  время  здесь  на  некий  срок.

А вы зажгли на ней огонь - она  очнулась.
Зашевелилась  и  опустится  на  дно!
Вы  все  потонете,  бросайте,  люди,  всё!

И в самом деле,  эта  рыба…  окунулась…
Такого в жизни не бывает! Если б сам
Я не увидел – не поверил бы глазам…
Кто  мог,  спаслись  на  корабле.  Кто  не  успел,
Волной огромной поглотившись,  потонули…
И надо мною волны небо вмиг  сомкнули!
А  я  в  беспамятстве  куда-то  полетел…

Аллах великий спас меня, послав  корыто,
В котором путники стирали.  Сев  верхом,
Я  обхватил  его  руками,  как  замком.
Погрёб  ногами, так и стало мне  открыто…

Что человек, спасая  жизнь,  что  дорога,
В мгновенье учится:  что делать,  как  спасать.
А волны вверх да вниз как принялись  кидать,
Но  я  держался  храбро  так,  как  никогда!

Спасенье - самое важнейшее из дел, что выпадает человеку на удел…  Но в суете обычно люди забывают, что ограничен срок, а время утекает.

Корыто  было  деревянным,  оттого
Оно  надежную  опору  мне  давало.
И на спасенье шанс  последний  обещало.
Молил  Аллаха  я…  отчаянию  назло.

А  капитан  поднял  высоко  паруса,
Ведь утопающим  не  мог  бы  он  помочь,
Да и поплыл от злого места быстро  прочь
Под страшный  гул,  что  поглощал  все  голоса…

Когда корабль скрылся с глаз, я  осознал,
Я  убедился,  что  погибну…  День  лихой
Провёл  я  в  море  на  корыте,  сам  не  свой.
Настала  ночь,  и  длилась  долго…  Я  не  спал.
Но лишь молил,  молил..  молитвой дать мне сил.  Спастись я жаждал, хоть несло меня  волной…

Мне  помогли  попутный  ветер  и  волна.
Корыто к  острову  пристало,  что  высок,
Но  я за  ветку  ухватиться  всё  же  смог,
На  берег выбрался без сил...  Плыла  луна…

Потом в беспамятстве я долго  пребывал.
Когда ж очнулся,  от  отеков  ноги  ныли.
И  от  укусов  рыб,  почти что не  ходили.
Ползком исследовал я местность и  узнал:

Ручьи здесь чистые, плоды есть!  Я  живу!
Так много дней провёл я, силы  укрепляя.
И  постепенно  ожила  душа,  страдая.
А  я  учился  вновь  ходить,   варить  уху.

Одежду, посох  смастерил,  обул  и  ноги.
И  стал  по  острову  гулять  да  увидал
Коня  огромного.  У  моря  тот  стоял
На  крепкой  привязи  к  столбу,  ища  подмоги.

Я  подошёл,  а  мне  навстречу  человек
Из-под  земли  возник,  да  криком  закричал!
- Кто  ты,  откуда?  Как  на  остров  наш  попал?
- О,  господин,  -  ему  в  ответ  я,  -  труден  век…

Я - чужестранец, а корабль мой  потонул.
И  все,  кто  был  на  нём,  погибли.  Но  Аллах
Так  милосерден  был  ко  мне,  что  на  волнах
Послал  корыто,  спас  от  бури  и  акул.
Я сел  в  него.  Оно  со  мною  поплыло...
Потом  на  острове  я  этом  оказался.
Волной  подбросило  меня,  и я  остался
На берегу. Вот, что  со  мной  произошло.

Тот человек в ответ: - Пойдем!  -  схватив  меня.
И я пошёл.  И  опустились  в  подзем  мы,
Попав  во  мрачную  палату,  как  кроты.
Он  усадил  меня,  еды  дал  и  вина.

А я был  голоден  и  стал,  конечно,  есть.
И  ел,  пока  уж  не  насытился  сполна.
Душа  при  этом  отдохнула,  ожила,
Я вновь о бедах говорил, что их не  счесть…

О всех делах своих,  с  начала  до  конца.
Так  удивлялся  он  всей  повести  моей.
А я спросил  его:  -  Скажи  мне  о  своей.
Кто ты, откуда, почему  ты хмур  с  лица?

С земли увёл меня под  землю  для  чего?
А чей тот конь прекрасный там, на  берегу?
Кто  привязал  его  на  самом-то  краю
Земли  чудесной  и  зачем  связал  его?

Он отвечал: -  Сегодня конюхов здесь  много.
Мы разошлись по  краю  острова  Ведана.
А  все  мы  - конюхи  царя  Михараджана.
Сюда  являемся  раз  в месяц,  очень  строго…

В  день  новолуния  являемся  с  конями,
Приводим лучших  кобылиц,  для  важной  цели.
Таких, что раньше жеребят-то  не имели,
Наикрасивейших, да   вяжем  их  цепями.

На  берегу  мы  оставляем  кобылиц,
А сами прячемся от взглядов  под  землёй,
Чтоб не увидел нас случайно глаз  чужой.
А жеребцы  морские… тут же на  «девиц»!
Их запах  самок  привлекает  бесподобно!
Они  выходят,  озираясь  -  никого!


Тогда  уж  вскакивают  быстро  и  легко
И дело  делают,  что  сущности  угодно.

Затем слезают с кобылиц, хотят  забрать,
Но  кобылицы-то  привязаны, увы.
И те шумят  да  бьют  копытами.  А  мы
Тотчас наверх, и уж тогда на них  кричать.

Они, пугаясь нас,  уходят  снова  в  море.
А  кобылицы  носят  чудо  жеребца
Или кобылку, что бесценны  для  дворца.
Царь платит  нам, а  мы  стоим  теперь  в  дозоре.

Аллах  захочет,  я  возьму  тебя  с  собой.
И приведу  затем  к  царю  Михараджану,
Да  покажу  тебе  страну.  И  ныне  стану
Твоим спасителем, что послан был  судьбой.

Скажу, не  встретился б  ты  с нами,  то  погиб
В  тоске  и  умер,  и  никто  бы  не  узнал
Ни  о  событиях  твоих,  ни  что  видал.
И  не  поведал  никому б ты,  что  постиг.

В ответ я конюха  царя  благодарил.
А  в  это  время  с  моря  вышел  жеребец
И мощным криком закричал, как  молодец.
Вскочил на  царскую  кобылку  и  покрыл.

Затем хотел он взять кобылку ту с  собой,
Но не  сумел,  а  та  лягаться  да  реветь!
Тогда  и  конюх,  взявши  в  руки  быстро  плеть,
Из-под земли  взошёл и тоже поднял  вой.
Тут  жеребец  и  испугался  да  сбежал
Своей дорогой, снова в  море  под  волну.
Вот  привели  своих  кобылок  поутру
Другие  конюхи.  А  я  им  рассказал

Свою  историю  с  начала  до  конца,
Когда  мы  ели,  и  меня  все  угощали.
Потом уж вместе на  конях  и  поскакали.
Да  так  доехали  до  царского  крыльца.

Вошли те конюхи  к  царю  Михараджану,
Осведомили  обо  мне,  и  он  велел
Войти уж  мне.  И  я,  войдя,  его  узрел!
И, поздоровавшись, поведал  без  обману

Про  всю  историю  свою.  О  том,  как  я
От  корабля  ушёл  на  острове,  и  как
Зашевелился остров. Волны, буря,  мрак…
И  про  корыто,  что  спасло  тогда  меня.

Да  как  я  плыл  и  день,  и  ночь,  моля  Аллаха,
Как я на берег-то заполз, как был без  сил,
Потом поправился и посох  смастерил,
Про то,  как  конюх  спас меня,  про  бездну  страха.

Царь подивился  на  рассказ и так  изрёк:
         -  Дитя моё,  клянусь Аллахом,  что  тебе
Досталось больше, чем спасенье по  судьбе.
Для  долгой  жизни,  знать,  Аллах  тебя  сберёг.

Затем он  милость  оказал  мне  и  почёт:
Руководить  назначил  гаванью  морскою,
Да  переписывать  гостей  своей  рукою.
Сам  проверял потом, как вёл я сей  учёт.
А  я  всех  спрашивал  о  родине  своей,
Надеясь  вновь  вернуться  в  солнечный  Багдад  -
Обитель мира, милый сердцу чудный  град.
Тоскливо было мне без близких и  друзей…

Так  много  времени  провёл  я  на  чужбине.
Однажды  встретил  я  индийцев  средь  купцов.
Те  рассказали  про  брахманов,  мудрецов,
Что  без  вина  живут  в  прекраснейшей  долине.

Народ  индийский  состоит  из  многих  каст:
Семьдесят  две  их  существует  в  том  народе.
Порассказали  об  обычаях,  погоде.
Я  удивлялся  безгранично.  Скоро ль  даст

Аллах  вернуться  мне  на  родину,  домой!
Хотя  диковинок  на  острове  -  бог  весть!
И  если б  я  хотел  их  просто  перечесть,
То мой рассказ бы завершился в  час ночной…

Однажды  с  посохом  своим  я,   как  всегда,
Стоял  у  берега,  корабль  поджидая.
Вот он подплыл,   спустили  сходни,  выгружая
Из  трюма  разную  поклажу,   короба.

А  я  записывал  товары  и  людей.
Потом спросил: -  Осталось в  трюме  ли  чего?
        - О, да, - ответил капитан,  - товар  того,
Кто утонул, когда мы плыли средь  морей.

Товар хотели б мы продать, дабы  вернуть
Родным  погибшего  всю  плату  за  него.
- Но как зовут владельца?  Как  зовут  его?
Спросил  вполголоса  я,  -  так  сдавило  грудь…

- Его  зовут  Синдбадом  или  Мореходом.
Вот тут я вспомнил капитана и  вскричал:
        - Да я Синдбад, ужель меня ты не  признал?
Мы познакомились с тобой перед  отходом,
Как  отплывали  из  Багдада,  а  когда
На дивном острове,  что рыбой  оказался,
Я  задержался  и  в  воде  тогда  остался,
То всё  же спасся! Помогала  мне  судьба!
И твой корабль спас Аллах, какое чудо,
Я думал, все погибли,
Всех взяла волна…

А капитан воскликнул:  -  Именем  Аллаха
Высокочтимого,  великого,  зачем
Ты лжёшь  бессовестно  и  мне,  и  людям  всем?
Ужели ты не знаешь честности и  страха?

- Но  почему  ты  говоришь  так,  - я  в  ответ, 
Я ж  рассказал  тебе  историю  мою.
- Ты хочешь  взять  товар,  ограбив  ту  семью!
Никто  не  смог  спастись  тогда  от  страшных  бед…

Я  вновь  взмолился: 
-  Но,  послушай  же  меня,
И  убедись  в  моей  правдивости!  И   вновь
Всё  повторил  подробно.  -  Так  спасла  любовь!
Аллах  великий  любит всех! Ведь это - я!

Купцы, уверившись в  правдивости  моей,
Уж улыбались:  - Мы  не  думали,  что  ты
Сумел  спастись  в  той  бездне  страха,  темноты.
Выходит, с новой жизнью ты среди  людей!

Потом  вернули  мне  поклажу,  ну,  а  я
Из  своего  товара  взял  чудесный  ларь,
Да  преподнёс  царю  в  подарок.  Тут  и  царь
Вознаградил  меня,  сокровища  даря.
Да  отпустил  затем  на  родину  мою.
И  днём,  и ночью  помогала  нам  судьба.
Так   богачом  уж  возвратился  я  сюда.
И вот теперь… я сказки  людям  говорю...

***



Наутро  царь,  заслушавшийся  сказкой,
«Спасибо» Шахразаде  вдруг  сказал.
- Продолжишь ты  назавтра,  -  приказал, -
Иди,  да  возвращайся к ночи  с  лаской…

А  следующий  вечер  повторился!
И  снова  Дуньязада  вместе  с  ними,
А  царь  дивится  сёстрами  двоими.
Вот  с  Шахразадой  в  ложе  удалился…

А  позже,  как  закончил миловаться
Он  с  девушкой,  вдруг  младшая  сестра
Воскликнула:  -  Сестрица, а  вчера
Ты  сказку  не  закончила,  расстаться

Нам  следовало,  нынче  доскажи!
-  С  любовью  и  охотой,  -  та  в  ответ
На  это,  -  расскажу  тебе,  мой  свет…
О,  царь  великодушный,  прикажи!
И мудрый Шахрияр  вновь  согласился…

 
 
 ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ


Жил  я  сладостнейшей  жизнью,
А безоблачное счастье улыбалось мне в  участье,
Только  вновь  был  ранен  мыслью…
Посмотреть  другие  страны,
Жизнь  иную повидать, погулять, поторговать,
Путь  пройти,  где  караваны,
Чай  индийский,  перец,  бук,
Ароматные  масла,  златотканые  шелка,
Мастерство  искусных  рук.

Много  денег  я  потратил,
И товаров  накупил для  торговли.  Полон  сил,
Оптимизма,  день  назначил.
Со  знакомыми  купцами
Уложили мы  тюки,  да  отплыли  от  реки
В  море  с  легкими  сердцами…

Под  тугими  парусами
Мы отправились опять страны  мира  повидать,
Подивиться  чудесами.
Долго  шли  из  моря  в  море,
И от  острова  к  другому,  торг  вели,  товаров  много,
Много  было  и  задора.

Раз  судьба  нас  привела
К  островку  без  населенья,  но,  вне  всякого  сомненья,
Тут  царила  красота!
Много  птиц,  садов,  цветов,
И  ручьи  журчали  шумно,  разошлись  мы  все  бездумно
Вдоль  зовущих  вверх  ручьёв.

Ветерок  играл  раздольно,
И  безоблачное  небо  навевало  сладость  неги…
Подремать  я  лёг  невольно.
В  сон  приятный  погрузившись,
Наслаждался  ароматом,  и  во  сне  видался  с братом,
Что  толкал  меня,  резвившись…

От  толчков  я  тут  проснулся
И  увидел  вдалеке…  свой  корабль,  что  налегке
Уплывал…  Я  ужаснулся…
Оглянулся  -
Ни-ко-го…
Грусть  нахлынула  волною,
Вновь  один  я.  Что  судьбою
В  этот  раз  предрешено?

В  прошлый  раз  людей  я  встретил,
И  они  мне  помогли,  в город  царский  отвели.
Ну,  а  здесь  лишь  я  да  ветер…
Да,  не  всякий  раз  кувшин
Цел  останется!  И  я  стал  рыдать,  себя  кляня
За  беспечность.  Вновь  один!

Все  Аллаху  мы  подсудны,
Лишь  к  нему  и  возвратимся,  если  духом  укрепимся,
Но  рыдал  я,  как  безумный.
И  в  раскаянии  бродил
В роще пальмовой,  залез…  по  стволу.  Вокруг  - лишь  лес.
Я ж  страдал,  почти  без  сил.

Осмотрелся  и  заметил
Что-то  белое  вдали. С  пальмы  слез  и стал  идти
К  этой  цели.  День  был  светел,
Так  добрался  до  темна
Я  до  купола  большого: белый,  гладкий.  Я  такого,
Верь, не видел никогда.

Нет  дверей  и  окон  нет!
Обошёл  я  белый  кров,  насчитал  до  ста  шагов…
Вдруг…  померк  мгновенно  свет!
Подивился  я  на  это,
Поднял  голову,  а  там,  птица  чёрная  глазам,
Что  затмила  телом  небо…

Страх  вошел  в меня  великий,
Вспомнил  я  один  рассказ,  что  услышал  как-то  раз,
Говорил  мне  странник  тихий:

- Видел  птицу  я  большую,
Птицей  Рухх  она  зовётся,  если  кто  ей  попадётся,
Угодит  в  беду  лихую…
Так  огромна  птица  эта,
Что  детёнышей  своих…  лишь  слонами  кормит  их!
Птица  - хищник  бела  света.

Я  же  мигом  осознал,
Что  лишь  в  ней  моё  спасенье.
Пояс  мой -  моё  везенье!
Мне  Аллах  надежду  дал!

В  тот  момент,  когда  она
На  яйцо  легла  поспать,  я схитрился  привязать
К  лапе  поясом  себя.


День  взошёл,  и  с  криком  птица
Поднялась  со  мной  до  неба.  Облака…  белее  снега!
Я  дрожал,  боясь  свалиться.
Но  недолго  мы  летели,
Приземлились  вновь  на  твердь, а,  быть  может,  и  на  смерть.
Птица…  есть  уж  захотела…

Я  увидел,  как  она,
Отлетев,  змею  схватила,  что  слона  превосходила,
Смерть  в  долине  той  жила!!
Из одной  беды к  другой
Я  всё  время  возвращаюсь,  и  к Аллаху  обращаюсь
Неразумной  головой…

Птица  мне  беду  сулила!
Был я  в месте,  где  плоды,  много  пищи  и  воды,
А  теперь…  Нет больше  силы!
Сила,  власть  лишь у Аллаха,
Воле  все  Его  покорны,  все  идём  путем  не  торным,
Каждый  выбор  полон  страха…

Так  я  плакал,  причитая,
И  побрёл  уж  вдоль  долины,  что  алмазами  пестрила.
Те  блистали,  привлекая.
Это  камень  драгоценный,
Очень  крепкий  и  красивый.  А  вокруг,  Аллах  всесильный,
Змей  полно!  О,  страх безмерный!

Больше  пальмы  те  питоны.
Так  без  меры  велики, что  слова… слова мелки
Передать  мой  страх  и  стоны…
Я  раскаивался  в  том,
Что  свершил  и всё  вздыхал:  гибель  мне  Аллах  послал…
Нет  спасенья… Поделом…


Но  увидел  вдруг  пещеру,
И  в неё  залез  со  страха,  камнем  вход  закрыл,  Аллаха
Вспоминая,  святость  веры…
«Здесь  я ночь  переночую,
Утром  всё  само  решится»,  так  обычно  говорится,
Сам  себя  я  так  врачую.

Только  глаз  мой  попривык
К  этой  жгучей  темноте,  я  увидел…  на  гнезде
Вкруг  яиц…  питон  лежит!
Дыбом  встали  волоса,
Дрожь  в ногах,  в  уме  кошмар.  Так  я  ночь  и  коротал,
И  не  спал  ни  полчаса…


Только  солнце  заблистало,
Из  пещеры  вышел  я,  словно  пьяный,  вне  себя,
Стал  бродить  в  камнях  устало,
И  нашёл,  что  было  странным:
Предо мной  кусок  упал…  с неба,  в место,  где стоял,
Мясо  было  свежим,  драным.

Вверх  я  голову  задрал,
Не видать  конца  горы…   В  облаках  висят дары?
Кто  же  мясо  то  бросал?!
Вспомнил  я,  что  есть  купцы,
Собиратели  алмазов,  много тут  про них  рассказов. Понял,  сходятся  концы!

К  мясу  липнут  камни  эти,
Птицы  мясо подымают,  птиц  купцы  затем  пугают,
И  ликуют,  словно  дети…
Я  алмазов  насбирал,
По  карманам  разложил,  и  надеждою  ожил:
- Я  спасусь, - себе  сказал.

Так  уверенно  решил:
-  Птица  мясо  это  схватит!  Горевать  напрасно  хватит.
И,  собрав  остатки  сил,
К  мясу  поясом  себя
Привязал  и  затаился.  Вдруг,  когтями  гриф вцепился, и  понёс  с собой  меня…

Долетели  до  горы,
И  опять  я  на  земле!  Сам  Аллах  помог  тут  мне уберечься  от  беды.
Я  мгновенно  отвязался
От  куска  и  отбежал.  Надо  мною  гриф  стоял, но…  внезапно  испугался…

И,  крича,  взлетел  опять.
Я  в  крови  застыл,  немой,  только  вижу…  предо  мной
Человек!   И  ну,  орать…
Он  от  вида  моего
Испугался,  как  и  птица,  а  хотел  ведь  поживиться от  куска  он своего.

Я  вскричал  купцу: - Не  бойся!
Не  страшись  меня,  мой  брат!  Он  глядит,  но  сам  не  рад:
- Демон,  прочь,  виденье,  скройся!
Вновь:  -  Я  вовсе  не  виденье, -
Говорю  купцу,  а  он  оглядел  со  всех  сторон с  удивленьем  и  сомненьем.

По  порядку  я  тогда
Стал  историю  свою  объяснять  уже  ему.
Понял  он  мои  слова…
Я  алмазов  горстку  дал.
Он  же  так  благодарил, что,  хваля,  благословил,
И  купцов  других  позвал.

А  купцы  уж  поздравляли
Со  спасением  счастливым. Я  рассказом  этим  дивным
Поделился.  Те  сказали:
- Это  чудо!  Ты  поверь,
Жизнь  Аллах  вторую  дал,  знать  за то,  что ты  страдал.
Счастье  вот  обрел  теперь!

Ночь  мы  вместе  провели
Все  в  хорошем  настроенье.  Утром  двинулись  с  весельем
Вдоль  горы.  И  уж  могли
Видеть  сверху  ту  долину,
Где  гиганты  змеи  жили.  С  той  поры  глаза  хранили
Эту  страшную  картину.

А  потом  пришли  мы  в сад,
Что  на  острове  волшебном,  и  уснули  сном  свершенным.
Я  же  был  без  меры рад!
Вновь  на  утро  длилось  счастье,
Чудеса  меня  дразнили,  и  загадками  манили,
Как ребёнка манят  сласти.

Всё  мне  было  интересно,
Древо  камфарное  тут,  что не сразу всё же  жгут.
Сотне  ног  под  ним  не  тесно!
Чтобы камфару  добыть,
Сверлят  дырку  на  верхушке,  сок,  как  клей,  течёт в кадушки.
После… дереву  не  жить,

Засыхает…  На  дрова
Лишь  годно.  Живёт же там  диво бык – аль-каркадан!
Преогромна  голова,
А  на ней толстенный  рог в десять локтей, а на нём…  поместится  целый  слон!  Втрое больше  -  носорог!

Вот,  от солнечного  зноя
Тает  жир  слона,  течёт  каркадану  прямо в  рот…
Слепнет он, рыча от боли, и  ложится на песок,
Тут  же  Рухх  к нему  слетает, и  добычу  вмиг  хватает,  да  уносит  в свой  острог…

Много  див  иных  к  тому,
Я  увидел  и  узнал,  и  алмазы  продавал
За  динары  на  еду, да  на  длинную дорогу,
По  долинам  и  горам,  по прекрасным  городам,
Что  вела,  кончено,  к дому…

Там  и  ценные  товары:
И  шелка, и зеркала, чай, корицу,  жемчуга
Покупал  я  за  динары…
Так  достигли  мы  Басры,
Всё  торгуя  понемногу  и  к  назначенному  сроку
Я  достиг  родной  страны.

И  скажу,  обитель  мира -
Мой  Багдад, и  равных  - нет! 
Хоть  объездил я весь свет!
Город славы,  место  силы!
И   вернулся  я  к  родным,
Стал  подарки  раздавать, да и нищих оделять,
Стал  рассказывать,  как  был
С  караваном  я  в  пустыне,
Что  случилось  по пути,  как  сумел от бед уйти…
Как спасался  в  той долине...

Снова  я  красивой  жизнью
Начал  жить, опять друзья в гости шли,  вином  даря,
Я  дарил их мудрой мыслью,
Говорил о странах дальних,
Об обычаях  и  нравах, о торговле и нарядах,
Городах  и  селах крайних.
Поздравляли со спасеньем
Все  меня,  скажу я вам… 
Верьте  вы  моим  словам.
Приходите  за  весельем! 
Сказку новую скажу, мир неведом покажу!

***

Наутро  царь,  заслушавшийся  сказкой,
Спасибо  Шахразаде  вновь  сказал.
- Приди назавтра, - строго  приказал, -
Продолжишь, возвращайся к  ночи  с  лаской…










ТРЕТЬЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
 
 
 

О,  благородные,  кто  слушают  рассказ!
Я  расскажу о  чудном  плавании  своём,
Был  я  уж  опытом  нелёгким  умудрён,
Но  снова  в  путь  собрался,  вот  уж в третий  раз.

Хоть  жил  в  довольстве и  беспечности,  веселье,
Вернул  богатство,  то,  что  в прошлом  растерял,
Но  дух  торговли  и  наживы  обуял,
И  поддалась  душа  знакомому  влеченью.

Душа  ведь  часто  побуждается  ко  злу…
Я  накупил  товаров,  полный новых  сил
Для  путешествия,  долги  все  погасил,
И  тут же  выехал  в  знакомую  Басру…

Большой  корабль снарядили  мы  с  купцами,
Так я   поплыл  с  благословения  Аллаха.
Из  моря  в  море  путешествуя  без  страха,
Мы  торг  вели и всюду  были  молодцами.

В местах прекрасных  счастье  следовало  с  нами,
И  радость  крайнюю  испытывали  все,
Не  помышляя о  беде  в  такой красе,
А уж  она  -   навстречу:  волны,  как  цунами…

Взревело  море  вкруг,  и  вдруг  наш  капитан,
Что  был  на  палубе  и  вглядывался  в  море,
Стал  рвать  одежды  на  себе,  крича  от  горя
Великим  криком,  как  разгневанный  шайтан.
В  испуге  мы:
-  О,  капитан,  случилось  что?
-  Великий  ветер  нас  осилил, -  он  в  ответ,  -
Согнав  с  пути  средины  моря  в  бездну  бед,
К горе  мохнатых,  это место… – вот оно…

Живут  здесь  люди,  что  подобны  обезьянам.
Кто   попадётся  к ним,  вернуться  не  дано!
Мы  все  погибнем,  и  корабль  пойдёт  на  дно…
Он  речь  окончил,  а  вокруг  уж  тьмой  поганой
Скопились  дикие  животные  и  вмиг
Распространились…  и  на  суше,  и  на  море,
А  мы  боялись  тронуть  их,  с  желаньем  споря,
Наш  разум  силу  их  количества  постиг…

А  волосатые,  что  чёрный  войлок,  звери
Дичились  нас,  сверля  всех  жёлтыми  глазами,
Хоть и малы,  четыре  пяди  роста  сами,
Но  лезли  всюду,  словно  мыши  через  щели…
Зубами  острыми  отгрызли  все  канаты,
И,  накренившись,  наш  корабль к  горе пристал,
Там  обезьяны  нас  свалили наповал,
И  побросали на земле, что не богата.

Затем  корабль  с нашим грузом  увели
Своей  дорогою,  неведомо  куда…
А  мы  остались  под горой,  кругом  вода,
И  вот  вглубь  острова,  отчаявшись,  пошли…

Вдруг  перед  нами  появился дом  громадный,
Почти  дворец,    с  такими  крепкими  столбами,
И  с  высоченными  стеною  и  вратами.
А  дверь  открыта,  мы  в  неё  толпою  стадной…

Внутри  же  двор  большой  и  множество дверей.
А  посреди  двора  скамья  стоит  огромна,
Под  нею  утварь  для  готовки,  что  удобна,
И  рядом…  кости  от  неведомых  зверей…

Но  ни  одной  живой  души  мы  не  нашли,
Чему  обрадовались,  хоть  и  удивились,
Да  спать  под  лавкою  толпою  повалились,
И  так  до вечера,  заснуть же не смогли…

Вот  вдруг  земля  под  нами  гневно  задрожала,
Под  гул  неведомый  громада  существо,
Черно  на  взгляд,  размером  с  пальму…  подошло,
Глаза  что  угли,  рот  -  колодец,  да  вскричало…
Верблюжьи  губы  доходили  до  груди,
Но  человеческое  тело  в  волосах,
А  когти  львиные…  Напал  на  нас  тут  страх,
Оцепенели  мы,  -  что  ждёт нас впереди…

А  существо  меня  схватило  и…  вертеть
Взялось, как  курицу  мясник  или  овцу…
Но  я был  слаб  и  худ,  подобие  мальцу.
Оно  другого  тотчас  начало  смотреть…

Так человек  громада  всех  пересмотрел,
Пока дошёл до капитана, что был в  теле,
Широкоплечий и  сильнейший  в  каждом  деле.
И  людоед  его  на  ужин  захотел…

Сначала  шею  он  сломал,  на  вертел  следом
Уж  насадил,  что  тот  до  маковки  вошёл,
Зажёг  огонь,  повесил  вертел  и  котёл,
И  сел  на  лавку  ждать,  любуясь  тем  обедом…

Когда  поспело  мясо,  он  перед  собой
И  положил  его  и  рознял,  как  цыпленка,
И  стал  ногтями  рвать,  и  есть,  снимая  пленку,
Пока  не  съел,  а  кости  кинул  нам  горой…

И,  посидев  немного,  вскоре  захрапел,
И  так  скотиною  проспал  он  до  утра,
А  там  ушёл  своей  дорогой  в  никуда…
Тогда  лишь  мы  и  осознали  свой  удел…

Уж  лучше  в  море  утонуть  иль  от  когтей
Нам  обезьяньих  умереть,  чем  этот вертел.
Такая  смерть  страшнее  всех,  хоть  каждый  смертен,
Спаси,  Аллах  Всемилосердный,  пожалей!

Нет мощи,  силы,  кроме  силы  у  Аллаха,
Ведь что захочет Он, то с нами и  случится,
И  никогда  нам  в  прежний  миг  не воротиться!
Так мы по острову пошли, дрожа от  страха…

Не  отыскали  там  прибежища  нигде,
И  страх  погнал  нас  снова  к  дому  людоеда.
Где вновь явился он  для  отдыха,  обеда,
И  снова  жертву  жарил  он  на  вертеле.

И  вновь уснул он, как скотина,  ну  а  мы
Решили так, что лучше бросимся мы в  море,
Чем  от  сожжения  умрём,  с  судьбою  не  споря,
А я воскликнул: - Мы убить  его  должны!

Ну,  а пока  из  бревен  сделаем  мы  плот,
И  будем  ждать,  что  проплывёт  корабль  мимо
И  нас  спасёт  от  людоеда  исполина.
Аллах  захочет,  к  нам  спасение  придёт…

Все  согласились.  Дружно  бревна  потащили,
Да  стали  связывать  их,  пищи  запасли,
И  привязали  плот  у  краешка  земли.
А  как  стемнело,  снова  к  лавке  поспешили…

Земля  как  прежде  задрожала,  зверь  явился,
Подобный  злой  собаке,  чёрный  людоед.
И  вновь  готовил  мясо  он  себе  в  обед,
И  вновь  заснул,  когда  изрядно  утомился…

А  мы  два  вертела  железных  на  огонь
Уж  положили,  раскаливши  до  красна,
Затем,  к  глазам  его  приставив  два  кола,
Воткнули  разом,  учинив зверюге  боль,

Да  ослепили  тем  чудовище  навек.
Оно  вскочило  со  скамьи  и  возопило,
Да  так,  что  сердце  в  нас  до  пяток  уходило,
Метались  в  страхе  мы,  как  жалок человек…

Но  людоед  в  ворота  выбежал,  вопя,
Ища  напрасно  нас,  и  след  его…  простыл.
Однако  он  вернулся  полный  новых  сил,
С  собою  самку  приведя…  страшней  себя…

Мы  испугались  самым  сильным  в  мире  страхом…
Помчались  к  судну,  отвязали  и  поплыли…
А  исполины  в  нас  камнями  яро  били,
А  камни  были  со  скалу,  клянусь  Аллахом…

Так  большинство  из  нас  погибло  в  этот  час.
Осталось  трое,   что  уплыли  в страхе  морем,
И,  неизвестно  как,  но  справились  с  тем  горем…
Вот  остров  видится  -  краса  уставших  глаз!

Деревья  сказочные,  вкусные  плоды,
Вода  в  ручьях  прозрачна,  птицы  напевают!
Сомненья,  страхи  все  мгновенно  уплывают,
И мы отправились  искать  людей  следы…

Вот  день  иссяк.  Остановились  ночевать.
А  поутру,  чуть  пробудившись  ото  сна,
Узрели  страшного  дракона…  летуна,
Он одного из нас схватил  и ну,  глотать,

Да  заглотал  до  плеч!   Мы  в страхе  услыхали,
Как  ребра  с  хрустом  обломились  в  животе
Дракона  страшного,  о,  ужас  в  немоте…
Так  одного  мы  из  троих  и  потеряли…

Дракон  ушёл,  а   мы  вновь  скорби  предались:
- Какое  бедствие,  что  смерть,  одна  другой
Страшнее,  следуют  за  нами  на  убой…
Зря  только  радовались,  что  уже  спаслись…
От  людоеда,  избежали  потопленья,
Но  эта  радость  преждевременной  была,
И  смерть  товарища  внезапно  отняла,
Когда  поверили  чудесному  спасенью…

Так  целый  день  мы  провели  за  размышленьем,
Питаясь  ягодой,   бродя  почти  без  цели.
Найти  следы  людей  мы  так  и  не  сумели.
Нашли  ночлег  себе  на  древе  высоченном.

Я на верхушке спал, а друг  мой  чуть  пониже.
Когда  ж  настала  ночь,  дракон  опять  явился,
И,  осмотревшись  влево,  вправо,  вдруг вцепился
Он  в  сотоварища, что  оказался  ближе…

И заглотил  его  до  плеч,  я ж  услыхал,
Как  кости  треснули,  ломаясь  в  животе,
Прервав  свой крик,  я  затаился  в темноте,
И  тихий  ужас  постигая,  лишь  вздыхал…

Признаюсь,  страх мой,  как  безумная  змея!
Остаток  ночи  я  провёл,  не  помня  жизни
И  не  имея  в  голове  малейшей  мысли…
А  утром  слез  на  землю,  жизнь  свою  кляня.

Подобно  мёртвому  от  страха,  я  желал
Исчезнуть  в  море,  убежав  земных  страданий,
И  жизнь  казалась  мне  чредою  наказаний,
Ничтожной,  жалкою  крупицей  твёрдых  скал…

Но  всё  же  разум  не исчез!  Я  соорудил
Приспособление  из  брёвен  в  форме  рамы,
И привязал  себя  я  к ней  под  вечер  хладный,
Чтобы  дракон  меня, придя,  не  проглотил.

Настала  ночь,  и  вновь  является  дракон,
И,  как  обычно,  съесть  хотел.   Не  тут-то  было!
В груди моей от страха  сердце  в лёд застыло,
Дракон  взъярился и  безумствовал  уж  он…

Но всякий раз, как приближался зверь ко  мне,
Мешали  бревна,  что  защитою  мне  стали.
Глаза  драконьи  в  злобе  искрами  сверкали,
Слепили  яростью,  сжигая в  том  огне.

Всю  ночь  старался  он  добраться,  но  напрасно.
А  солнце  встало,  он  ушёл.   Воспрял  и  я,
Живой  из  мёртвых,  лишь  Аллаха  всё  хваля,
И  понял  точно:  жизнь  всевластна  и  прекрасна.

Я  отвязал  себя  от  бревен,  стал  ходить,
Ища  надежду  на  бескрайних  водах  моря,
И  тут  о,  чудо,  этим  мыслям  словно  вторя,
Возник  корабль  на  горизонте.  Буду  жить!

Схватив  от  пальмы  ветвь,  я  ею  стал  махать,
И  с  корабля  меня  заметили,  о,  счастье!
Вот так от смерти я ушёл, драконьей пасти.
Скажу я вам, меня нельзя было узнать.

Корабль  причалил,  и  забрал  меня с собой.
Команда,  глядя на меня,  глазам не веря,
Желала знать и обо мне, и страшном звере,
А я без сил упал и стал почти  немой…

Одежду  дали  и  еду.  Пока  я  ел,
Вокруг  сочувственно  глядели,  с  сожаленьем.
А  уж  потом и я  поведал  с откровеньем
Свои  страдания,  что выдержать сумел.

Раскрепостилася  душа!  Я  прославлял
Аллаха  щедрого  за  скорое  спасенье,
За  милосердие творца и за  везенье.
Жизнь  сладким  сном  открылась, сон  меня  объял…

Я спал три дня, не просыпаясь, и три ночи.
Кошмары снились мне и крики тех друзей,
С кем распрощался без прощанья у дверей,
А ужас прожитого всё темнил мне очи.
Страшнее не было в пути мне испытаний…
Я клял себя за все беспечные года,
Что не прибавили ума мне и тогда,
Когда я в третий раз не внял отцовским знаньям.
Собравшись в путь…
и потеряв друзей навек, таков бывает очень часто человек.

Попутный  ветер  дул  счастливо  в  паруса,
И  мы  добрались с ним  до  острова  Салхита.
Сошли  купцы  на  брег  прекрасный  малахита:
Таким  он  виделся  вдали,  глазам  краса…
Зелёный цвет присущ и водам, и лесам,
А на закате был особенно красив,
Хоть успокоил он меня, но был я  тих,
И всё прислушивался к разным голосам…

А  капитан  ко  мне  с  участьем  обратился
Да произнёс: -  Ты,  чужестранец,  но герой,
Преодолевший  страшный ужас, смертный  бой,
Хочу  помочь  тебе,  чтоб  к  дому  воротился.

А  ты  молись,  и за меня  и за  спасенье!
Я  отвечал:  -  Молитвы  сердца  обещаю.
А  он  продолжил: - Я в лицо того не знаю,
Но здесь  товар  купца  пропавшего,  есть мненье,
Что он погиб,  ведь  мы  не  знаем,  жив  ли  он.
Хочу,  чтоб  продал  ты  теперь  его  тюки,
Я  заплачу  тебе,   труды  не  велики,
Родным  же  выручку  вернём,  таков  закон.

-  Мой  господин,  я  буду  рад! - ему  в  ответ, -
Присущи  милости  тебе,  благодеянья,
Благодарю  я и за  это  приказанье,
Да  ниспошлет  тебе  Аллах  небесный  свет.

Писец, что  весь  товар  описывал,  спросил:
- Чьи  тут  тюки?  Писать  какое  нужно  имя?
- Пиши  Синдбада-морехода,  будет  ими
Наш  чужестранец  торговать,  так  я решил…
Мы  за  труды  ему  часть  денег  отдадим,
А  остальное  отвезём  родным  в  Багдад.
Так  капитан  велел,  писец  был  очень  рад,
А  я  воскликнул:  -  О,  щедрейший  господин,
Клянусь  Аллахом,  имя  это  ведь  моё!
Отстал  на  острове!   Нечаянно  заснул,
А  как  проснулся,  судно  скрылось,  ка- ра- ул,
И  я  остался  там,  кляня  свое  житьё…

Да  стал  рассказывать  историю  свою!
Все  сомневались и  не  верили  речам,
Но вдруг  один из  них  порывисто  вскричал:
-  Он  был  в  долине  из  алмазов,  в  том  краю!

И  продолжал:  -  Внимайте,  путники,  словам!
Я  говорил, как  мясо  мы  кидали  вниз,
Достать  алмазы  всё  пытаясь…  Вот  каприз
Судьбы  чудесной,  что  рассказывал  я  вам…

С  моим  куском  ко  мне  вернулся  человек,
Что  тех  алмазов  очень  щедро  надарил,
А  вы  не  верили  словам,  хоть я  просил…
Да  он  пред  вами!  Не  забыть  его  мне  век!

Его  Синдбадом  называют  мореходом!
Вернулись  вместе  мы  тогда  же с ним  в  Басру,
Пусть  покарает  сам Аллах,  когда  я  вру,
Клянусь  я  жизнию  своей  перед  народом,
Товары  эти  -  достояние  его!
И  все  слова  его  воистину  правдивы,
А  совпадения  судьбы  красноречивы!
Тогда  поверили  купцы,  но  сверх  того,

Сам  капитан  спросил  о  признаках  товаров.
Я  рассказал  ему,  и  верен  был  ответ,
Пролив  на  все  сомненья  истинности  свет.
Судьба  спасла  от  потрясений  и  ударов…

Ведь  удивительно  устроен  этот  мир,
Взаимосвязано  в  нём  всё,  и  жизнь  чудна!
Аллаху  слава,  Он  вернул  мне  все  сполна,
А  я  устроил  морякам  великий  пир.

Затем  я  с  прибылью  товары  продавал,
И  возвращался  на  крылатых  парусах!
В  пути  я  слышал  о  великих  чудесах,
И  все  диковинки  в  уме  я собирал.

В  морях  далёких   чудеса  по  кругу  ходят:
Я  видел  рыб,  что  наподобие  коров,
И птиц,  нашедших  в  дивных  раковинах  кров, а на поверхности воды птенцов  выводят…

И  после  всех  морей  лежал  наш  путь  домой!
Попутный  ветер  нам  Аллах  великий  слал,  и  вот  Басру  на  горизонте  я  узнал,  вот  так  вернулся  я в  Багдад  любимый  свой.

Красивей  города  не  сыщешь  на  земле,
Нет  замечательней  людей,  чем  тут  живут,
Нет птиц,  что  лучше,  чем  на  родине  поют,
Какое счастье: круг друзей и дом в тепле!

Прибыв домой, я поприветствовал  родных,
Друзей  моих,  и  всех  одаривал  дарами,
А нищим милости  давал  едой, деньгами,
Сирот и вдов  я  одевал,  кормил  слепых.

Я  собирал  вокруг  друзей  и  угощал,
За  развлечением  мы  время  проводили,
И  пировали,  и  играли,  и  шутили.
О страшных  бедствиях  и  дивах  я вещал.
Мне путешествие глаза на  мир  открыло!
Приди  назавтра,  нас не  зря с тобой  свело…
В четвёртом плавании опять настигло  зло, но удивительнее прежнего там  было…
Так говорил Синдбад тому уже   Синдбаду,
Что звался грузчиком, в невзгодах  пребывая…
И  одарил  его,  когда  напились  чая,
Тот  с  благодарностью  принял  из  рук  награду…

***

Наутро  царь,  заслушавшийся  сказкой,
Спасибо  Шахразаде  вновь  сказал.
- Продолжишь  эту  сказку,  -  приказал, -
Иди,  да  возвращайся  к  ночи  с  лаской…


Так  каждый  вечер  сёстры  появлялись
В  покоях  царских.   Только  поутру
Щадил  он снова  старшую  сестру…
Ведь  сказки  чудом  редким  оказались!

Настал  тот  срок,  и  царь  себе  сказал:
-  Зачем  так  долго  помнить  о  плохом?
Красива дева,  светится  умом
И  мудростью.  Жаль,  раньше  я  не  знал…

Так  Шахразада  сделалась  царицей,
Женою  и  любимицей  царя…
Взошла  на  сердце  счастия  заря,
И  светит  по  ночам  златой  зарницей…

А каждый  раз,  как  сказка  завершалась,
Немного  до  конца  не  досказав,
Царица  Шахразада, взгляд  подняв
До  неба,  свет-улыбкой  разливалась,

И  так  царю  с  любовью  говорила:
- Я  завтра  доскажу,  ну,  а  сейчас
Пора  нам  отдыхать,  прервём  рассказ,
Чтоб  новую  я  сказку  сочинила…


 
ЧЕТВЁРТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ;
 

О,  благородные,  кто  слушают  меня!
Я  расскажу о  чудном  плавании  другом,
Что  удивительнее  прежних,  так  как  в  нём
Я  с  богатейшими  поплыл  уж за  моря.

Хоть  жил  в  довольстве и  беспечности,  веселье,
И  в  жизни  сладостнейшей  время  не  терял,
Но  дух  торговли  и  наживы  обуял,
И  поддалась  душа  знакомому  влеченью.

Товаров  много  накупил  я  дорогих,
А  из  Багдада   вновь  отправился  в  Басру,
С  благословения  Аллаха,  мир  Ему!
И  дни,   и  ночи  плыли  мы  в  краях  благих,

Средь  островов,  из  моря  в  море…  Но  однажды
Напали  ветры  вдруг  со  всех  морских  сторон,
Что угрожали потопить нас в недрах  волн,
Кораблик так кидало, словно он  бумажный…

А  мы  взывали  лишь  к  Аллаху,  умоляя
Спасти от  гибели  в  буянившей  пучине,
Но  тут  сильнейший  ветер  в  бешеной  лавине все  паруса  порвал,  на  смерть  нас  обрекая…

И  потонул  корабль…
с  грузом  и  тюками…
Погибли  люди,  веру духа утеряв,
И  я  тонул,  руками  брёвнышко  обняв,
Как  вдруг  доска  большая - прямо  пред  глазами…

Я  ухватился,  ухватились  и  купцы,
Что оказались рядом с  мачтою  упавшей,
И  мы  помчались  вместе  с  ветром  набежавшим,
И  плыли  день  и  ночь,  смотря  во  все  концы…
Когда  на  следующий  день  забушевало
От гнева  море,  мощный  ветер  налетел,
И занесло на  островок  нас,  в  тот  удел,
Где никогда людей, как видно, не  бывало.

От  утомления  и  холода,  и  жажды,
И от  бессонницы  мы  долго  отдыхали,
И лишь на  третий  день  ходить  немного  стали,
Налево, вправо, как бывало не  однажды…

Заметив  странную  постройку,  подошли,
Остановились  у  ворот…  Оттуда  вдруг
Нагие  люди…  вроссыпь,  вызвав  в  нас  испуг.
Схватили всех, да и к царю уж  повлекли…

Тот  приказал  нам  сесть…  Вот  кушанья  дают,
Мы  никогда  такого  в жизни  и  не  ели,
Но отказать в  гостеприимстве  не  посмели,
А я почти не  ел:  уж  пусть  меня  убьют,

Но  не  могу я  воспротивиться душе!
А это… милостью Аллаха в  жизни  стало,
Вот почему я жив  сейчас, что  съел  так  мало…
А у других рассудок вышел весь  вообще…

Как  одержимые  товарищи  вдруг  стали,
А  им  кокосового  масла  принесли,
Да  всех намазали,  глаза  у  них  зашли…
Меня  же  голые  почти  не  замечали.
Я  в  них  всмотрелся  -  это ж  маги!
       Гугль  -  их  царь.

А всех приезжих эти маги здесь  встречают,
И кормят так, что животы  их  распирает,
И  те  лишаются  рассудка.

Так-то  встарь
Про  них  рассказывали…
Так  оно  и  было!
Толстевших резали, и мясо  то  съедали…
А самым лучшим  лишь  царя  и  угощали.
Моё же сердце  от  печали  сей  заныло…

Не мог совсем я  есть, других же  пастуху
Отдали разом на  прикорм,  а  я  остался.
Ведь никому  из  голых я  не  показался…
И стал иссохшим, но послушным всё ж  уму…

Однажды мне  сбежать с загона  удалось,
И  я  увидел  пастуха,  что  пас  других,
А он меня заметил  в  мыслях  не благих,
И колдовал, но я прошёл его  насквозь…

Я брёл и  день, и  ночь, питаясь  лишь  травой,
И счастлив был,  что  при  уме  своём  остался.
А  на  заре  восьмого  дня  я  оказался
Среди людей, что  обступили вмиг  толпой…
Да  стали  спрашивать:
-  Кто  ты,  откуда  путь?

Я рассказал  о  многих  бедствиях  своих,
Они дивились, что  сбежал  я  от  нагих…
- Да как  сумел ты этих магов  обмануть?
Ведь  ни  один  ещё  не  спасся  человек,
Кто  к ним  попал!

Тут  я  поведал  и о  том,
Что всех друзей моих забрали на  откорм,
И  не  спаслись  они  от  смерти,  кончен  век…

Так  эти  люди  повели  меня  к  царю,
И тот  был добр,  и я подробно  рассказал
Всё  то,  что  было,  ничего  не  упускал…
Все удивлялись   лишь,  что  странно  говорю…

Царь чрезвычайно  рад  был  мне  и  повелел
Еду  вкуснейшую  нести!  Благодарил
Аллаха  щедрого  я,  милости  вкусил,
И  в  удовольствии  попил  да  и  поел.

Потом  по  городу  пошёл  и  увидал,
Что  люди  добрые, богаты  и  щедры,
Что  много  рынков  и  товаров,  и  еды,
И  я  обвык,  да  жизни  радоваться  стал.

Царь  захотел,  чтобы  пошли  мои  дела,
Мне  уважение  повсюду  оказали.
А я  дивился, что коней  тут  не  седлали,
И  поражался, что все ездят  без  седла…

Спросил  царя:
-  Обычай,  может  быть, в  стране?
А он  не  знал,   что называется  седлом…
Я  отвечал  царю:
-  Удобство,  коль  верхом.
Тот повелел  придворным дать, что  нужно  мне.

Тогда я  мастера  позвал  и  стал  учить,
Как  изготавливают  седла,  кожу  взял,
Немного шерсти, что прилежно  расчесал,
И  сделал  войлок,  а  потом  велел  обшить.

Да привязал к седлу  подпруги  и  ремни,
А кузнецу я  описал,  как  сделать  стремя,
И всё готовым было, как  настало  время,
И  чистокровного  коня  мне  привели…

Я  укрепил  на  нём  седло  и  стремена,
Взнуздал  коня  уздой  и  вот  повел  к  царю.
- Готово всё!  -  ему  с  улыбкой  говорю.
Царь  был  обрадован,  хвалил меня сполна,

Лишь  на  седле  моём  и  ездил,  а другим
Вельможам тоже захотелось то  удобство,
И делал всем я,  проявляя  благородство,
А  мне  платили  серебром  да  золотым.

Я  стал  богат,  и  дело  вёл  своё  умно.
Вот  как-то  раз  сидел  с  царём  я  на  обеде,
И  разговаривал  в  приятнейшей  беседе,
А  он  мне  так  и  говорит:
-  Хочу  того,
Чтоб  ты  остался  в  нашем  городе.  Женись,
Возьми  красавицу  себе,  и  дом,  и  сад.
А я словам  его  приятным  был  так  рад,
Что  согласился.  Он  опять:
-  Поторопись!

Да повелел  мне  привести  тотчас  жену,
И во дворце  мне  дом  устроил,  подарил
И  слуг,  и  жалованье  сам  установил.
А  я  подумал:
-  Всё ж  покину  я  страну…

Жену с  собой  возьму.  Ведь  всё,  что  суждено,
Всегда  случается,  а  что  произойдёт,
Никто  не  знает  и  не  видит  наперёд.
Я  полюбил  жену,  нам  было  хорошо.

И в жизни сладостной мы жили  да в  согласье!
Но тут Аллах лишил жены  соседа  вдруг,
Он был  мне  другом,  да  свалил  его  недуг,
А я пришёл утешить друга в том  несчастье…

Он почерневшим стал и сердцем, и  умом…
Я утешал  его  как  мог:  -  Возьмёшь  жену,
Да лучше прежней, не печалься  посему…
А  он  заплакал,  причитая  на  весь  дом:

-  О,  друг,  да  как  же  я  женюсь,  когда  у  нас в обычай двух супругов вместе  хоронить?
Всего  лишь  три  часа  осталось  мне   пожить…
-  Клянусь  Аллахом!  -  я  воскликнул,
-  Горек  час,
Дурной  обычай,  как  же  вынести  его?
Но  тут  пришли  другие  люди  обмывать
Его  жену,  и  больше…  нечего  сказать…
А  дальше  всё  пошло,  как  тут  заведено.

Жену  и  мужа понесли  толпой  за  город
И  на  горе  большой  валун  отодвигают,
А там колодец погребальный  пребывает…
И на верёвке их спустили…  Чтобы  голод
Не столь терзал  живого  спутника  жены,
Так с  ним  спускают и  корзину,  где  еда:
Кувшин с водою пресной, овощи,  хлеба…
Хотя в колодце…  дни его  уж  сочтены…

Случалось,  спутник  умирал  в  тот  день и час…
Пусть не  от  голода умрёт,  а  от  несчастья.
Ведь  было  время  для  двоих,   где  было  счастье,
Так  вместе  надо  хоронить  -  таков  указ…

Ошеломлён я был. К царю  моя  мольба…
Царь отвечал  спокойно,  с  вежливостью  мне:
-  Таков обычай старины  в  моей  стране,
И  такова  обоим  любящим  судьба.

Ещё  спросил  я:
-  Царь  времён,  а  чужеземцу
Судьба  такая  же  последует? -  В  ответ
Услышал:
-  Да!  Таков  древнейших  лет  завет.
Ум  загорелся  мой  печалью  жгучей перца…

С тех пор боялся я,  что  раньше  вдруг  умрёт
Моя жена, но  отвлекался  всё ж  делами.
Судьба  не  сжалилась,  вершит свой  суд  над  нами!
Вот умерла жена, и мой  настал  черёд…

Как полагалось тут, пришёл царь утешать…
Жену  одели  в  наилучшие  одежды,
Все  украшения  сложили, всё - надежды,
Чтоб  в  царстве  мёртвых  было  лучше ей  лежать…

А  я  кричал  и  упирался,  не  желая
Идти на  смерть… Меня не  слушали  они.
Схватили  силою,  связали,  понесли
В колодец смерти, смертью духу  угрожая…
И свет померк в моих очах,
И дух погас…
Похолодел я, смертью смерть опережая…

Вот я в колодце оказался! 
Страшный  сон!
В глазах темно, я поминал в душе  Аллаха.
Маячил свет  вверху,  я  столбенел от  страха,
Кричать не мог,  лишь издавал  тяжёлый  стон…

Велели  мне  верёвку  сразу  отвязать,
Я  не  послушал,  мне  же  сбросили  её,
Закрыли крышку… Вот, не видно  ничего…
Но всё ж глаза немного стали  привыкать…

Кромешной тьма бывает для любых очей,
Когда внезапно смерть виденья похищает,
И чернота вползает, бездной угрожая,
Но тьма в душе страшнее,  мучает сильней…

Я осмотрелся: вкруг  лежали  мертвецы!
От  них  шёл  запах  невозможный…  Я  страдал
И  лишь  себя  за   беды эти  укорял:
- Клянусь  Аллахом,  заслужил  я  все  концы…
О, Справедливейший, нашёл я свой причал…

Тут перестал  я  отличать  от  ночи день,
И  ел  по  капельке,  и  пил  совсем  чуть-чуть,
Когда терял рассудок и не мог  вздохнуть...
Но укорять себя и  в  слабости  не  лень…

- Зачем женился  я? Ведь  вышел  из  беды,
А  следом  большая  беда…  и  так  лиха…
Клянусь  Аллахом,  эта  смерть  уж  столь  плоха,
Что лучше яд найти, чем крошечки  еды…

Мне сердце  голод  сжёг,  и  жажда  иссушила… но стал ходить по трупам я и  размышлять…
Нашёл  местечко  в  той  пещере,  где  мне  спать немного легче было… Боль не  уходила…
Но ею, болью, оставался я живым,
И потому она-то мной руководила.

Так  жил  я  много  дней,  справляясь  сам  с  собой,
Как вдруг увидел  свет! То люди у  колодца  спускали  мужа  и  жену,  да  и  ведёрце  с  водой  и  пищей  для  жены…
ещё  живой…!!

Она не видела  меня!   Колодец  крышкой
Опять закрыли.  Я же,  дух свой  укрепив,
С  берцовой костью к ней…  в  руке  своей  скрепив,
Ударил  в  темя  раз,  и  два,  и три…  с  одышкой…
Да  и  убил  её…
А  воду  с  пищей…  взял
И сел в углу  пещеры  снова в  ожиданье,
Что  проживу  ещё  немного  в  наказанье
Иль  во  спасение,  и  случай  умолял…

Так всякий раз, когда  кого-то  хоронили,
Я  убивал  того,  кто  должен  умереть,
Себя спасая, продлевая  жизнью  смерть,
И  жил,  как  зверь…  Так  дни  за  днями  проходили.

Не  только тело сохранял я, но  и  мысли,
Ведь  коль  они  живут,  то  есть  ещё  надежда,
Что  я  вернусь,  и  буду  жить  опять,  как  прежде,
Ведь не  напрасно  сам  Аллах  спасает  жизни!

Когда молился, я услышал  чей-то  звук…
Встал и  пошёл  по  направлению  к нему,
То  оказался…  дикий,  хитрый  зверь…  Ему Хотелось  пищу  тут  найти.
Стараньем  рук
Разгрёб я щель, куда он телом  прошмыгнул,
И  там  увидел  я  проход!!
Увидел  свет!!

И вдруг подумал, может, снова  яма  бед,
Но  может, выход  есть?  Тут  ветер  вдруг  подул…
И  оказалось -  это  брешь  в  горе!  Её
Зверьё  устроило,  чтоб  пищу  отыскать.
Они  вползали,  ели  мёртвых  и  опять
Через дыру наверх!  Вот  хитрое зверьё!

Вновь  успокоился  мой  дух,  и  улеглась
Душа, а  сердце  отдохнуло  от  смятенья.
-  Я  буду  жив  и  после  смерти!
Вот  везенье!
Так  укрепилась  вера,  светом  озарясь.
О, вера в свет,
ты совершаешь чудеса?
Жизнь не кончается,  когда есть мысли связь.

Потом, протиснувшись  в  пролом,  я  оказался
Уж на горе, что неприступна  для  людей,
Но есть возможность для высоких  кораблей
Сюда причалить. Я надеждою  питался…
Я понимал, что шанс спасенья мне остался.

Затем  вернулся  к  мертвецам  и  взял  одежды,
И  драгоценности,  и  вынес  всё  наружу,
Сребро и золото  связал  в  узлы  потуже,
И жил на  воздухе,  уверенно,  в  надежде,
Что в этот раз я не погибну, даже в стужу…
А  ел  я  то,  что  отбирал  у  мертвецов,
И  выходил  я  через  брешь  на  верх  горы,
И ждал корабль!
         И дождался! О,  мольбы!

Надежды сбылись,  спасся  я, в  конце  концов.

Услышав крик, увидев флаг, чем  я  махал,
мне лодку  выслали  матросы  с  корабля,
Я   сел  в  неё,  Аллаха  истово  моля,
И  вновь  спасение  своё  переживал!

Словами выразить, поверьте, очень сложно,
всё, что я чувствовал тогда – не передать.

Меня  с  тюками  на  корабль  перевезли,
Да  стали  спрашивать,  откуда  я  и  кто?
Как  оказался  на  горе  и  как  давно?

Я  отвечал:
-  Корабль  разбился  у  земли…
А  я  - купец,  что  вёз  товары,  но  сумел
Спастись, а вещи  на  доске  свои  сберёг.
Стал  ожидать,  когда  придёт  заветный  срок,
И вы приплыли, как в мечтах своих  хотел!

Я  побоялся  говорить  о  правде  всей,
Ведь, может, люди были местными  жильцами,
А  не  простыми  моряками  удальцами,
Остерегался  я  судьбы  уже  своей…

Затем  хозяину  я  плату  предложил:
- О, господин, благодарю я за  спасенье,
Возьми за милости твои сребро,  каменья.
Но капитан мне  отказал  и  укорил:

-  Ни  от  кого  и  ничего  мы  не  берём,
Когда  спасаем  потерпевшего  беду
На  островах иль   на  пустынном  берегу,
И  в  гавань  радости  тебя  мы  отвезем.

Благодари  Аллаха!

Я  же  был  так  рад,
Что плыл счастливый вместе с ними до  Басры!
Там вышел  в  город  и  унёс  свои  дары,
Затем отправился в любимейший 
Багдад!

Ах, лучше города не сыщете вы в мире,
Красивей нет мечетей наших и садов,
Когда бы сам Аллах явился из эфира,
Его встречали б средь багдадских куполов!

Домой явился, ликовала в  сердце  кровь!
Родных я встретил, и товарищей,  друзей.
Они  обрадовались  повести  моей,
Что я остался  жив,  что видимся  мы  вновь!

Тут стал я милости без  счёта  раздавать,
И  одевать сирот и вдов, и жить в  веселье,
Вернулся к обществу, забавам,  развлеченью,
Не  уставая  о  прошедшем  вспоминать.

Так удивительное странствие  свершилось…
А  завтра новый  свой  поход  я  опишу,
О  путешествии,  о  пятом  расскажу.
Оно диковиннее прежних  приключилось…









 ПЯТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ


 
 

О,  благородные,  кто  слушают  рассказ!
Домой вернувшись,  я  забыл,  что  испытал…
И снова жаждой  путешествий  воспылал.
Да в путь собрался я  опять, уж в пятый  раз.

Хоть  жил  в  довольстве и  беспечности,  веселье,
Но,  накупив  товаров  истинно  роскошных,
Я из Багдада  до  Басры  в  мечтах  бессрочных
Добрался  быстро,  таково  судьбы  влеченье.
Купил  корабль  да  команду  снарядил,
Купцов  собрал  для  путешествия  по  морю,
Что  заплатили  мне,  и  мы,  с  волнами  споря,
Поплыли  весело,  в  довольстве  бодрых  сил!

И  так  от  острова  к  другому  добирались,
Пока  достигли  остров  дикий,  разорённый,
На  нём  был  купол  белый,  гладкий,  преогромный:
Яйцо той птицы Рухх, с которой мы встречались…

Купцы,  не  зная  это,  к  куполу  пошли,
Чтоб  посмотреть,  да  вдруг  камнями  стали  бить…
Яйцо разбилось, что ж теперь мне их  корить…
А  из  него  -   вода…  Птенца  потом  нашли,
Да  извлекли,  да  и  зарезали  затем…
И  получили  много  мяса  для  жаркого,
Не  сознавая  преступления  худого…
Вдруг  потемнело  небо  синее  совсем…

Когда  мы  вверх  глаза  подняли,  оказалось,
Что  птица  Рухх  крылом  закрыла  солнце  нам!
А  как  увидела  птенца,  раздался  гам
Громоподобным криком,
сердце  разрывалось…

Я  закричал: 
-  Спасаться  всем  на  корабле!
В  мгновенье  ока  мы  все  вместе  и  отплыли,
Всё  ускоряя  ход,  но  вскоре  закружили
Над  нами  чёрные  крыла  двух  птиц  во  мгле…

Потом  они  от  нас  на  время  удалились,
Но  вновь  вернулись,  и у каждой был  в  когтях
Огромный камень, для сравненья о  камнях
Скажу  -  то  горы…  Мы ж мишенью им явились!

Таким  чудовищным  явление  казалось,
Что  я  подумал,  будто  птицы  разрослись
И  уве-ли-чи-вались… 
                вширь, и  вверх, и  вниз…
Молиться нам теперь, увы,  лишь  оставалось…

Одна  гора  упала  рядом  с  кораблём,
И  мы  на  волнах  поднялись  так  высоко,
Что  увидали  бездну  мира… своего!
Гора  вторая…  - в  цель  попала…
Что ж  потом?

Корабль  разбился,
руль  на  двадцать  пять  кусков
Вдруг  разлетелся,  потонуло  всё,  что  было!
Меня  же  милость  божья снова  не  забыла,
И  мачту  вынесла  из  волн,  в  конце  концов…

И я, вцепившись, стал  грести,  что  было  сил,
Волна  и  ветер  помогали  мне  в  движенье,
И плыл я долго,  долго,  с  мыслью  о  спасенье,
И  вот  удача  - 
остров  веру  воскресил…

Аллах и в этот раз меня не потопил!
Скрепив  остаток  сил,  я  выбрался  на  твердь
И  рухнул  там,  себя  забыв,  в  изнеможенье…
Когда ж  очнулся,  то  от  головокруженья
Земля  качалась  под  ногами  -  кру-го-верть…

Я  вдруг увидел, что все звёзды  хороводом
Вокруг меня, качаясь,  движутся, как в  танце,
А тьма  сгущается, и вдруг… протуберанцы…
То миражи… в глазах, в уме  ли, тихим ходом.

Но  я  оправился  и  встал,  пошёл  смотреть…
А  остров  райским  оказался,  весь  в  садах!
Цветы  ярчайшие,  ручьи,  храни  Аллах,
Звенели  чистые! 
Вдруг  птицы  стали  петь,
Да  прославлять  того,  кому  принадлежит
Величье  вечности.  Плодов  вокруг -  обилье!
Я  ел  и  пил, хваля  земное  изобилье,
И отдыхал, но  вот  и  ночь  за  днём  спешит…

Уснул  я  вскоре  и  не  видел сновидений.
А  утром  ранним  стал  осматриваться  вкруг,
Да  увидал  я  старика, в  ком  был  недуг,
Лицом  приятный,  ну,  а  тело, вне сомнений,
Болезнью  скрючено… и
Весь  он узловатый,
Сидел, согнувшись,  возле  малого колодца,
Что  оросительным  считается  у  нас.
Вокруг  текучая  вода  -  краса  для  глаз.
Из  листьев  плащ  на  теле  этого  уродца…

Но  я  подумал,  вдруг  корабль  его  разбился,
А  он  здесь  спасся,  и  приветствовал  его.
Тот  не  ответил, я  же  вновь: 
-  А  отчего
Ты  тут  сидишь? -   ответа  снова  не  добился…

Однако  знаками  он  мне  вдруг  показал,
Чтоб  перенёс  вокруг  колодца  я  его,
Что  сам не в силах,  дескать,  ноги-де свело…
На  этот  странный  жест  себе  я  так  сказал:

-  Я  милость  сделаю  ему,  перенесу
Куда  он  хочет,  может,  будет и   награда,
Ведь не случайно мы вдвоём  в  обилье  сада…
И подошёл,  подставил  плечи  старику…
Да  перенёс  туда,  куда  он  указал,
А  уж  тогда  ему:  -  Сходи,  не  торопясь!
Но  он  обвил  меня,  за  шею  ухватясь,
Ногами  цепкими,   клещами вмиг  сковал…

Я  осознал  тотчас,  что  чёрны  эти  ноги,
А  кожа  - буйвола,  и  очень  испугался.
Он  стал  душить  меня  ногами,  я  пытался
Спасти  себя,  ища  какой-нибудь  подмоги…

Но  всё  напрасно,  мир  поплыл  перед  глазами…
И  я  упал,  а  он  копытами  стал   бить,
Чтоб  я  поднялся  вновь....
Нет  слов,  чтоб  говорить…
Поднялся…  Он  же стал указывать руками,

Что хочет  к  дереву  с  плодами,  чтоб  поесть.
Так  я  носил  и  выполнял  его  желанья,
А  коль  не  слушался,  то  сразу в  наказанье
Он бил меня, а я  не  мог  ни  лечь,  ни  сесть…
Я ж проклинал его, судьбу, и эту месть…

Пошли  мы  в  рощу  среди  острова,  старик
И  испражнялся,  и  мочился  на  плечах…
Моих, подумать только!
Свет угас  в  очах,
Исчезла вера,  духом  я  совсем  поник…

Когда хотел он  спать,  то  спал, увы,  недолго,
И  обвивал  ногами  очень  крепко  шею.
Я столько вытерпел,  сказать  вам  не  сумею…
И клял себя за жалость жёстко, хоть без  толка…
Так  говорил:  -  Добро  я  сделал,  а  оно
Уж  обернулось  злом  ко  мне.  Клянусь  Аллахом,
Что никому добра  не  сделаю!  Стал  прахом…
И  нынче  смерть  молю,  иного  не  дано…

От  той  усталости  душа  стремилась к  раю,
А я  бродил  уже  без  мыслей,  без  ума.
Но  неожиданно  заметил я с холма
Златые  тыквы,  мысль  невольно  пробуждая …

О, мысль, спасение моё, моя надежда,
Ты выручала,  помоги же мне, как прежде!

Я  взял  сухую  тыкву,  вскрыл, - туда  водицы!
Наполнил  спелым  виноградом  и  заткнул...
Да  положил  её  на  солнце,  ведь  смекнул,
Что  виноградное  вино  мне  пригодится…
Вино  поспело,  пил  его  я  каждый  день!
И  тем  снимал  свою  усталость  всякий  раз,
Как отдыхал, исполнив дедовый  приказ.
Решимость  крепла,  и ушла  из  мыслей  лень…

Вот  раз  старик  и сам попробовать  решил,
Когда  я  вновь  развеселился  от  вина.
Я  отдал  тыкву,  он  испил  её  до  дна…
И,  опьянев,  уснул  расслабленный  без  сил…

Вмиг  отцепил  от  шеи  ноги  я,  нагнулся,
Присел,  и  сбросил  старика, и  встал  с  колен!
Вот  так  закончился  мой  горький,  тяжкий  плен!
А чтоб зловредный никогда  бы  не  проснулся,

Я  взял  и  камнем  враз  убил  его!  А  кровь
Смешалась  с  мясом.  Чтоб  он  милости  не  знал,
И  чтоб  Аллах  шайтану  впредь  не  помогал,
Чтоб не нашёл  он  после  смерти  тела  вновь.

Мой  ум  немного  отдохнул, душа  воспряла,
На  берегу  я  жил,  питался  же  плодами
И  ждал,  когда  придёт  корабль  с  моряками,
Дождался!
Веру,  знать,  душа  не  утеряла!
Ведь лишь она спасала каждый раз от смерти,
Без веры нет спасенья в жизни круговерти…

Среди  ревущих  волн  корабль  показался,
Причалил  к  острову,  и  вот  уж  я  с  людьми!
Меня  тотчас же окружили:  -  Расскажи!
Я  рассказал  им,  как  с  бедою злой  сражался…

Один  из  путников  заметил:  -  Тот  старик,
Кого  носил  на  шее,  был  шайтан  морской.
Никто  из  тех,  кого  хватал  он  на  убой,
Ещё  ни  разу  не  спаслись,  лишь  ты  достиг!

Еду  мне  дали  и  одежду,  снова  в  путь.
И  дни,  и  ночи  плыли  морем,  и  однажды
Приплыли  к  городу.  Вот я  среди  отважных
Решился  город  этот  странный  обогнуть…

И  так  гулял  до  самой  ночи,  а  когда
Ночь  наступила,  люди  вышли  из  ворот,
Да  стали  в  лодках  уплывать,  чудной  народ!
А  мой  корабль  уплыл  задолго  до  темна…
Но  оказалось…  это  город  обезьян!
Они  при сумерках являлись.  Горожане,
Их опасаясь,  прочь от города бежали,
А  возвращались ежедневно  по утрам.

И  человек  один,  как  видно,  пожалел
Меня  и  так  спросил:  -  Ты  вроде  чужестранец?
Я  отвечал: 
-  Да,  я  моряк, теперь  скиталец.
Тогда  он  быстро  сесть мне в  лодку  повелел…
-  Знай,  тот,  кто  в  городе  останется  на  ночь,
Уж  не  жилец,  он  будет  ночью тут  убит!
Я  помогу  тебе,  приятен  ты на  вид,
Как  моряку  или  скитальцу  не  помочь!

Наутро  мы  вернулись  в  город,  я  сознался,
Что  ремеслу-то  не  обучен,  к  сожаленью,
Что  был  владельцем  корабля,  но…  к  невезенью,
Всё  потонуло,  вот  и  нищим оказался...

Тот  человек  опять  помог  мне,  указав:
- Бери  мешок  и  отправляйся  с  людом  вниз,
А  по  дороге  голышами запасись,
Да  делай  так,  как  и  они,  подобным  став.
Пошёл  с  толпой я  за  камнями  по  полям,
А  там  за  городом   прекрасная  долина,
И  роща  дивная,  деревья  исполины,
И  обезьяны  скачут резво  по ветвям.

Вдруг  люди  начали камнями  в  них   кидать.
А  те  в  ответ  уже  орехами  бросали.
И  люди  крупные  орехи  подбирали!
Я  догадался,  -  чтоб на рынке  продавать!

И  делал  так  же,  как  и  все,  и  насбирал
Мешок  до  верха  очень  крупными  плодами,
И  был  доволен  сам  такими  чудесами.
Так  каждый  день  орехи  я  приобретал.
Мой  друг  помог  хранить плоды  и  продавать,
И  я  освоился,  и  жил  как  все  другие,
Хоть  вспоминал  места  родные,  дорогие,
И  всё  надеялся  домой  попасть  опять.

Однажды  вновь  увидел  мачту  корабля!
Корабль  причалил,  чтоб орехов  накупить,
А  я  сумел  уже  и  деньги  накопить,
То  был  корабль,  что  плыл  в  родные  мне  края!

Сказал  я  другу,  что  пора  уже  домой.
Мы  попрощались,  я  его  благодарил
За  помощь  дружескую,  и  затем  уплыл,
Забрав,  что  нажил  тут  на  острове,  с  собой.

Из  моря  в  море  шли спокойно,  приставали
В  большие  гавани,  где  торг  вели успешно,
Я  преуспел и  в  этом  деле  вновь,  конечно.
Аллах  мне  больше  дал,  чем  в  бурю  утеряли.

В  места  чудесные  корабль  повлекло.
Я видел  остров,  чьи  целебные  растенья
Хранят плоды в листве, скрывая от гниенья,
Когда  дожди,  и  открывают,  коль  светло.

Был  остров, где  растёт камарское  алоэ,
А  в пяти днях ходьбы оттуда, в диком месте,
Растёт  китайское  алоэ.  Но  без  чести
Живут  там  люди,  без  молитвы,  да в запое…

А  после  этого  к  ловцам жемчужин  мы
Добрались  морем,  я  просил  себе  на  счастье
Нырнуть  ныряльщика,  орехи  дав  в  участье,
А  он  достал  мне  жемчуг  редкой  красоты!

И произнёс:
-  О,  господин,  клянусь  Аллахом,
Что  доля  счастлива  твоя! -
И  я  был  рад.
Затем  в  Басру  приплыли  мы,  и  вот  -   Багдад!
Домой  вернулся, хоть меня  считали  прахом…

Обнял родных  и  поприветствовал  друзей.
Все  поздравляли  со  спасением  меня,
А  я  сложил  товары,  вещи  с  корабля,
Что  приобрёл,  благодаря  судьбе моей,

И  стал  одаривать  всех  близких  и  родных,
И  милость  вдовам  и  сиротам  раздавал,
Я  был  уж  вчетверо  богаче,  чем  бывал,
И  вновь  забыл  о  горьких  странствиях  своих.


;

ШЕСТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ



Друзья  мои,  в рассказах сходные черты…
Они о  том, что забываем мы уроки
И повторяем вновь ошибки, хоть  зароки
Даём себе, но  обещания  пусты…

Играет память с нами, словно в поддавки,
Ведя с истока к устью жизненной реки…

Я  в  наслаждении  великом  пребывал,
И жил  в  довольстве  без  докучливых хлопот.
Имел я всё, что нужно, делу -  свой черёд,
И на пирах  я  наполнял  вином  бокал!

В  один  из  светлых  дней  увидел  я  купцов
Толпой весёлою,  вернувшихся  с  похода,
Да  вспомнил  встречи  я  свои  в кругу  народа,
И  ликование  души…
В  конце  концов,
Решил  поплавать по морям,  поторговать!
Товаров лучших накупив, простился с домом,
Тюки  в  корабль  погрузил, и с чувством  новым
Отплыл с  купцами  из  Басры  в  моря  опять.

Из  места  в  место  мы  иное  приплывали,
Из  моря  в  море,  добывая  средства  к  жизни,
Благоприятно плыли мы, без  страха  в  мысли,
Но  волны  бедствия…  опять  нас  настигали!

Вдруг  капитан  тюрбан  свой  скинул  и  кричать…
И  быть  себя  в  лицо  он  принялся  от  горя:
- О,  люди,  вышли  мы  в  неведомое  море!
Погибнем  здесь,  на  нём  заклятия  печать…
Молитесь  все  Аллаху,  чтоб  освободил
От  этих  вод  нас,  а  иначе  гибель  всем!
Вдруг  вал  сильнейший  налетел,  корабль  -  в крен,
Тайфун понёс  к  горе нас,  крепкий  руль  разбил,
Да  развернул  кормой  вперёд.
Надежды  нет…
- Нет  силы,  кроме  как  у  щедрого  Аллаха!
Молились  мы,  прощаясь  с  жизнью, пав  от  страха.
Корабль  ударился  о  Гору!  Гору  бед…
И  разлетелся…  на  куски,
И  потонул…
И  всё,  что  было,  потонуло,  а  купцы
Упали  в  море,  и  спаслись  лишь  удальцы.
И я средь них  на  остров  выплыл…  и  уснул…

Очнувшись, стал бродить, премного  изумлённый…
То -  остров  тысячи  погибших  кораблей!
Здесь  было множество  богатства  и  вещей,
Ошеломивших  мой  рассудок  изнурённый.

А  посреди…  бежал  ручей  с  водою  пресной,
Что  из-под  кручи  вытекал,  а  исчезал
В другом конце  горы,  и  в  море  не  впадал…
Все,  кто  спаслись,  на  этой  части  были  тесной.

А к той – нет хода, ибо скалы разделяли
Весь склон горы, останки битых кораблей,
Заросших зеленью, кораллами морей,
Пугали взгляд. Вершины ж - в небе утопали.

Мы разошлись  бродить  по  берегу,  дивясь
Неисчислимым, потрясающим   богатством,
Что  не  сравнимо  ни с каким известным  царством.
Мой  взгляд  ручей  пленял,  что   мимо  тёк,  искрясь…

В нём было множество прекраснейших  камней:
Агатов,  жемчуга и яхонтов больших,
Сверкало  дно  от тех  диковин  дорогих!
На  удивление  богатым  был  ручей…

Потом  увидел  я  камарское  алоэ,
Затем  китайское,  что  ценностью  дороже…
И  полноводный  ключ  бил  с  амброю,  похоже,
Она  от  жара,  словно  воск,  плыла  с водою,

Да  разливалась  вдоль  морского  побережья,
Морские  звери  из  глубин порой всплывали,
Глотая жадно амбру, следом извергали,
И та, извергнутая, превосходней  прежней…

И постепенно застывала  на  воде,
И  цвет,  и  вид её  заметно  изменялись.
Купцы, что  знали  амбру,  сильно  изумлялись,

Дороже  не  было  товара  по  цене!

А  не проглоченная  амбра  утекала
Водой  ручья,  оставив дивный аромат.
Что не сравню ни с чем, божественно богат!
Подобно  мускусу  вода  ошеломляла,

Но   подобраться  не  сумел  бы к  ней   никто,
Ведь остров дивный окружали  неба  горы,
Что  недоступны  даже мысли или  взору.

Об  этом  сказывать – солгать, притом,  грешно…

Сюжет сказания толкуется умом. Увидеть можно, если смотришь не глазами, а попытаешься проникнуть в тайну дали. Ведь сказка эта заменяет книжный том.

Так  мы  ходили  вдоль  по  острову,  не  зная,
Что  делать дальше, как с богатством  дивным  быть?
Как  жить  без  пищи?
Хоть с водой, да не прожить!
И  каждый  день  мы хоронили,  провожая…
В последний путь кого-нибудь,
В последний путь…

Мы обмывали мертвецов, сложив усилья,
И одевали в то,  что выбросило море.
Погибли многие  от голода и горя,
И  вот…
остался  я  один… средь изобилья…

Вот, как бывает на  далёких  островах…
Хоть  место  чудное  богатым  представлялось,
Но  для  житья  не  годным  людям  оказалось,
Храни  от  смерти  нас,  всещедрый  Бог - Аллах!
Я стал молиться о себе... Кто похоронит
Меня на острове, коль я один совсем?
Я вырыл яму, чтобы лечь в неё затем,
Как уходящий дух телесное уронит…
В слезах горючих проводил остаток дней,
За безрассудство упрекая сам себя:
 
- Зачем уплыл я из Багдада за моря!
Ужели мало вынес бед из тех морей?
Я  плавал  в  первый,  во  второй,  и  в  третий  раз,
В четвертый! Пятый… - и всегда одно и  тоже,
Все беды, ужасы  - страшнее прежних,  всё  же
Я  снова  в  плаванье  пустился…
Чей  приказ?

Ведь не нуждался я в  богатстве!  Было  много,
Я б  не  сумел за  жизнь истратить  половину.
И  вот  я  снова  каюсь,  мольбы  Господину…
Ведь  Он  прощал  меня,  казня  не  слишком  строго.

Тут вдруг подумал я: -  Клянусь Аллахом,  но…
Ведь  у  реки…  начало  есть  и  есть  конец!?
Должно быть место для спасенья! 
Я  -  мудрец!
Я  лодку  сделаю  себе!!
Так,  решено!
По  изволению Аллаха  я найду
Освобождение  своё  и  не  иначе!
Пусть и  в  реке  я  утону,  но  это  значит,
Что я  пытаюсь  вразумить  свою судьбу.

И  стал  я  сучья  от алоэ собирать,
Веревкой связывая,  что нашёл  у  моря,
Из  досок  лодку  сделал,  с  слабостью  лишь споря,
Но  это  лучше,  чем  в  унынье  умирать.

Вот  лодка!  Узенькая,  уже,  чем  ручей,
Иначе  мне  и не  уплыть.  Набрал  жемчужин
И  чистой  амбры,  и  алмазов,  и,  нагружен,
Пошёл  к  ручью  и  вспомнил
дар  благих  речей.
Так  говорил  поэт  когда-то:  -  Если  зло
Тебя  гнетёт,  покинь  места  и  дом  скорей,
Другую  землю  ты  найдёшь,  так  не  жалей.
Но,  не  стремясь, - не  обретёшь.
Мне  повезло,
Ведь я надежду  на  спасение  хранил!
Молился,  верил и  стремился  выжить  сам.
Я  обращал  свой  взор к Аллаху, к небесам,
Ум не  ленился,  а  работал и  творил.

Коль суждено   погибнуть  где-то,  то  всегда
В других местах отыщешь радость  и спасенье.
Так,  чем  корить  судьбу  за  зло  и невезенье,
Найди  же  выход,  как  текущая  вода.

Вот  я  отправился  на  лодке по  реке…
И  вот,  подплыл  к  горе,  куда  река  втекала,
И  в  тот  проход  вошёл…  Темно,  как  ночью  стало!
Вдруг  речка  сузилась,  и  замер  я  в тоске…

От неизбежного, что было неизвестным…
Проход в скале… тоннелем узким стал и тесным…

Я  ударялся  головой  о  своды,  лодка
То  застревала,  то  опять  плыла с  рекой,
Вновь  стало  узко,  лёг  на  дно  я  с  головой,
-  Назад  мне  хода нет,  -  сказал  себе  я  кротко…

Движение трудное невольно  продолжал,
Не  отличая  дня  от  ночи,  час  от  дня…
От  темноты  и  страха  сам  себя  кляня,
Я  утомился,  и  в беспамятство попал.

Не  помню,  долго  или  коротко  я  плыл,
Лицом  уткнувшись  в  дно,  глаза  не подымая,
И  в темноте  почти  о  свете  забывая,
Но  вот  очнулся…
…Я  у  берега  уж  был!
Вокруг  - толпа  людей!
Со  мной  заговорили
На  неизвестном  языке…  Я  улыбался,
Не  понимая,  но  понять  и  не    пытался,
Ведь  мне  ещё раз  жизнь
в подарок  подарили!
Не  сновидение  ли  это?
Я  -  живой!
Тут  на  арабском  я  услышал  языке
Вопрос кого-то,  адресованный ко  мне:
- Да  будет  мир  тебе!  Скажи,  кто  ты  такой?
Откуда  ты  пришел,  зачем?  Как  оказался
Ты  в  этих  водах,  ведь  река  из-под  горы?!
И  как  название  неведомой  страны?
Что  за  горою  этой? – Я  же  попытался
Спросить  у  них:
-  А Кто  вы?  Чья  это  земля?
И  человек  ответил:
-  Мы пришли  полить
Свои  поля,  вдруг  видим,  лодку… 
Как  тут  быть?
Её  мы  к  берегу…  а в ней
- нашли  тебя…

Еду  увидев,  попросил я...  Как  поел,
Мой  страх  немного  отошёл, и боль  ушла.

Рассказ  я  начал:
-  Милосердному  хвала!
Аллах  великий  жить  мне  дальше  повелел!

И  рассказал  я  всё  об  этой  им  реке,
Всё  путешествие,  - с  начала  до  конца.
Не  видел  я  не удивлённого  лица.
Заговорили  люди  хором  обо  мне…

- Мы  поведём  его  к  царю,  пусть  удивит
Своим  рассказом  замечательным! -  Меня
К  царю  страны  той  повели,  взахлеб  хваля.
Я  жемчуг  взял  с  собой,  что  золотом  блестит.

Царь  поприветствовал  меня,  и  я  его,
И  свой рассказ  ему  тогда  пересказал.
А  царь  до  крайности  был  рад  и  ликовал:
- Хвала  Аллаху  -  день  спасенья  твоего!

Я  преподнёс  ему в  подарок  жемчуга
И  амбры  чистой,  о  которой  царь  не  знал.
Он  мне  на  радости  остаться  приказал
И  возвеличил,  надарил мне серебра.

Порассказал  ему  я  много  о  себе,
И о  стране  своей,  конечно,  о  Багдаде,
И  о  законах, о  дворцах,  висячем  саде,
О  путешествиях  морских  на  корабле.

Воскликнул  царь:
-  Клянусь  Аллахом,  никогда
Не  слышал  я  о  справедливости  такой.
Хочу  послать   я  дар халифу   дорогой,
Ты  отвезёшь  ему?  -  и  я  ответил:  -  Да!

Однажды  я  сидел  в  дворце,  узнав  о  том,
Что  снаряжается  корабль  -  груз  в  Басру.
Решил   уплыть  я,  ведь  без  родины  умру,
И  попросил  царя:  -  Зовёт  меня мой  дом…

А  он в  ответ:
-  Ты  делай  так,  как  хочешь  ты!
А  пожелаешь,  то  останься  здесь  со  мною,
Ты  столько  радости  принёс  мне,  я  не  скрою,
В  твоих  рассказах  мудрых  море  красоты!

- Клянусь  Аллахом,  -  отвечал  я,  -  ты  дарил
Благодеяньями  меня,  благодарю!
Но я  хочу  увидеть  вновь  свою  семью,
Хочу,  чтоб  ты  меня  на  родину  пустил.

Царь  согласился, для  халифа   дав  дары
И  для  меня,  и  оплатил  за  мой  поход,
Да  провожал  меня  с  дарами  до  ворот,
Где  я  простился  с ним.  И с  этой  же  поры

Благоприятный  ветер  дул  нам  в  паруса,
Корабль  с  моря  в  море  плыл  по  изволенью
Аллаха  щедрого,  а  я  от  нетерпенья
Смотрел  с  надеждою  во все  свои  глаза.

И,  наконец,  корабль  достиг  желанной  цели!
Сошли  в  Басре  на  берег  мы,  я  разгрузил
Свои  товары  и  в  Багдад  уж  поспешил,
В  обитель  мира,  наслаждаясь  на  пределе.

И  вот,  к  халифу  прибыл я,  - к  Харун  Рашиду!
Да передать царю просил я  щедрый  дар.
А в сердце радостном моём пылал пожар,
Я  поспешил  в свой  дом,  что  больше  не  покину!

Друзья,  родные  прибежали,  поздравляя
С благополучным долгожданным  возвращеньем,
Я  угощал  гостей  чудесным  угощеньем,
И  стал  рассказывать,  подробно  вспоминая

О  всех несчастиях,  отчаянии  своём,
О  том,  что  видел и  узнал на островах,
Как спас  опять  меня несчастного  Аллах,
Как  подружился  я на острове с царём.

Спустя  три  дня и  сам  халиф  прислал  за  мной,
Желая  знать  причину  щедрого  подарка.
А  я  ответил  вновь  рассказом  этим  ярким
О  той  стране,  где  побывал,  стране  иной…

Что  я  не  знаю  ни  названия,  ни  места,
Где наш  корабль  потерпел  кораблекрушенье,
О  тех  сокровищах,  что  были  в  окруженье,
О том  ручье,  что  спас меня  тогда  чудесно…

И  о  царе,  что  приказал  прислать  дары.
Был  удивлён  халиф,  да  так,  что  повелел
Он  летописцам  описать  поход.   Хотел
Увековечить  все  событья  той  поры.

А  мне  великое  назначил  награжденье
И  уваженье  проявил,  и дружбу  тоже!
И  с  той  поры  я  жил  приятно  и  пригоже,
И  веселился  я  в счастливом  окруженье.


 СЕДЬМОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
;
 

О,  благородные,  кто  слушают рассказ!
Я  жил  прекраснейшею  жизнью,  но  опять
Моя  душа,  как  прежде,  стала  тосковать
По  путешествиям.  И  вот,  в  седьмой  уж  раз…

Решился  я  на  это  дело:  повидать
Другие  страны,  познакомиться  с  купцами,
Рассказы  их  послушать  с  добрыми  концами,
Поторговать  да  с  ветром  вольности  взлетать…

Собрал  товары  я  роскошные  с  собой,
Да  из Багдада  вновь  отправился  в  Басру,
Вот  сел  с  купцами  на  корабль,  на  корму,
И  мы поплыли,  восхищённые  судьбой,
В  здоровье,  радости.
И  ветер  в  паруса!
Вот  так  добрались  мы  до  города  Китай,
В  беседах  время  проводя  -  Не  забывай,  -
В  конце  рассказа  повторяли, – чудеса!

Но не  успели  мы  до  пристани  доплыть,
Как  ветер  сильный  да  порывистый  восстал,
И  наш  корабль  схватил в объятья и  погнал,
А  сильный  ливень,  как  с  ведра,  принялся  лить.

Мы  прикрывали  парусиной  свой  товар,
Тяжёлым  войлоком,  спасая  от  воды,
Но  всё  промокло,   понапрасну  те  труды…
И вот  молиться  стали… Но…  ещё  удар…
Беда врывается без спроса к нам, увы…
Хоть нет случайностей…
Причины ж - каковы?

Вдруг капитан  на  мачту  крайнюю  забрался
И  стал  смотреть  направо,  прямо  и  налево,
Да  и  назад,  и  вдруг…  расплакался от  гнева!
Одежды  начал  рвать,  и  страшным  он  казался…

Мы  успокаивать взялись,  увещевая
Внезапный гнев.  А он  с  надрывом  отвечал:
- Молите  к  милости  Аллаха,  нас  умчал
Великий  ветер,  в  море  крайнее  бросая…
Оно - последнее  из  всех  земных  морей!
Он быстро  слез,  открыл  сундук  свой  и достал
Мешочек  синей  ткани,  спешно  разорвал,
Оттуда  высыпал  он  пепел  - прах  скорбей,
Смочил  водой,  понюхал  и поднёс к глазам,
Достал  и  маленькую  книжечку,  затем
Читать взялся,  убитый горем перемен,
И, укрепившись, обратился снова к  нам:

- Здесь  удивительные  вещи, о,  друзья,
В  книжонке  этой!  Но…  столь  истинны  они,
Что даже в мелочи надёжны и верны.
В  ней  опыт  сотней  лет,  не  верить  ей  нельзя!
А  говорится  тут  о  том,  что…  кто  достиг
Земли  конечной,  то  погибнет,  не  спасётся.
Земля  же  Временем  Царей  сия  зовётся,
Здесь  Сулейманов  прах  хранится,  тут  тайник,
И  змеи  водятся  ужаснейшие  видом…
А  к  кораблям,  что  достигают  этих  мест,
Выходит  Рыба  и глотает  всё,  что  есть…
И  этот  час  бывает  самым  крайним  мигом…

Но  не  успел  закончить  он  своих  речей,
И  не  успели  мы  весь  ужас  осознать,
Как  наш  корабль  море  стало  подымать,
И  крик  подобный  грому…  вышел  из  морей…

Мы  точно  мёртвые  застыли,  ожидая,
Что  будет  с  нами,  не  желая  ни-че-го…
Застыло время камнем и… пош-шло на дно,
И наши  мысли, даже чувства, умирая,
Уж осознали   -  всё на смерть обречено…
Мы  убедились,  что  погибнем …
Прахом жизнь!
Вдруг  подплыла  к нам  преогромнейшая  Рыба,
И  мы,  дивясь  на  облик  страшный,  зарыдали,
И  тут  прощаться  все друг  с другом сразу стали,
Но  вот…  другая  Рыба –
Большая,  как  глыба…
А  следом  чудище,  превыше  тех  двоих!
Вот  все  Три  Рыбы…
…закружились  возле  нас,
И  третья  Рыба  пасть  разинула…
Сей-час!!
Про-гло-тит  нас!  Раздавит  в  челюстях  тугих…

Мы  не  надеялись  на  чудо,  только вдруг  -
Сильнейший   ветер!
Он  понёс  нас  на  скалу,
И  весь  корабль  разбился  в  щепки!  Я  не  лгу…
Мы  все  погибли…
Так  замкнулся  жизни  круг…
Когда  очнулся  я,
Но я ли то очнулся, сказать по-правде, затрудняюсь вам, друзья,
То ощущенье описать в словах нельзя, поскольку круг времён, действительно, замкнулся…
Когда  очнулся  я,
то скинул  всю  одежду
И  ухватился  за  летящую  опору,
И  на неё залез,  без  мыслей  и разбору,
Вцепившись  крепко  и  храня  в  душе  надежду.

Вздымались  волны,  ветры  дули  штормовые,
Я  подымался  в бездну, в пропасть опускался,
Но  только  крепче   за  опору  ту  держался,
И  до сих  пор  я помню  ужасы  былые.

Меня  терзали  преострейшие  мученья,
Испуг  и  голод,  жажда  жизни  и страданья.
Я  упрекал  себя  за  глупость,  наказанье,
За  неразумно  неуёмное  влеченье
Пускаться в плаванье, опять, опять, опять…
Желать и гибнуть, торговать и погибать…
Я  повторял  себе:
-  О,  глупый  мореход,
Синдбад,  ужели не  зака-ял-ся?
Ведь  ты
От  путешествий  видел  столько  ма-яты!
И  всё  страшнее  в  каждый  следующий  поход…
Ты  говорил  всегда  «последний это  раз»,
Ты  умолял  Аллаха,  плача,  о  спасенье
И  клял судьбу  свою  в  пучине  невезенья,
Но  ложным  был  твой  каждый  следующий  отказ.

Терпи  же  то,  что  терпишь  ты,  ведь  заслужил!
Всё,  что  случается,  предо-преде-лено
Тебе  Аллахом,  сомневаться  неумно,
Чтоб ты  от  жадности  свой  разум  излечил…

Тут  я  вернулся  снова  в ум свой  и  взмолил:
-  На  этот  раз  клянусь, воистину,  Аллах!
Что  не  отправлюсь  путешествовать… что страх
Перед  Тобою, Всемогущий,  я впустил..
Не только в ум, но поселил его я в сердце!
И никуда мне от Тебя теперь не деться.

И  продолжал  я  умолять  Аллаха  дальше,
Чтоб он  спасение  мне  дал  на  этот  раз,
Рыдал  я  плачем,  не смыкая  в страхе глаз,
И  плыл  в  молитвах  я…  два  дня моих тягчайших…

Но,  наконец,  на  остров  выбрался  далёкий…
И,  отдохнув,  плодами  голод  утолив,
Я  оживился,  и  почувствовал  прилив.
Решимость  вновь  моя  окрепла.
Дух  высокий
В себе увидел вдруг, на крыльях воспарив…

Решил  в душе  я:  если  выберусь, спасусь,
То  я  закаюсь  пред  Аллахом,  что  не  буду
Вновь  путешествовать,  надеявшись  на  чудо,
А коль  не  выберусь,  - погибну,  -  ну  и  пусть!

Пройдя  по  острову,  поток  я  увидал,
Что полноводен  и  течёт  под  кручу,  в  гору!
Я  вспомнил  лодку  и  тотчас  без  разговору
Стал  делать  новую.  Аллах мне  силы  дал!
Я вспоминал, я постигал…
Я жить желал!
И  сучья начал  от сандала  собирать,
А  это дерево  ведь о-очень  дорогое,
Из  трав  веревки  сплёл,  затем, само  собою,
Связал  все  ветки.
Лодку  сделал  я  опять!

- Спасусь,  - так  будет от  Аллаха  чудо  это!
И  сел  я  в  лодку  и  поплыл путём  воды,
Проплыл  два  дня,  и  третий  плыл я  без  еды.
Достиг и места,  где  под  гору  путь,  без  света…

Да  испугался,  что  застряну  под  горой,
Хотел  вновь  выбраться,  но  воды…  по-нес-ли
Меня  со  всею  силой  мощной  внутрь  земли,
А  я  от  страха  был  потерян,  сам не  свой…

- Нет  мощи,  кроме  как  у  мощного  Аллаха!
Молился  я,  а  лодка…  вышла  из  горы,
Вдруг  вижу  я  долины  дивные  черты,
Но  предо  мной…  каскад  порогов!  Я  с  размаху

Хотел  до  берега  доплыть,  но  понапрасну…
Поток  схватил  меня  и  мощными  рывками
Понёс  под сильный  гул  кипящими  волнами
В  ущелье  страшное,  что  тёмно  и  ужасно!

Такого  я  не  видел  в  жизни  ни-ког-да!
И  с  водопадом  я  помчался  в  неизвестность,
Словами  разве  объяснить,  какая  «честность»,
При  чём  тут  «правда»,  не  опишут то  слова…
Водоворот меня терзал и вверх тормашкой
Не раз я падал, диким ужасом объят…
Ни жив, ни мёртв, но с головы до самых пят
С потоком слился, став в сознании букашкой.
Так, во все стороны кидали  волны  лодку,
Но я  держался крепко  цепкими  руками.
И  вот…  спустился  уж…
с  бурлящими  волнами
Опять  в  долину,
Город  был  в  её  середке…
Я жив! Поверите ли мне, теперь я - Жив!

Великий град с дворцами, белыми домами,
Сады по кругу, да с цветочною тропой.
А  люди  высыпали на берег толпой,
Увидев лодку,  уносимую  волнами,
И  сетью  вытащили  к  берегу  меня.
Вот я упал среди толпы, нагой, без сил,
Не помня сам себя, куда, зачем я плыл…
Голодный, тощий, но живой!
Живым был я!

Мне дал одежду  старичок  богоподобный,
Сказав:  -  Приветствуем всем  миром, добрый друг!
Добро пожаловать!  -  Затем повёл  за круг
Зевак,  добив: - Вижу, ты из благородных.
Потом мы в баню с ним пошли,  потом поели
В  его дворце великолепном и просторном,
И отдохнули в услуженье слуг проворных.
Я удивлялся всё, что жив, на самом деле...

Он  спальню выделил  мне с  шёлковой постелью,
Веля невольницам  все просьбы  выполнять
И  мне прислуживать,  и  воду подавать,
И  развлекать,  когда  захочется  веселья…

Так  жил  три  дня я  в  доме  этом, ел  и  пил,
И  ароматами  прекрасными  лечился,
Душа  воскресла,  страх  ушёл,  я  исцелился.
Блаженство истинное  вновь  душой  вкусил.

На день  четвертый  Шейх пришёл,  чтобы  взглянуть:
- Возвеселил  ты  нас,  дитя!  Аллаху  слава!
Теперь пойдём  на  берег, рынок будет справа,
Ты свой товар продашь  и  купишь что-нибудь.

Я  промолчал,  а  про  себя  подумал  так:
-  Какой  товар? И  какова  причина  слов?

Шейх  продолжал:
-  Да  не  печалься,  что  суров?
Коль цену добрую дадут,  -  хороший  знак,
То  я  куплю  за эту  цену твой товар,
А  не  захочешь,  подождём,  пока  цена
Здесь возрастёт,  товар положим  в  закрома,
Ведь он не портится,  Аллаха щедрый  дар!

В  ответ  я:  -  Слушаю  тебя  и повинуюсь!
Благословенны все дела твои, слова,
И  разве станет прекословить голова
Всему, что вижу здесь, я  счастлив и любуюсь!

Пришли на  рынок, вот тогда я и узнал,
Что разобрал уже  на части лодку он,
И  что сандал ценой высокой оценён.
А Шейх нанял  для торга зычных зазывал,
И  те  кричали  о  продаже,  а  купцы
Всё  цену  выше  подымали,  и  она
Уже до тысячи  динаров  названа!
Тут шейх спросил  меня:
- Довольно  ли  цены?
Я согласился.
Шейх прервал торговли жар.
- Захочешь, я  сложу товар твой в кладовых,
И подождём до дней торговли мы иных,
А  хочешь, я  куплю с надбавкою товар.
И сто динаров сверху дам. -
Купцы молчали.
-  Продам  тебе, - сказал я, -  дело решено!
И  получил я  деньги. Выпили вино,
А  сам товар свезли туда, откуда взяли.

И  ключ от этих кладовых он отдал мне.
Прошло немного светлых  дней,  и  как-то раз
Шейх  говорит:
-  Дитя  моё,  ты радость глаз,
Но у меня есть дело важное к тебе.
Я  стал уж стар,  а  вот наследника-то нет,
Есть только дочь,  что молода  и  хороша,
Женись на ней,  и  успокоится  душа,
Всё, чем  владею я, тебе  пойдёт  вослед,
И  на моё ты станешь  место, как умру.

Я  онемел пред ним, а  он добавил так:
-  Меня послушайся,  дитя, то верный знак,
Ведь  я  добра  желаю,  счастия  уму,
И,  если  ты  меня  послушаешь,  дитя,
То я  женю тебя,  и  будешь сыном  мне.
Захочешь, станешь торговать, никто  тебе
Не  помешает  возвратиться погодя

В  твою страну,  и  деньги  будут  и  товар.
- Клянусь  Аллахом! -  я в ответ,  -  ты  стал  отцом,
Мой  щедрый  Шейх,  зовут тебя все  мудрецом.
Твои  желания  и  воля  мне,  -  что  дар.

Вот  приказал  Шейх  привести  к нему  судью
И  трех свидетелей  ещё  со  стороны,
Да  и  женил  меня,  по  правилам  страны.
А  как  увидел  я жену  потом  свою…
То  осознал,  что  краше  девы  не  видал!
Стройна, прелестна,  в  украшеньях дорогих,
Умна,  светла,  а  голосок  нежней  благих!
На  пир  великий  Шейх  товарищей  созвал.
А  между  мною  и  женой  любовь  возникла
Взаимным  чувством  величайшего  влеченья!
Мы  жили  в  радости  без  времени  теченья.
А  страсть  моя  до  путешествий  тут  утихла.

Когда  оставил  мир  отец,  в  конце  концов,
Мой  благодетель  и   спаситель,  схоронили
Его  мы  в  почестях,  и  дальше  ладно  жили.
Я  занял место  Шейха,  став  главой  купцов.

Вот  присмотрелся я  к  тем  жителям  страны,
Да  и  заметил,  что их  облик  изменялся,
Да  регулярно,  когда  месяц  нарождался,
У  них вдруг  крылья  вырастали  со  спины…

И  к небесам  они  высоким  улетали,
А  оставались  только  женщины  и  дети.
Так  я решил  спросить  однажды  о  секрете,
Что от  меня  и  от  других  они  скрывали…

Когда цвет  жителей  опять  же изменился,
Я  подошёл  к  тому,  кто мне  приятен  был,
И  попросил,  чтоб  он  со мною  в  небо взмыл.
Он  отвечал,  что  невозможно  и  таился…
А  я  настойчиво  упрашивал  его,
Тогда  он  смилостивился  и  полетел
Со  мною  вместе,  как  я  искренне хотел,
Я  на  плечах  сидел,  на  шее  у  него…
И  мы  взлетели, да  под  самый  купол  неба,
Где  я  услышал  пенье  ангелов небесных!
Ни  разу  не  был  я в  краях  таких  чудесных,
Не  видел  столько  красоты  небесной неги…

Вокруг  лишь  сказочные ангелы поют,
И  льётся  музыка  вне  слов,  прекрасней нет,
Так небеса даруют новых знаний свет
Своим  созданиям!
В душе  возник  салют…

Не  удержался  я,  воскликнув:  -  Вечна  слава
Аллаху  щедрому  и  милос-ти-во-му…
Но  не  закончил  фразы я,  всё  потому,
Что  вдруг  огонь  сошёл  с  небес,  как жаром  лава,
Да  чуть  не  сжёг  людей!!
Они  тотчас  спустились
К  горе  высокой,  где  и  бросили  меня
В  великом  гневе,  гнев  невольный  усмиря,
Затем  исчезли,  словно  мне  они  приснились

Так  я  один  остался,  плача  о  себе,
Стал  упрекать  свои желания,  страдая,
И  ничего  совсем  в себе  не  понимая…
- Нет  силы,  кроме…  у  Аллаха  по  судьбе, -
Кричал  я  в  горе,  -  почему  же  и сейчас,
Как  от  одной  беды  избавлюсь, попадаю
В  другую страшную  и  заново  страдаю!
За  что  жестока  так  судьба  на  этот  раз!?

Потом  утих  и  оставался  в  тишине.
Вдруг  мимо юноши  идут,  у  них  в  руках
По  трости  золота  червонного,  в  глазах
Мироволение,  одежды  в  серебре!

Я  их  спросил:  -  Откуда,  кто  вы  и  куда?
Они  в  ответ: -  Рабы  Аллаха  мы  при  деле.
И  дали  трость  златую  мне.  И,  в  самом  деле,
Я  оказался  в  месте  странном,  а  когда
Взглянул  я  вниз,  оттуда  выползла  змея,
Что  преогромна  и  съедала  человека!
По  пояс  был  внутри  неё  он,  ужас  века,
А  всё  кричал:
-  Спаси,  Аллах найдёт  тебя!

Я,  подбежав,  ударил  тростью  по  змее,
Она  и  выплюнула всю добычу тут  же!
И уползла, свернув  кольцом  себя  покруче,
А  человек  тот…  подошёл  потом  ко  мне:

- Храни  Аллах  тебя  великий  за  спасенье,
Отныне  буду  я  с  тобой,  в  любой  беде.
Я  отвечал  ему:  - Привет  и мир  тебе!
Вдруг  видим  мы,  идут  к нам  люди,  в  исступленье…
А  среди  них  узнал  того  я,  кто  меня
За  облака  поднял  на  шее.  Я  к  нему...
Он  с  гневом  мне:
-  Ты  погубил  нас!
-  По-чему?
-  Ты  разговаривал,  Щедрейшего   хваля…

Я  стал  оправдываться:  -  Я  того не  знал,
Так не  взыщи  теперь,  не  ведомо  мне  было,
Что  речь  моя  твоих  товарищей  сгубила…
А  он  на  посох  золотой  мне  указал:

-  Отдай, тогда  взлетим  на небо  снова  мы.
И  я  отдал.  И  мы  тотчас  же полетели…
А  я  молчал,  как  мне  те  люди повелели,
Хоть  поражался  от  явленья  красоты…

И  снова  видел я  неведомые  царства,
В мерцанье  звёзд  как бы  живых, перед  собой!
И  снова  вспомнил я, что  мне…  пора  домой,
Что ум теряю,  забываясь,  как от пьянства...

Доставил  к дому  друг  меня.  Моя  жена
Тотчас  навстречу  выбегает,  поздравляя
Меня  спасённого,  в  слезах  переживая
И упрекая,  что  измучалась  она…

- Зачем  с  шайтанами  под  небо  улетел?
- А  почему же  твой  отец  жил вместе  с  ними?
- Не  поступал  он,  как  они,  и  был  с  иными,
Но  раз  он  умер,  то  настал  для  нас  предел.

Продай богатства, дом,  езжай  в   свою  страну,
И  я  последую,  конечно,  за  тобой!
Нет  ни  отца  уже, ни  матери  со  мной.
Решай  и  сделай  так,  загладь  свою  вину.

Я  вещи  Шейха  начал  тут  же продавать  и  вдруг  узнал,  что здесь  корабль строят люди,
О  кораблях  же  говорили,  как  о  чуде,
Ведь  не  могли  они  в то  место  доплывать…

Я  отдал  плату  за  корабль,  товар  сложил,
Жену  забрал, и  мы отправились  с  людьми,
Что наш  корабль построить всё-таки  смогли,
К себе домой!  И о прошедшем  не  тужил.

Попутный  ветер  дул всё время  в  паруса.
Так  плыли  мы  из моря  в море  и  сумели
Доплыть  до внутренних  морей.
На  самом  деле,
Путь непростой  был,
помогали чудеса…

И  добрались  мы  так  до  города  Басры!
А там  немного  отдохнули  и  в  Багдад,
Обитель мира,  поспешили!  Я  был  рад.
И  вот,  живём с женою вместе  с той поры!

Привёз  богатства  много я,  дарил друзьям,
И  всем  рассказывал  подробности  похода.
Мне показалось,  не был дома я  три года,
На самом  деле, тридцать  лет я  пробыл там…

Аллаху клялся  я -  свой  дом не покидать!
И  путешествовать  по суше  или  морю,
По небесам,  но без товаров, и без горя,
Чтоб не пришлось бы  мне потом опять страдать.

С  тех пор я страсть  свою унял, Аллаху слава!
Благодаря  Ему  вернулся  я  домой,
Живу достойно,  да  в  обители  родной.
Владею  домом и семьёй, богат по праву.

Вот  таковы  дела  мои…  Я рассказал
Тебе,  Синдбад,  свои  истории.  Теперь
Живи со  мною  рядом, мне себя доверь.
Отныне  другом я  твоим  навеки  стал.


;
…И Шахразада замолчала, как вчера…


Да спать отправилась с любимейшим царём,
И Дуньязада спать ушла в свой окоём
Небесных сводов, отдыхая до утра…

А я напомню в двух словах о том начале,
Что повторяется в конце хорошей сказки,
Не оттого, что много было в ней печали,
А лишь затем, чтоб не забыли о подсказке..










 


Сказок  множество  в народе 
о Синдбаде Мореходе,
О  далёких островах, 
о затерянных  мирах,
О  чудовищах  ужасных, 
о  лесах,  горах  прекрасных…
Приключения  Синдбада  - 
то  не сказки  рая,  ада,
То неведомые были,
 где  душа  и  духи  жили,
Где бывали сами Вы
в прошлых былях  старины.

Может,  вспомните  чего?
В  сказках  мудрости  зерно…



-



;

 


А дальше  -
«Волшебная лампа Аладдина»  –















 

Библиотека Семи Морей http://sseas7.narod.ru/libr.htm





Сказки 1001 ночь в ритмах
Сказки Суфиев
1.  Сказка о царе Шахрияре и его брате
Эзоп
http://stihi.ru/2013/07/22/6539





2. ЦАРИЦА  ШАХРАЗАДА   И  ЕЕ  СЕСТРА
http://kovcheg.ucoz.ru/forum/79-1344




3.  Сказка о Синдбаде Мореходе - первое путешествие
На авторском сайте "Семь Морей" - музыкальная композиция
http://sseas7.narod.ru/1001.htm



4.  Рыбак и Джинн 1001 ночь
Эзоп
http://stihi.ru/2003/07/25-461




5. Маруф-башмачник 1001 ночь
Эзоп
http://stihi.ru/2003/07/25-457




6. Волшебная лампа Аладдина
Эзоп
http://stihi.ru/2003/07/25-466



7. Сказка о Хасибе и Царице Змей
http://stihi.ru/2014/07/09/5717

и другие сказки
в электронных книгах
на сайте "Сказки Феаны"

*****