В ответ

«..А боль страшна и неотступна,
и вместе легче пить ее вино». (Тео Ливингстон)
 
Наверно, я отвечу как сумею.
Пусть будет путаной и сбивчивою речь.
Быть может, я впервые все успею,
Без боли остужу золу от прошлых встреч.

Да, сказки мне не чужды, ты все знаешь,
А сердце так нуждается в броне.
Но, Боже мой, мне солнце заслоняешь,
И нежностью рассудок топишь мне.

Ты весь израненный, мой воин ненаглядный,
Уставший от борьбы с самим собой,
Придумав замок одинокий, заповедный,
Отогреваешь душу все-таки со мной.

И с каждой ночью, с каждой новой песней
Ты прорастаешь медленно во мне.
И дальше чем, - сопротивленье бесполезней,
Мы, не заметив, уж горим в святом огне.

Пусть промолчим о нем, со страхом помня
Минувшей встречи режущую боль.
Но жизнь возьмет свое, и чашу полня,
Нам поднесет она напиток золотой.

Возможно, назовем его иначе, не любовным,
А впрочем, незачем названьями сорить…
И пусть разбитый край у чаши, и неровный,
Но жажда нас заставит все испить.

И развернуться руки-крылья для полета,
А в сердце лед растает без следа,
И зацветет вдруг крест, который нес ты,
Наш страх уйдет, как талая вода.

Дарю свою Любовь – молчание преступно.
Я козырь свой дарю, теперь уж все равно.
Зачем? Насколько боль страшна и неотступна,
Настолько вместе легче пить ее вино…