Картошка

 КАРТОШКА
Это было давно. Лет семнадцать назад… Только вёз я не «девушку трактом почтовым», а картошку в грузовом Зиле. Попросил меня, молодого парня, об этом сам Генеральный Директор. Они вместе с Председателем Профкома по отечески меня проводили в путь-дорогу за картошкой для работников и работниц нашего предприятия.
Была ранняя морозная весна. Картошка, припасенная по осени,  у многих в подвалах и погребах либо закончилась, либо подпортилась, в общем, подошли припасы к концу раньше срока. Люди собрали деньги, передали их в профком, чтобы для них закупили в деревнях, отдаленных от больших городов, картошку подешевле, не по рыночным баснословным ценам, а по колхозным, скромным.
Мне было дорого их доверие. Я знал, что во многих семьях (особенно с низкой зарплатой) картошка – наряду с хлебом – основной продукт питания.
Поэтому и старался… Путь был долгим и изматывающим. Мы с шофером проехали сотни и сотни километров по горам, полям и тайге. Исколесили немало сельских хозяйств, отдаляясь от города на всё более значительное расстояние. То цена была высоковата, то картошки маловато, то уже подпорченная она была… Ночевать приходилось где придётся. Иногда колхозники приютят, иногда председатель местный куда-то подселит. А порой и просто спали, скорчившись, в тесной кабине. Конечно, это изматывало.Тем более, что на дворе (особенно по ночам) гулял морозец.
Наконец  в предгорье, километрах в 600 от города нам повезло. Мы нашли то, что нужно. Расплатились с каждым из продавцов-крестьян и поехали назад. Деньги на питание у нас к тому времени закончились, и последние сутки до города мы ехали просто голодные, грязные, заросшие и неспавшие. Но мы исполнили свою миссию! Мы везли людям картошку!
В полутора десятках километров до города в Зиле кончился бензин. Кое-как удалось выпросить немножко горючего у проезжавших мимо водителей.
И вот картошка в гаражных боксах предприятия. Самосвал разгрузился. Но был конец рабочего дня. Не всем успели сообщить одновременно о приходе самосвала. Поэтому люди приходили партиями. В целом, их было три. Первая партия состояла из самых ушлых толстозадых тёток с ведрами и мешками в руках. Они, аки волки, ринулись стаей на эту кучу. При этом совершенно спокойно раздавливая каблуками своих туфель неприглянувшуюся им по разным причинам картошку. Это было очень похоже на нашествие копошащегося отталкивающего друг друга свинского сброда.
Через некоторое время появилась вторая партия картофельщиков. Потом третья. Те костерили и материли меня и всю мою родню до третьего колена. Обвиняли в воровстве самой лучшей картошки. В присвоении их денег. И так далее… Они тоже копошились, как и предыдущие партии. Но им досталось много подавленной вдрызг картошки…
Никто не только не сказал хоть одного доброго слова. Многие оскорбляли. А самые спокойные просто молча ушли, забрав с собой «добычу».
В этот момент мне было противно . Настолько мерзко и противно, что начало тошнить – прямом смысле этого слова…
«У этих людей никогда не будет ни капли человеческого достоинства» , - подумал я. А ведь их за то можно лишь пожалеть… В тот момент в моих глазах они лишили себя навсегда главного – права называться людьми. Я их отныне не то чтобы не видел, нет, видел, просто за людей больше не считал. Что-то среднее между обезьянами и свиньями
Только хуже.
Тут вспомнилась мне вдруг  материна тетка: она и десять её детей умерли от голода в блокадном Ленинграде. Каждый день у тети умирало по ребёнку. А последней рядом с ними легла она сама. И затихла навсегда. Все они лежат в братской могиле на Пискаревском кладбище. ..
И подумалось мне: а ведь они НИКОГДА не смогли бы вот так, как эти полусвиньи, топтаться по картошке. Никогда! Даже самый маленький ребёнок в семье. За что они погибли тогда? За идеологию? Нет, конечно. Им было не до неё. Из патриотических чувств? Вряд ли. Они не были настолько высокопарны, чтобы размышлять об этом.
Они умерли, потому что не поступились своим Человеческим Достоинством. Оно значило для них нечто большее, чем для этой толпы - лазанье по грязной, задавленной , слюнявой картошке… И обошлось дороже.
… И тогда я заплакал…