Колесо Памяти

Марина БРЫКАЛОВА


Колесо памяти



Стихи



* * *
        Эту свою первую книгу - итог пятнадцатилетней творческой работы  и мучительного поиска своего поэтического Слова я хотела бы посвятить моей любимой маме, брату Димке,  дорогому Учителю и  тебе, Тайное Солнце моей жизни. А также всем, кто меня помнит и любит. Почему она называется “Колесо Памяти”? Потому, что, идя по своему Пути, мы уносим с собой из прошлого один - единственный багаж - Память. Это - память души, переходящая из воплощения в воплощение. И та генетическая память, которая властно напоминает  нам, что все мы -  славяне и должны быть достойны своих славных предков, каким бы трудным и смутным не было то время, в которое нам довелось жить.
.                Марина Брыкалова
             * * *
В последнее время часто слышишь разговоры о том, что поэзия русская умирает, что время поэзии прошло, что еще несколько десятилетий назад поэты собирали стадионы, а теперь присутствие пятидесяти человек на поэтическом вечере считается большой удачей. Наверное, подобные размышления имеют под собой какую-то почву, но, однако, несмотря ни на что, в девяностые годы на русском поэтическом небосклоне взошло немало новых звезд. Одна из них - Марина Брыкалова.
Дорогие читатели! Вас ждет увлекательное путешествие по тонкому и хрупкому, но в то же время буквально пышущему творческой энергией художественному миру Марины. На пути вы не встретите и следов постмодернистской мертвечины, новомодной пошлятины, глуповатых формальных изысков. Зато узнаете о подлинных человеческих чувствах, мятежных страстях, о нежности и сострадании ко всему живому.
Марина Брыкалова - уже сложившийся автор, хотя еще и очень молода. В ее стихах органично сплелось влияние традиций “Серебряного века” и лучших образцов советской поэзии. Она словно стремится взахлеб перечитать, переосмыслить все написанное ее предшественниками и поставить свою, ни на что не похожую точку. А порой - и многоточие.
Брыкалова - птенец смутных девяностых, дитя нового, еще не опознанного поколения. И именно такие, как Марина Брыкалова, его представители и поведут в начале нового тысячелетия Россию к сияющим высотам Духа.
 Максим Замшев, член Союза Писателей.
 
* * *
Со мною рядом ты полюбишь дождь,
Когда огни бенгальские каштанов
Танцуют с обнаженным небом странный
Фокстрот, похожий более на дрожь,
Когда шуршит между камней вода,
А за окном все зелено и бело,
Когда земли разломленное тело
Сверкает сквозь одежды - города.
Со мною рядом ты полюбишь то,
Как капли пьют разнеженную кожу,
Как вспыхивают зонтики прохожих,
Похожие на цирки - шапито,
Когда Перуна хохотом из туч
Доносятся громовые раскаты,
Когда ты, мокрый и почти крылатый,
Врываешься в мой дом как солнца луч,
И, по паркету туфлями следя,
Со мной кружишься в долгом поцелуе,
А за окошками гроза бушует,
Впиваясь в стекла вспышками дождя.

Тесные врата
Смерть завершает земной маршрут,
И, чтоб продолжить творенье,
Входящему в колыбель минут
Надо пройти рожденье.
Тесны Врата под названьем “Мать”,
Бездонно алое лоно,
Но, чтобы Христа по-новой распять,
Просто... взгляни на икону.
Набором фраз евангельский миф
Ложится в гроб многословья.
Тесны Врата, но велик Сизиф,
А Камень зовут Любовью.
А камень катится, целя в грудь...
Случайное - не случайно.
Тесны Врата и нехожен Путь
К вершине скалы Молчанья.
 




Сестра Мага
Помнишь, брат, как солнце билось
О натянутые струны,
Помнишь, гусли рокотали
Шумом горного потока.
Волчьей вздыбленною гривой
Из земли вставали травы,
И качалась степь вод ветром
Меотийскою волною...
На крутом челе кургана
Белой пеной цвел шиповник,
От земли парной и черной
Пахло чабрецом и мятой,
И лилась как мед густая
Песня. В ней слова сливались,
Словно ты из губ не фразы
Выдыхал, а заклинанья.
Раскаленным ликом Хорса
Солнце выткано в лазури,
Солнце капает лучами
На подол твоей рубахи,
И горят на ней узоры
И танцующие звери,
И Перуновы колеса,
Что я вышила когда-то.
Я - сестра волхва и барда,
Ведьма юная, с которой
Говорят цветы и камни.
Знаю я язык вороний
И порою смутно вижу,
Как сквозь стынущее время
По степи ко мне несется
Одинокий странный всадник.
Конь его чернее тучи,
Меч его из стали гномов,
А в глазах сапфирно - синих
Пляшут отблески пожара.
И в тот миг, когда домчится,
И в тот миг когда узнает,
Мы рассыплемся, как пепел,
По крутым бокам кургана...

Древо рода
Почти столетие назад -
Еще до моего рожденья,
Наш род был знатен, говорят -
Кто жил в столице, кто - в именьях.
Но революция смела
Кровавой тьмой три поколения, -
Где их могилы, где тела -
Цепи рассыпавшейся звенья?
Кто был расстрелян, кто бежал,
Кто умер с голоду в неволе...
Воспоминания кинжал
В моей крови оттиснут болью, -
То память генов вглубь веков
Ведет меня тропой незримой, -
Там нет цветов, в гробах - любовь,
И тени лишь проходят мимо.
...Двадцатый век. Опять - война.
Мой дед. А на плечах - погоны.
Вот рядом бабушка - стройна,
Чернь - волосы, лицо - икона.
Пятидесятые. Завод.
И мама - с бантом в школьной форме.
Не вымер наш дворянский род.
Жизнь продолжается. Все в норме.
Как метка - семьдесят седьмой,
Мой первый крик и теорема -
Как впишется побег живой
В генеалогическое Древо,
И почему, воскреснув вновь,
(То наказание иль милость?)
Во мне лишь “голубая кровь”
С такою силой проявилась?
Но не гордынею - о нет!-
А жаждой внутренней свободы,
Тьму ночи превративши в свет
И дав мне силу всего рода.
Души откликнется струна
На память звонкостью металла.
Наш герб забыт, и имена,
Но Древо Жизни не увяло!!!

Воспоминания о Кавказе
Снегами покрытые горы кругом,
И, словно стекая с небес,
Как страж, обступая наш маленький дом.
По склонам рассыпался лес.
А чаша долины полна тишины,
И солнце устами впилось
В звенящее лоно речной глубины
Протепливши камни насквозь.
Два берега, словно две разных лица,
В единую душу спаяв,
О льдины дробясь и смеясь без конца,
Летит водяная струя, -
Так тело твое сотрясает экстаз
В минуту, что стоит веков,
Так солнца расплавленный раухтопаз
Сочится сквозь плоть облаков...
Эльбрус, как надколотый грецкий орех,
Двуглаво сверкает вдали,
И в первых фиалках, процветших сквозь снег,
Я вижу улыбку земли.

Лунная ночь
Смешинка луча течет из окна
Хрустальным потоком.
Алмазным кружком сияет луна
На небе высоком.
И падает луч на зыбкий паркет,
Как стебель гвоздики, -
Так каждую ночь, две тысячи лет,
Насчитано тихих.
Течет белый луч, как будто вода
Из речки покоя,
И ловит, смеясь, капли лунного льда
Дитя голубое.
Прозрачно дитя, как сверкающий луч,
Как арфные звуки,
А дождь серебристый, как гвозди колюч,
Вонзается в руки...

Московские Икары
        моему другу Андрею Коровину и другим поэтам...
Ни минуты - в этом небе темном!
Ты, мой мальчик, вовсе не Икар, -
Здесь полно таких, как мы, бездомных -
Нас не принимают облака.
И когда над городом бездонным -
Над Москвою, впавшей в дикий сон,
Вспыхнем мы, нагие миллионы,
Звездами украсив небосклон,
То никто не вздрогнет от вопроса,
Бросив ввысь взгляд скорбный и живой -
Отчего так кровоточат звезды
Над огромной праздничной Москвой???!
Максиму Замшеву
Губ прикосновение к руке.
Взгляд из-под длинных черных ресниц.
Голос, мягкий, как складки бархата...
И я словно вижу тебя
Скачущим на быстром коне
По полю, полному сочных трав.
Ты улыбаешься, машешь рукой,
А на ладони горят три звезды,
Тебе невидимые -
Три судьбы, три славы.
И бьется по ветру плащ.
И твои пронзительные глаза,
Полные солнечных блик,
Пронзают меня насквозь...
А потом спираль Времени
Раскручивается назад,
И когда твои губы
С невинной страстностью
Касаются моей руки
На прощание
Под пасмурным московским небом,
Все равно в сердце
Остается -  как оттиск -
Лицо
И имя - Максимилиан...

Кистью любви

...И меня ты рисуешь магической кистью любви.
Твои пальцы дрожат, порождая священное чудо,
И ложатся штрихи за штрихами, чтоб холст оживить,
И глаза твои словно глядят на меня ниоткуда.
Сладки губы творца, тонких линий волнующ извив,
И мне кажется, мы - два аккорда единой сонаты,
И звучит, над домами разлит, бесконечный мотив,
А пред взором все кружатся, кружатся лица и даты,
И меня ты рисуешь на грани вечерней зари.
Тонкой сеточкой солнце ложится, как тень, на полотна,
И в бездонно - кошачьих глазах твоих цвета кари
Образ дальних миров из мазков мозаических соткан...

Алексею Витакову
Тишина. Нам опять не доснились прошедшие сны,
И бессильно вино оживить эту яркую боль.
Словно реки, влажны отворенные вены страны.
Как на струнах, играя на них, ты поешь про Любовь.
Голос льется, вибрируя, тонкою нитью дождя.
Ночь клубится за окнами - словно пылает Москва.
С потемневшей иконы в углу тихо сходит Дитя,
Не дослушав куплет, растворяясь, втекает в слова...
И смыкается над головою степная полынь,
И застыла стрела среди звеньев кольчуги в груди.
Небо грянулось оземь, разбивши стеклянную синь,
И тропою веков вновь прошли грозовые дожди...
Что ж ты, пой! Пусть гитара взорвется аккордом тоски,
Пусть дрожащие звезды обрушатся на зеркала,
И расплавленный воздух, как духи, наполнят стихи,
С тихим звоном вонзаясь в глаза, как осколки стекла...
Канет видимый мир в ненасытное чрево луны,
Ночь качнется меж пальцев сверкающим веретеном...
Тишина. Нам опять не доснились прошедшие сны,
И разбухли слова, как печенье в стакане с вином...

Страна снов.
Крик... Или это - только визг тормозов?
Абстрактные звезды безжизненны, как фонари.
Твои руки бледны, как снег, а из-под моих очков
Смотрят два отраженья одной и той же зари.
Вот бежит собака - глаза как стрелки часов -
Они указывают время, когда упадет луна.
Я иду впереди, я зову тебя в Страну Снов, -
Пойдем, и перед нами откроются двери окна.
Это - девятый этаж. Возьми мою руку. Ступай,
И ты поймешь, что воздух намного тверже земли.
А если мы сорвемся, ты успеешь понять мой рай,
Ты поймешь, что лучше падать, чем копошиться в пыли.
Пока мы будем лететь, губы успеют сказать: “Люблю!”,
И во взглядах зажжется смех - над ним смерть не вольна.
Но мы увидим - в собачьих глазах стрелки ползут к нулю,
То наступает время, когда упадет луна...


* * *
Мне тяжело смотреть в свои глаза
И видеть в них зеленое болото,
Мир, затаившийся, как кинозал,
И потаенный страх Искариота,
Когда тебя уносит в темноту
Холодный скорый поезд до Ростова,
И в битве на Калиновом мосту
Не победить чудовища лесного.
Но кто ты мне - любовник, муж иль брат,
Чтоб так рыдала, выходя с вокзала,
Чтоб по церквям сто тысяч раз подряд
Холодные иконы лобызала,
Безмолвная, склоняясь над ручьем,
С моста смотрела на живую воду,
И облака текли за  окаем
По жидкому сапфиру небосвода.
Так кто ты мне? Какую благодать,
Какую горечь ты принес с собою?
И почему я не могу не ждать
В дому, пустом, как хижина изгоя,
И вопрошать у зеркала. Оно
Темно, как воды Финского залива.
Я вижу в нем свое лицо одно,
Давно забывши, что оно красиво...

Параллельная реальность
Звонок параллельной реальности. Стоп.
Ни шагу. Обрыв.
Душа откровения катится в гроб,
Как ветра порыв.
Раскинуты руки навстречу светам
Задальних домов.
Ты брошен в цветами закиданный храм
Без колоколов,
И вьюга, склоняясь над летней зимой,
Вонзает ей нож...
Две тысячи лет возвращаться домой, -
Боюсь, не дойдешь...



Вселенский храм
Из книги Времени вырван листок, -
Книга трещит по швам.
Пересыпая речной песок,
Строят Вселенский Храм.
Лица ложатся на лица. Дым
Вклеил в плоть бытия
Камень в стене под названьем “Ты”,
Камень с названьем “Я”.
Тысячелетья, на слое слой,
Души лепя к телам,
Боги, планеты, люди собой
Строят Вселенский Храм.


Русь
Я судьбы твоей, Русь, никому не  желаю, -   
Сколько горьких побед, что ни город - то плач,
Что ни храм, то ворота фальшивого рая,
Что ни нищий - то бог, что ни царь, то палач.
Я судьбы твоей, Русь, никому не желаю, -
На панели Европы, монашка - в душе,
Мать - крестьянка, продажная девка нагая,
Или - Дева Мария, или - кровь на ноже? -
Кто ты, Русь, кто надел тебе эти оковы,
Превративши в уродство былую красу? -
Как корону, ты носишь венец свой терновый,
Капли крови вплетая, как ленты, в косу...





Явись!!!
Явись, явись, явись!!!
Я жду который год.
Сияющая высь
Страхует мой полет.
Гори, гори, гори,
Костер, костер, костер!
На пальцах -янтари,
Мой верный меч - остер.
Мани, мани, мани,
Неяркая звезда!
Пусть молча тают дни,
Как снежная вода.
И самый первый снег,
И самый первый свет,
И скрип ночных телег
Пятнают ленты лет.
Светись, светись, янтарь!
Знак Солнца начерчу,
Признавши, что, как встарь,
Я вновь тебя хочу.
Хочу, хочу, хочу!
Зову, зову, зову...
Задуй мою свечу,
Приснися наяву.
В заветный Halloween,
В заветный звон ночной,
Войди, со мной един,
Войди, един со мной.
Гори, гори, гори,
Спаси любовью прах!
Ты помнишь янтари?
Ты помнишь этот знак?
Как тюль из паутин,
как точка бытия,
В заветный Hаlloween
С тобой незримо я.
Явись, явись, явись!!!
Зову, зову, зову...
Костер, взметаясь ввысь,
Пятнает синеву...

Когда распинали Свободу...
Когда распинали Свободу,
Ты смотрел, как вбивали гвозди,
Как белели звездные кости
По распахнутому небосводу,
Что похож на страницу книги
С непонятным названьем Время,
Как по лунно-дорожным ступеням
Шла пророченица в веригах,
Как из ветра рождалось Слово,
Как сорвалась, искрясь, комета,
Словно сноп горячего света,
Непонятного, но живого,
Как упала синяя осень
В черных рек  холодную воду...
На кресте распинали Свободу.
Ты смотрел, как вбивали гвозди.
Армагеддон
Армагеддоном
С сдавленным стоном
История мира вдруг оборвется,
Когда две рати,
Как будто братья,
Сойдутся на поле с восходом солнца.
И тьма растает,
И засверкает
На ярких щитах отражение Света.
Грозно и строго
Велением Бога
Давно уже предрешена победа.
Вот кони мчатся.
Копья скрестятся.
Разит безжалостно меч Закона.
Лишь чистый очень
Дождется ночи
На страшном поле Армагеддона.
Чтоб болью веры
Иная эра
Родилась из осколков былого,
Армагеддоном
С сдавленным стоном
История мира начнется снова...
Тропа
Не по белым долинам исхоженных дней
Пробираюсь я к морю, -
По глазам, по рукам, по соцветьям огней,
По иллюзиям боли.
Синехвостые птицы кристаллов дождя
Встрепенутся - и в небо.
Я в мешок собираю крупицы себя,
Словно корочки хлеба.
Где ты, вольное, где ты, мое колесо,
Моя прыть удалая?
Конь стреножен, закормленный прелым овсом,
Колесница - чужая.
Режут жизнь мою на миллионы теней
Мира острые кромки.
Не по белым долинам исхоженных дней -
Я иду по обломкам!!!

Трудное время
Это смутное время - мы не знали иного.
Искровавлены губы закипающим Словом.
Колокольные звоны - как предсмертные крики.
Я смотрю на иконы - искажаются лики.
Это - трудное время, это- время распада.
На дверях мавзолея - символ Дантова ада.
Выполз Цербер закона из блевотины судеб.
Под руинами трона задыхаются люди.
Купола золотые потускнели, как тени,
Тело древней России разложилось на деньги...
Искры высечет кремень. Вспыхнут ночи покровы.
Я люблю свое время - не дано мне иного!!!


Колесо памяти
Стоп. Ни с места. Звонки столетий
Отмечают моменты истории.
Пьяницы, ученые и ведьмы
Тают в мировом крематории.
Колесо крутится. В такт. Бестактно
Срывая одеяния с истин.
Все расплывчато и так абстрактно,
Как мазки импрессионистской кисти.
Топорами - по берестяным набелам
Старинных грамот с надписями - Рунами
Все крошится, и остается целым
Только ветер с серебряными струнами.
Бейте гитары о головы иноверцев,
Царапайте “роком” уши детей Иннонии,
Только помните, что у земли есть сердце,
Стиснутое вашими ладонями...



Новые Магдалины
Череда бледных рук и лиц.
Не взошедшего солнца пламя.
Нас не встретишь среди блудниц
На бульварах под фонарями.
Поцелуи наши крепки,
Как клеймо сургучной печати.
Мы умрем - так сорвет листки
Ветер с тополя и с тетради.
Наша жизнь - звездинка тепла
В океане вселенской боли.
Наши мысли - колокола,
Наши чувства - полей раздолье.
И мигают щетки ресниц,
И спиральный локончик вьется...
Нас не встретишь среди блудниц,
Хоть и многим мы отдаемся.
Наши факелы - не горят,
Наш герой - не Адам из глины.
Даже если Христос распят,
Все мы - вечные Магдалины...


Отсутствие
Отсутствие меня - во мне,
И голоса - по телефону.
Цветок, припаянный к стене,
Завяв, похож на эмбриона.
По серым улицам ползут
Одушевленные машины,
И их глаза, как фары, жгут
Витрины ярких магазинов.
Отсутствие всего... Всего? -
Иль клавиш - у рояля сердца, -
На нем играет божество,
И западают звуки - дверцы
В миры, струящиеся там -
За мыслей плотностью тягучей,
И мой духовный Нотр - Дам,
Как рот немого, обеззвучен...
Под струями Фонтана
Тонкие линии маргариток, -
Философское танго.
Разворачивай древний свиток
Под струями Фонтана.
Окропи ледяной водою
Символы древней тайны.
Встань - прекрасною и нагою -
Под струями Фонтана.
Пусть дрожащие капли тонут
Под прозрачною пленкой...
Ты - похожая на икону,
На Мадонну с ребенком...
В этом озере рукотворном -
Слиты солнце и тени,
Не увидеть белого в черном,
А в воде - отражений.
Даже если это - случайно,
Даже если - в неволе,
Окропи мировую тайну
Каплями девственной боли.
Разворачивай древний свиток,
И, хоть страшно и странно,
Встань - нагою, как Афродита, -
Под струями Фонтана..

Берег

За безвоздушным началом
Приходят строки прибоя.
Мы слишком долго молчали
О том, как шепчется море.
Завороженно, нестройно,
Надрывно катятся вздохи,-
Их красота беспокойна,
Как взоры нищих убогих.
А ты все ловишь и ловишь
На палец пятна заката, -
Их на поймаешь на слове,
Они не скажут: “Не надо!!!”
Гранитный остов причала
Стоит на вечном дозоре.
Мы слишком долго молчали
О том, как шепчется море.
Все восхитительно сложно,
Как спор о воле и вере.
Ты знаешь толк в невозможном?
Тогда зачем тебе берег?!

Танго теней

Откровения снежного дня.
Серебристое танго теней.
Белый мир наполняет меня,
Все сильнее кружит, все сильней.
Над застывшей морскою волной,
Под обрывами завтрашних дней
Ты, незримый, танцуешь со мной
Серебристое танго теней.
Твои руки эфирно - легки,
В твоих снах расплескалась любовь.
Снег идет, превращаясь в стихи
И в беззвучные арии слов.
Этот снег расстояние сжал
До слиянья в небесном огне,
И сверкает от льдинок - зеркал
Подвенечное платье на мне...


Черные бабочки

Черные бабочки, маленькие демоны зла,
Ваши шелестящие крылья - тревога.
Я смотрюсь в ваши души, как в зеркала,
Но вижу в них лишь обугленную дорогу.
Стакан вина. Пустота провала в ничто.
Краткая иллюзия тепла на одну минуту.
У смерти и ночи одно и то же лицо,
И глаза, как твои, хранят первозданное чудо.
Но я верю, когда завянут мои цветы,
Когда на мое чело падет могильная шапка,
Черные бабочки, как ангелы темноты,
Мою грешную душу умчат в своих цепких лапках.
И я, наверное, стану такою же, как они,
Черною и крылатой, и никому не нужной...
Черные бабочки летят на огонь свечи.
Черные бабочки, не по мою ли душу?

В Троице-Сергиевой лавре

Сила входит в меня - Сила древних камней,
Сила матовых стен с обнаженной душой.
Колокольная вечность под небом дождей.
Белый ангел стоит за моею спиной.
Отпечатки ночных поцелуев травы
На усталых ногах розовеют слезой.
Я пришла в этот мир для того, чтобы БЫТЬ,
Я пришла в этот мир, чтобы взять его боль.
Тихо стонут цветы, причащаясь лучам
Восходящего солнца с лицом старика.
Колокольные губы Собора молчат, -
Видно, у звонаря подустала рука.
Я безмолвно слежу, как втекают слова
В раскалившийся мозг, застывая в устах
Ядовитым барвинком любви - волшебства,
Синеокою птицей, скрывающей страх.
Сила входит в меня, Сила жжет мою плоть,
Что от времени тает, как воздух дрожа,
А с бескрайних небес наблюдает Господь,
Как я снова иду по тропе миража...



Предвечное

И пела древняя гитара
В руках седого старика.
Ползущим по камням омаром
Над ним тащилися века,
А пальцы таяли на струнах,
А пальцы проходили сквозь
Во мраке плававшие луны,
Как спелых виноградин гроздь.
Старик, твои печальны песни,
Старик, твои глаза слепы,
Но вряд ли музыки чудесней
Слыхал хоть кто-то из толпы.
Старик, играй, мы будем слушать,
Как свет дробят края зеркал,
Ведь даже Тот, Кто лепит души,
Подобных песен не слыхал...


...
Ночной полет

Обручальные кольца треснули, -
Даже золото течь дает.
Я не грешная - бестелесная
Отправляюсь в ночной полет
По мирам - ловить отражения
Прошло - будущего пути,
Возвращая назад движения
Губ, чтоб Слово могло войти.
Чтоб, давясь своим отречением,
Ты краснел, дрожал и сгорал, -
Так река меняет течение,
Прячась в рукотворный канал,
Так повязаны смертью - лесою
Потонувший корабль и дно.
Золотое колечко треснуло,
Да и было ль вообще оно?
Кто венчал нас? - ведьма шабашная, -
Не священник, чья молвь легка.
Небо темное, небо влажное,
Сад Нескучный, Москва - река.
Кем - вдовою, женой, невестой ли,-
В черном платье схожу с крыльца?
Обручальные кольца треснули
И распались на два лица.
Как исправить? - словами, жестами?
Ты поймешь ли? И кто поймет?
Я не грешная - бестелесная
Отправляюсь в ночной полет...

В мирах полнолунья

Под темным небом, где папоротником колдуний
В пустынной чаще раскрылся цветок печали,
Деревья зовут нас войти в Мира Полнолунья,
Деревья зовут нас вспомнить о Первоначале.
Их корни, как вены, пронизывают всю землю,
Черные щупальца пьют животворную влагу.
Травы под ветром молятся на коленях.
До края дня осталось пройти полшага...

Дождь

Дождь стучит по канатам натянутых труб,
Провожая замерзшие мысли.
Дождь стучит по горячей прозрачности губ,
Где слова, словно капли, повисли.
Он пугает тебя, он целует тебя,
Он кудрявые волосы гладит.
Ты - рисующий Время художник - дитя,
Я же - Ночь в серебрящемся платье.
Твой рассыпанный бисер - года и ручьи -
Растворяют забытые годы,
Я же помню, я помню лишь руки твои
И глоток вдохновенной свободы.
Грустный мальчик, журчащие струны тонки,
Они рвутся, свиваются в танце,
Обновляя мелодию каждой строки.
Они учат мечтать и смеяться.
И хоть тело пронзает волнения дрожь,
Словно ветер танцует по водам,
Ты рисуешь меня облаченною в дождь
На поблекшем холсте небосвода.

Зимний пейзаж

Господи, какая тишина!
От берез на снег ложатся тени
И не шелохнутся. Я одна
Средь миров жемчужного цветенья.
Трели ненавязчивые птиц -
Над заледеневшею рекою.
Время, как слезу, смахнув с ресниц,
Улыбнусь звенящему покою,
И вздохнет окаменевший лес,
Скрипнет, вскрикнет под ногой дорога,
Отзовется в высоту небес
Голосом растаявшего Бога.





Семнадцать

Мне все так же семнадцать...
Остановка времени.
По рукам божества
Катятся воды реальности.
Слова падают в дождь,
В незнакомые сумерки,
Рассыпаются бисером
По асфальтовой пропасти.
А мне все так же семнадцать.
Звуком смята гармония.
Фонариные отблески
Шатаясь, ползут по улице.
Видишь танцы безвременья?
Следи за каждым движением -
Они полны твоим именем,
И голос твой в них слышится.
А лет прошедших ведь не было,
Они нам только приснились?
И мне все так же семнадцать,
И мы вчера только встретились,
Ведь времени, правда, не было???!


...
Падаю в тебя

Я падаю в твою пустоту,
    в твою глубину,
В твоих янтарно-карих глазах
    без страха тону,
Отбросив личность, отбросив все,
    чем прежде была,
И нет меня - есть только душа твоего тепла,
Есть только суть - без формы и без имен, -
Не ты, не я - один неделимый сон,
Настолько чуткий,
    что сроден виденью вглубь,
Где боль экстаза в безумном
    слияньи губ.
Мы оба - тайна, мы оба -
    одно лицо,
Мы - берег моря,  зовущегося Творцом...
Останови этот миг, этот миф - мечту.
Я падаю в твою пустоту,
    в твою чистоту....

* * *
Черный цвет наших грез и страстей.
Ночь, сквозящая в пламенных взглядах.
Я пьянею любовью твоей,
Что похожа на миг звездопада.
Повторяется замкнутый цикл
Полнолуний и новых затмений,
И звучит позабытый мюзикл
Ночи из глубины сновидений.
Твои пальцы сжимают свечу,
И лицо - в нимбе легкого света.
Я тебя исступленно хочу
В свою вечность умчать до рассвета,
Где вне времени, вне пустоты,
Гордой боли безмолвные всходы,
Расцветают ночные цветы
Вечным трауром по небосводу.


* * *
Моя душа - орган в твоем соборе.
Коснись руками клавиш вдохновенных,
И музыкой невидимого моря
Твоей молитве отзовутся стены.
И ты увидишь пляшущие звуки
В щербатой пасти каменного храма,
Как будто это - бабочки разлуки
Разыгрывают вековую драму,
Как будто это ты, прощать готовый,
Забывший про былое равнодушье,
Пытаешься вернуть меня, но снова
Проходишь сквозь - как будто я - воздушна...

Чувствую тебя....

Чувствую тебя - как розовый бутон, 
Как  грешную фантазию юной монахини,
Чувствую тебя, как бокал с вином,
Выпитый залпом...
Чувствую тебя, как прикосновенье ветра
К обнаженной плоти моей души.
Чувствую тебя как черную пантеру
И как саму жизнь.
Реальней твоего лица лишь лунный
Прожектор, бьющий в глаза улицы.
Чувствую тебя - как перебираю струны,
Рождая музыку.
Чувствую тебя в каждом глотке воздуха.
Чувствую тебя - как близость агонии,-
Живым, ранящим шипом розовым,﷡
Вонзенным в мою ладонь...

* * *
Скажи, чем ты меня зачаровал?
Какою тайной магией любовной...
Словами? Но глаза твои бессловны,
Лишь головокружительны, как шквал,
И странно глубоки... Похоже, глубже,
Чем Марианской впадины вода.
Нас разделяют дни, идут года,
А жизнь все длится, как фальшивый ужин
Среди друзей, наскучивших давно,
На празднике чужого дня рожденья.
как четки, я перебираю звенья
Нечастых встреч, безумных, как вино.
Я помню бархатистость тонких рук
И тайны ласк, известные немногим.
Зачем, скажи, так выдумали Боги -
Наш мир - оазис средь пустынь разлук,
И все в нем тщетно, хоть святее нет-
Зов мысленный, символика пророчеств,
Твоя любовь, агатовые очи
И папоротника купальский цвет...



Я возвращаюсь к тебе...

Я возвращаюсь к тебе после долгих веков на чужбине,
Я омываю свинцовую тьму освященной водой,
И даже если молюсь - на устах твое теплится имя,
Словно лампада - пред строгим лицом безымянной святой.
Я возвращалась к тебе отовсюду, куда заносила
Меня на крыльях березово - белых мирская метель,
Из ледяного источника Жизни я черпала Силу,
Я в твою душу вонзалась стрелой, настигающей цель.
И ты меня обнимал миллионами рук сновиденья,
Ты растекался по мне, как горящая нефть - по волнам,
И в обезумевшем мире дома приходили в движенье,
И танцевали дома, подражая деревьям и нам.
И твои тонкие пальцы  текли по звенящему телу,
И в каждом плавном изгибе его отзывалась душа.
Ты вырезал из пространства меня для любви без предела,
Как вырезают свирель из упругой струны камыша.
Я возвращаюсь к тебе с завоеванным миром в ладони,
Пройдя по тропам любви, горькой славой упившись до слез,
Я возвращаюсь к тебе, потому что иначе не стоит
Ни жить, ни что-то писать, ни, как поезд, лететь под откос...






* * *
Мама, мамочка дорогая,
Я устала от жизни этой.
По дорогам чужим блуждая,
Трудно оставаться поэтом,
Трудно верить, что есть мужчина,
Что поймет мой страх одинокий,
И что вовсе не без причины
Мою душу сломали боги.
Мама, то, что казалось солнцем, -
Только круг от настольной лампы,
Но когда-нибудь мы проснемся,
Обнаружив на душах штампы,
В гулком мраке пустой квартиры,
Где лишь шелест кошачьих лапок,
Погребенные в этом мире
Под горою ненужных тряпок.
Мама, мамочка, ледяное
Все вокруг, и сгорели свечи.
Мое ложе теперь - пустое,
И никто не войдет в мой вечер,
И никто не подаст мне руку,
Не введет в преддверие рая, -
Нынче в сердце царит Разлука,
Каждый миг собой отравляя.
Мама, в этом пустынном доме
Я томлюсь, как в тюрьме, ты веришь,
Ничего не имея кроме
Той надежды, что есть в тебе лишь.
Но ни звука не раздается
В этих стенах, где счастья мало.
Что потеряно - то вернется,
Что не отдано - то пропало...

* * *
Печаль и радость - все осталось в прошлом,
Их не вернуть, как не грусти о том.
Вся наша жизнь - в кружении дорожном,
И остановки помню я с трудом.
Вся наша жизнь была сплошным пожаром,
Хоть истинного света мало в ней,
И сотни строк, написанные даром,
На сердце пали грудою камней.

Мальчик тореадор

Мальчик - тореадор, играющий с ветром - быком,
Черные складки плаща, как крылья, вплетаешь в воздух,
В котором плавится мир, себя осознавший сном,
Ощеренной пастью лет хватая дохлые звезды.
Мальчик - тореадор со взглядом, полным свинцом,
Момент Вселенской Грозы - ведь это, правда, красиво!
Размазывая пальцами капающее лицо,
Ты  улыбаешься мне, как мухе, упавшей в пиво...
И кто сказал, что зима придет за осенью вслед,
И кто сказал, что не я  - твой шанс на этой корриде?
Мой мальчик - тореадор, забытый всеми поэт,
Ты слышишь топот копыт? - То Время скачет по нити, -
Нить протянулась меж двух городов, двух имен,
Нить раскалилась до чуть ощутимого звона...
А, может, - то телефон кричит сквозь толщу времен?,
А может - просто - разрыв между лицом и иконой?
Но, мальчик - тореадор, единственный зритель - я
тому, как твоя любовь порою граничит с мукой.
А ветер несется вскачь, сверкают два острия,
Два рога, две пустоты, нацеленных друг на друга..

* * *
        из миров В.Брегеды...
Ночная Сила нисходит с гор
И плавит камни на берегу.
Луною полной дрожит простор
И небо, выгнутое в дугу.
Мечом, вонзенным по рукоять
В плоть конвульсируюших песков,
Костер пылает, силясь достать
До перепутанных облаков.
В молчании ангел ждет у огня,
И смутен мыслей неясных рой,
Как бы взывая: “Прими меня,
Источник пламени неземной!”
Но ожиданье длится века.
Стекают звезды в волну с высот,
И бесприютные облака
На сны разрезали небосвод...



Крещенье любовью

Дарящему жизнь - ледяную купель,
Крещенье водою и снегом колючим.
Замерзшие лица, свиваясь в метель,
Над сумрачным миром  кружатся, как тучи.
Кружатся, кружатся... Ты слышишь слова -
Тягучие звуки как звон колокольный,
Как мантра, как странный напев колдовства,
Что в уши вонзается жалящей болью.
Ты слышишь шаги - это входит зима
В раскрытое настежь забытое утро.
Блестит простыней серебристая тьма.
Мы будем с тобой изучать “Кама-сутру”,
Раскрывшись друг другу безмолвием уст,
Впивающих сладкую горечь дыханья...
Дарующим жизнь - мир, что скорбен и пуст,
Крещенье любовью, крещенье страданьем...

* * *
Опьяненный пеньями заутрени,
Зачарован ликами печальными,
Ты мне вновь молчишь... о целомудрии,
Но как много мыслей в том молчании.
Мысли разливаются, свиваются,
Мысли изменяют очертания -
Так девичьи руки извиваются
В такт мотиву, даже в такт дыханию.
А священник возглашает вечное,
На лицо ложатся тени Времени,
И лишь Пустота лучится свечками,
Отрицая всякое движение.
Озаренный бликами лампадными,
На ладони Бога Всемогущего
Ты, как путник, пьешь устами жадными
Тайну, проникающую Сущее...
Перекресток
Я помню дорогу горящих свечей,
Ведущую за горизонт.
Мы обреченно ступали по ней,
Как будто бы шли на фронт.
Мы знали, что за дальним холмом
Скрещаются два пути,-
Мы расходящиеся изберем,
Чтоб каждый своим идти.
Под фонарями небесных нот
Есть перекресток дорог,
И кто из нас какою пойдет,
Знает пока лишь Бог.
Так незачем гадать по руке,
Кто первый станет землей.
Давай начертим круг на песке,
Перекрестимся свечой,
И руки крыльями станут вдруг,
Чтоб каждый поверить смог,
Вошедши в заколдованный круг
На перекрестке дорог,
Что мы с рожденья летать могли,
Но позабыли урок,
Поддавшись чарам чужой земли
На перекрестке дорог.

Последняя память

Последняя память. Пульсация слов.
Привычная нега развенчанной сказки.
Мы на маскараде играем в любовь,
Но путаем часто, где лица, где маски.
Улыбки паяцев, безликих и злых,
Пустые наветы слепых ясновидцев,
Где женщины так безнадежно земны,
А небо похоже на платье из ситца.
Мы часто летаем, но только во сне,
От душного страха рыдая стихами.
Последняя память о прошлой войне,
О вере, огне и поруганном храме...
Мы резали вены, смеясь до крови,
Искали свободы на грязном вокзале,
В объятьях у смерти просили любви
И острую косу ее лобызали,
Мы часто, устав, выходили в окно,
И ветер волос развевал наших пряди...
Ну что ж, мы сменили войну на вино,
И вот мы - актеры, мы на маскараде...
Гитара  в руках тяжела как чугун,
А жизнь - как отвесные стены колодца.
Последняя память в пульсации струн,
Последняя память о Боге и солнце....

* * *
Звук чужого имени - петля.
В ночь вонзились крылья фонарей.
Снегом ощетинилась земля.
Плоть дороги - ледяной Бродвей.
И авто летит сквозь темноту,
Ввинчиваясь в бледную метель.
Я ловлю глазами высоту
Неба, как в прицел винтовки - цель.
И из разноцветных пятен сшит
Древний город, погруженный в транс,
И, как прежде, голову кружит
Магия московских автотрасс...




Галерея заброшенных снов

Войдем в эту ночь. Нас встретит сияние спящих домов.
На перстне луны начертаны золотом знаки огня.
Мой грустный малыш, хранит галерея заброшенных снов
Сюжеты стихов, похожие на очертания дня.
Там в кубках вино колеблется влагою звездных ключей,
На стенах - цветы, и небо сквозь крышу сияет вдали.
Там тонет постель в прозрачном дыму ароматных свечей,
Там шорох дождя, похожий на то, как кричат журавли.
Там змеи плющей струятся по белому камню колонн,
Там входят не в дверь, а в ветром раскрытое настежь окно.
Там можно любить вне рамок судьбы и теченья времен.
Там только твой смех хранит галерея заброшенных снов...





Терновый венец

Солнечная музыка взглядов.
Простота бессловесной речи.
Ты хочешь выразить мир танцем ресниц?
А тот, кто с тобою рядом,
Так ждал этой странной встречи,
Искал тебя среди миллионов лиц.
Он верил в чудесный образ,
Промелькнувший в толпе однажды,
Он помнил твои глаза столько долгих лет,
Уподобляя их звездам,
Воде, утоляющей жажду,
Ночным родникам, где плавится лунный свет.
И вы повстречались снова
В день, от ненастья серый.
Глаза его так сияли, как будто жгли колдовством,
Но страшный венец  терновый -
Клеймо непрощенной веры -
Кровавою диадемой чело украшал его.
Он не сказал ни слова.
Как под влияньем гипноза,
Ты подала ему руку и сделала первый шаг,
И на венце терновом вдруг распустились розы,
И отразилось небо в его янтарных глазах...




Моя крепость
         
Моя крепость падет на рассвете,
В мой дворец войдет пустота,
Но послушай, как плачут дети,
Каждой ночью сходя с креста.
Как печально лицо иконы
Отражается в стеклах луж,
Как надрывны и странны звоны
Колокольчиков наших душ.
Позабудь о нашем обете,
О любви твоей и моей,-
Моя крепость падет на рассвете,
Я уйду по лестнице дней.
Мои тонкие руки - в оковах,
И вуалью скрыты черты,
Но как пламенно и бессловно
О спасении молят цветы...
О, внебрачные дети лета,
О печальный алый бутон,
Моя крепость падет на рассвете
Под пророческий гай ворон.
Мою крепость разрушит ветер,
В черном вихре смешав цвета,
Но послушай, как плачут дети,
Каждой ночью сходя с креста...

* * *
Я взлетаю в твое небо,
Как одежды, срываю звезды,
Но они горячее пепла на пылающей сигарете.
Я ищу там твое тело,
Но в руках пустота бьется,
Ощущаю твои губы, но они холоднее камня.
И я вижу, как ты уходишь,
Оставляя на небе тучи,
Неприступный, как холод ночи и бесстрастный, как пирамида.
Я с надеждою жду рассвета,
Я сижу над раскрытой книгой,
И смотрю, как листает время не прочитанные страницы.

Континент ночи

Чертит огнями залив
Сонная гладь берегов.
Просто сегодня отлив
Песню слагает без слов,
Просто зажглись уже
Окна далеких домов,
Просто родилось в душе
Чувство с названьем “Любовь”.
Город далекий лежит
В зареве огненных лент.
В небе от ветра дрожит
Новой ночи континент,
И в отраженьи воды
Вижу на фоне мостов
На сигарете звезды
Пепел истекших часов...

Крылья

Когда у Бога обрезают крылья,
Он принимает облик человека,
И давится засахаренной былью
Детеныш разложившегося века,
Пытаясь начертить себя хоть жестом,
Хотя б - бессмысленным морганьем глаза,
Но кто-то снова гладит против шерсти,
В оправы втиснув слезных глаз  топазы...
Когда у Бога обрезают крылья,
Пытаясь ложью затопить сознанье,
Вы говорите: это - не насилье,
Вы говорите: это - воспитанье.
Меняя строи, убежденья, темы,
В канон возведши продолженье рода,
Вы ангела рождаете затем лишь,
Чтоб вырастить морального урода.
Зачем кричать о Знаньях - нет их в слове,
В молчаньи постигаются заветы.
А в вечности смеется Мефистофель
Над тем, что Фауст слишком жаждал света...



* * *
Ты мне нужен как жизнь - слишком сильно, чтоб звать    и молиться,
Но в глазах твоих - солнце, упавшее в марево ночи.
Улетает любовь из души полумертвою птицей,
Словно дьявол, бескрылой, и, словно Христос, непорочной.
Вот и кончился Путь - твое сердце в чужом Зазеркалье,
Твою тайну хранят неприступные скалы и стены.
Я срываю звезду - и она превращается в камни.
Снова - бой на песке никому не известной арены.
Ты уходишь в любовь, но она  зажжена не тобою.
Чьи-то руки к тебе простирает полночная вьюга.
Тихо шепчет огонь, обесцвеченный черной тоскою,
Что на этой земле никогда не познать нам друг друга.