раз... два... три

Раскрываю письмо. На конверте аккуратные буквы моего имени. И очень хочется верить, что будет оно пустым, не будет содержать ни единой буквы. пугающее, злобное.
Раскрываю, а оттуда на меня высыпается, как конфетти, текст, столпотворение букв. (Ужас!) Складываю их в слова, понимая, что они ровно устроены, запиханы в нормы. В правила выученного правописания. Дырки между словами, пропасти между... напечатанный, ровный текст... отпускает.
Вычерпываю из букв звуки и читаю письмо вслух.
Ах, ничего особенного, даже не кириллица латинские ломанные звуки. Реклама. Легче. Мну. Выкидываю. Легче. Оттого, что нет того...

Ветер вздумал сегодня бродить по моему городу, шуметь листвой, развивать долго вымученные, заказные причёски. Как будто он...
Я отдаюсь ему в объятья. Как чужому мужчине. Чужому. И не хочу знать где и кто его ждёт. Зачем? Подставляю ему губы. Шею. Руки. Он как грубый, не умеющий обращаться с женщинами тут же лезет под юбку, пытаясь развить её так же, как мои неугомонные волосы.
Дать ему пощёчину? Но где они у него? Щеки ветра.

вас не...
вас не спросить о чём-то странно,
ведь тут же броситься в огонь
стихов не списанных на белое,
на черном крашенная бровь...
остерегая от колючих
толи ножей, а может глаз...
не порохом здесь пахнет йодом...
и привкус крови на губах.
ах да...
не кровь это помада
а привкус ржавчины.

Что может быть с чужим мужчиной? Что вообще значит чужой мужчина... Значит, что где-то есть она... и в это где-то они он и она существуют вместе. Рядом. Связанные чем-то кем-то зачем-то. От такого не пишутся стихи. Не лопается дыхание. Трещать только ресницы. с грохотом посреди молчания... среди силенциума разрывая воздух, вдруг остановившийся.
Это слово чужой подразумевает, что он принадлежит кому-то. Принадлежит. Ей! Ей.ей... ему от этого конечно никуда не деться... или же просто некуда. А мне не хочется бежать от того, что... во мне не спряталось чувство. Не было его. И не стыдно.

Верёвочки.
Паутинка.
Чужие слепые глаза.
Затянута крепко нитка,
звонят в дверь до утра,
те, кто вчера заблудился...
та, кто осталась одна.
Ты знаешь,
Паук влюбился...
В мушиные потроха.

И уговоры, что это не любовь... что это игры. Ветер. Открывая глаза, конечно не было. Не было ничего. И ветер сумбур беспомощных желаний.

Солнце горячее, но ветру удаётся расслабить его лучи. Ослабить.

Рот сведён оскомой. Редко удаётся пропустить через себя происходящее вокруг. редко так, чтобы оно оставило след. Какой-то более яркий, чем замешательство.
Громко кричать не помогает. И уж подавно не помогает кричать о том, что не веришь. Раз. Два...
Но от уверений через несколько чужих упорных голосов, слышишь всё таки внутри себя голос, говорящий, что можно. Один раз можно.
Но в конце концов этот один раз... оказывается таким же, как все остальные один. Явное недовольство собой. Что поверила. Очередной плевок. Что разрешила, что всё таки... и это очередной первый... не повторимый. Убить сущность первых разов!

ошарашенные гости,
нет я не обижу вас...
что-то может быть случилось?
или это просто пас...
или вы сегодня может проходили и зашли...
да скорее вы возможны
как случайные пути.

Пути. Путы. Запутались. Заплутали ... три.

Не открывать почтовый ящик. Не заглядывать. Делать вид, что не может там ничего быть. Убеждая себя в этом. Не приходят письма от случайных снов. Не приходят!
Но он и в самом деле пуст. Так зачем же? В чём был прок.

Обманывать себя в себе. За себя не гордиться, высоко всё таки задирая подбородок. Нервно говорить, что придумано. Что... громко пела... улетела. И признаться не сумела.
В распахнутые рты, ошарашенных разложить по конфетке, чтобы забыли, что по другому в мире бывает. Иначе. И не только с чужими мужчинами... и не только с грубым ветром, задирающим юбки.

ваши объятья, как мухины ножи...
задёргались сонно и вот всё прошло,
щикотно только, немножко щекотно,
что вы забыли, взять телефон,
что вы остались как будто бы в прошлом,
в дне же насущном, как хлеба,
вас нет.
иней на сонных руках, на объятьях...
муха уснула на потолках.

Пробежки по страшным не моим улицам. Всё здесь чужое. Осколки занавешенных шторами окон. Многоэтажки. Закутанные в асфальтовые ограждения букеты вряд ли живых. Где? Куда помещаются долгие корни? Будто бы всё пронзающие. В народно-засорённый газончик? И этим чик выражаешь своё недовольство в-общем-то на себя. Зачем тут оказалась. Так бы жила в неведении.

лучше не видеть, что было... что есть?
лучше не ведать, что может случится?
танец убитых вчера лошадей,
а под копытами грустные лица...
это ли наши улыбки? о нет!
наши закопаны глубже и лучше...
мы не любовники раз не ответ...
два же уже не будет.

Один раз всё равно что ни-разу. Не было... и не может быть писем... не может быть звонков. Не дано...