Перед грозой

Беспокойство и тревога,
беспокойство и тревога…
Наяву или во сне
по асфальтовой дороге
я иду туда - высОко,
на поклон к святой грозе.

Словно сокол, словно сокол,
вьётся кто-то там далёко…
Беспокойство и тревога,
беспокойство и тревога…
Будто белой тканью соткан,
бледен город в суете.

Над домами, над дымами
городскими маяками,
не слепыми огоньками,
а весёлыми огнями,
буро-синими кострами
реет, реет бреда пламя,
пламя бреда моего...
Переулков узелками
с разведёнными крылами
захолустными местами,
островками, островками,
за колодцами-дворами
бродит в сладком ожиданье
трепет сердца моего.

Ох, уж сердце, ох, уже сердце
не даёт мне оглядеться,
и никак не отвертеться,
за тоской не отсидеться
от весёлых игрищ бурь.
Миг делю на иглы терций,
гаммы громовых коленцев.
За заоблачною дверцей
не замедлит разгореться
сердца странного лазурь!

Город, город, ты ребёнок
перед этой грозной синью.
Цветом серым и зелёным
над извивом грешных линий
не укрыться, не расплыться.
Жёлтый нож из голенища
облаков стремглав вонзает
бог забвенья. Словно нищий
бродит звуков сталь нагая.

Я не знаю, я не знаю…
На душе всего так много…
Неизвестною дорогой
в даль летит видений стая…
Беспокойство и тревога,
Беспокойство и тревога
Сладко душу затмевают…