30. 04. 2000 Тебе...

Тебе, мой нежный идеал,
  в часы святого вдохновенья
Воздвиг я в сердце пьедестал –
  его не осквернит сомненье.
На золотом том алтаре
  сгорают дни мои и ночи,
И дым клубится, но вотще
  ищу видений и пророчеств.

И лик Богини – твердый камень,
  спокоен равнодушный взгляд,
О ней не сложено сказаний,
  и руны древние молчат.
В ее чертах застыла вечность,
  и я уже готов проклясть
И этой жизни быстротечность,
  и слов обманчивую власть.

Но все же не смолкает лира у ног прекрасного кумира,
И я молюсь, и проклинаю, и вспоминаю… вспоминаю…
     В каком то сне, или в бреду
     Себе увидел на беду,
     Как с неба в блеске и сиянье
     Сошло бессмертное созданье
     И в плоть оделось,
     И ко мне
          простерло руки…
И во сне, и наяву мне нет покоя!
Ответь же мне, что ты такое?

Что для тебя моя любовь,
  мои сомнения и вера?
Планета, красная как кровь,
  меня ведет или Венера?
Что для тебя мои дары?
  – слова, вопросы без ответа.
Я не могу понять игры,
  где правил нет – одни запреты.

В игре извечной тьмы и света
  мы просто временные тени,
Но любим мы, и чувство это
  достойно жертвоприношений.
И если ты сродни лучу,
  моя любовь подобна призме.
Прими мой дар, не отвергай
  дар святости и вечной жизни