Потоп

Мне затопило зрачки, потому что расплакалась бедная Катя.
Никто не придет, непрочитанных книжек нет,
И глотает безутешная Катя не только слезы,
Но также свое вислоухое, виляющехвостое «я»,
Что почти мертво, потому что игриво придушено
ЕГО гладкошерстным, сиамским «я».
Никто не уйдет, потому что никто не придет.
Никто не придет, потому что никто не уйдет.
Подарила однажды сестра золотую цепочку,
А Катя цепочкой лодыжку свою обернула,
И подумала: «Круто», и подумала: «Кто-то придет».
Щенячий восторг, но во имя кого-то другого.
А мамочка с папочкой уже не подставят локоть –
Так хотела сама. Сестренка гуляет двойняшек,
А это в лучшем случае – сигарета и пиво,
В худшем – двойная мораль бытового счастья.
Катя беззвучно и быстро сгибает и разгибает спину.
Мне затопило зрачки, потому что мне Катю жаль.
И хочется превратиться в лучшую в мире жилетку,
Надежную, как БАМ.
Но не получится: Катю я выдумал ночью,
Когда между сном и явью –
Лишь огни проезжающей мимо машины,
Лишь внезапный провал вникуда
(говорят, так случается, когда ненадолго
остановится сердце).
И кот ни с того, ни с сего получает случайный тумак.